Джеффри Дивер - Холодная луна
Имеющиеся улики:
• Часы.
• Никаких взрывчатых веществ, химикатов и биоагентов не обнаружено.
• Идентичны часам, найденным на пирсе.
• Никаких отпечатков пальцев, минимум следов.
• «Арнольд продактс», Фрэмингем, Массачусетс. Наводятся справки относительно дистрибьюторов и продавцов в розницу.
• Послание, оставленное преступником на обоих местах преступления.
• Отпечатано на компьютерном принтере, на обычной бумаге, чернилами для лазерного принтера.
• Текст: «В небе полная Холодная Луна освещает труп земли, указывая час смерти и окончания пути, начатого в момент рождения. Часовщик».
• В каких-либо базах данных отсутствует; возможно, его собственного сочинения.
• Холодная Луна — один из месяцев по лунному календарю, месяц смерти.
• 60 долларов в банкнотах; отпечатки пальцев отсутствуют.
• Мелкий песок, используемый в качестве «маскирующего реагента». Песок обычный, свежий. Использовался потому, что преступник собирался вернуться на место преступления?
• Металлический брус, 81 фунт весом. В строительстве в близлежащей местности не используется. Другие источники происхождения не найдены.
• Скотч, обычный, но очень аккуратно и с исключительной точностью отрезан, что очень странно. Все куски совершенно одинаковой длины.
• В песке обнаружен сульфат таллия (яд, используемый против грызунов).
• Внутри куртки жертвы — грязь, содержащая рыбный белок.
• Обнаружено очень мало следов.
• Волокна коричневого цвета, возможно, от обивки салона автомобиля.
Прочее:
• Автомобиль.
• Вероятно, «форд-эксплорер», три года эксплуатации. С коричневой обивкой салона.
• Проверка номеров автомобилей в указанном квартале на вечер и ночь понедельника не выявила никаких нарушений.
• Наводятся справки в полиции нравов о проститутках, которые могли стать свидетелями преступления.
В городских администрациях существует сеть дружеских связей, некая матрица, основанная на деньгах, покровительстве и власти и проникающая, подобно стальной паутине, повсюду, вниз и вверх, связывающая политиков, госслужащих, партнеров по бизнесу, руководителей фирм и даже простых сотрудников… Сеть эта бесконечна.
И Нью-Йорк, само собой, не является исключением, но в той сети, в которой неожиданно для себя запуталась Амелия Сакс, было одно существенное отличие: главным в ней был не «друг», а «подруга».
Упомянутой даме было за пятьдесят, она носила синюю форму с множеством всякой мишуры на груди: награды, ленты, значки, планки. И конечно же, стикер с американским флагом. Подобно политикам, высшие чины нью-йоркской полиции, появляясь на публике, должны надевать красное, белое и синее. У дамы были длинные прямые волосы с проседью, обрамлявшие узкий овал угрюмого лица.
Мэрилин Флаэрти была инспектором, одной из немногих женщин в этой должности в департаменте (должность инспектора считалась поважнее капитанского звания). Она принадлежала к числу старших офицеров оперативного отдела. Данное подразделение подчинялось непосредственно руководителю департамента полиции. У оперативного отдела была масса разнообразных функций. Среди них связь с другими организациями и учреждениями по поводу главнейших городских событий, запланированных, типа визита видных политиков, и незапланированных, типа нападения террористов. Главная же обязанность Флаэрти состояла в осуществлении контактов управления полиции с мэрией.
Флаэрти прошла всю служебную лестницу в полиции, так же как Сакс, поднимаясь от чина к чину (общим между ними было также и то, что обе выросли в Бруклине недалеко друг от друга). Инспектор начинала свою карьеру в полиции с патрульной службы. Отходив свое, она была переведена в Бюро расследований в чине лейтенанта. И там быстро пошла вверх. Суровая и не слишком общительная, Флаэрти во всех отношениях производила внушительное и грозное впечатление. Широкая, толстая, обладавшая всем необходимым для женщины «снаряжением» для маневрирования на «минном поле» верхних этажей органов правопорядка.
Чтобы убедиться в том, что ей это успешно удавалось, вам достаточно было взглянуть на стену, обратив внимание на фотографии друзей в рамочках: высшие городские чиновники, владельцы крупных строительных фирм, известные бизнесмены… На одной из них Флаэрти была запечатлена вместе с импозантным лысым мужчиной на веранде шикарной виллы на побережье. На другой она в «Метрополитен-опера» стоит рядом с человеком, в котором Амелия сразу узнала бизнесмена из разряда Дональда Трампа. Еще одним доказательством успеха был размер занимаемого Флаэрти кабинета в управлении полиции, где они сейчас сидели. Ей каким-то образом удалось обеспечить себе обширное угловое помещение с роскошным видом на нью-йоркскую гавань, в то время как все другие инспектора, известные Амелии, довольствовались гораздо более скромными прибежищами.
Сакс сидела напротив Флаэрти, их разделял широкий полированный стол. Кроме них, в комнате находился помощник мэра Роберт Уоллес. Он демонстрировал сытую румяную физиономию уверенного в себе преуспевающего чиновника и идеальную стрижку седой шевелюры. В данный момент на Уоллесе был неофициальный костюм. Опасность возникновения коррупции в полиции — одно из самых страшных пугал для мэрии, поэтому Уоллес не раздумывая прервал свои рождественские каникулы и, не медля ни минуты, прикатил сюда из своего дома на Лонг-Айленде.
— Вы дочь Германа Сакса, — произнесла Флаэрти. И, не дожидаясь ответа, перевела взгляд на Уоллеса. — Патрульный офицер. Очень хороший полицейский. Я присутствовала на церемонии, когда ему вручали награду.
Отец Амелии за долгие годы службы получил много наград. Интересно, на вручении какой из них присутствовала ее собеседница? Той, которую он получил за то, что ему удалось, не применяя силы, успокоить пьяного мужчину, пытавшегося перерезать горло жене? Или полученной за то, что он, находясь не на дежурстве, разоружил грабителя в круглосуточном магазине, разбив витрину из цельного стекла? Или медали, врученной за помощь в родах в кинотеатре «Риальто» какой-то мексиканке, которая, хрипя, билась в родовых схватках на засыпанном поп-корном полу, а на серебристом экране тем временем Стив Маккин вовсю сражался с плохими парнями?
— В чем все-таки дело? — спросил Уоллес. — Насколько я понял, какие-то сотрудники полиции оказались вовлечены в преступления?
Флаэрти обратила на Амелию взгляд своих стального цвета глаз и молча кивнула. После паузы она произнесла со свойственной ей весомостью:
— Возможно… Здесь замешаны наркотики. И подозрительная смерть.
— Ну что-о ж, — проговорил Уоллес, со вздохом растягивая слоги.
Бывший бизнесмен, ныне один из ближайших сотрудников мэра в должности специального уполномоченного по искоренению коррупции в городской администрации, в своей работе он мог горы свернуть. За прошедший год Уоллесу практически в одиночку удалось изобличить серьезные случаи нарушения законодательства среди инспекторов по строительству и чиновников в профсоюзе учителей. Сама мысль о том, что коррупция проникла в полицию, вызывала у него ужас.
Изборожденное морщинами лицо Флаэрти в отличие от лица Уоллеса оставалось непроницаемым.
Под пристальным взглядом инспектора Амелия начала рассказывать о самоубийстве Бенджамина Крили, подозрительном из-за сломанного пальца, а также из-за материалов, сожженных у него в камине, следов кокаина и возможных связей с полицейскими, частенько захаживавшими в «Сент-Джеймс».
— Полицейские из один-один-восемь.
В виду имелся 118-й округ, расположенный в Ист-Виллидж. Закусочная «Сент-Джеймс», как ей удалось выяснить, служила чем-то вроде распивочной для местного полицейского участка.
— В тот момент, когда я пришла туда, там было четверо полицейских, но время от времени заходили и другие. Не знаю, с кем встречался Крили. И было ли их двое, один или полдюжины.
— Вам известны имена? — спросил Уоллес.
— Нет. Мне не хотелось на данном этапе задавать слишком много вопросов. Да и у меня нет прямых свидетельств того, что Крили встречался с кем-то из полиции. Хотя это очень вероятно.
Флаэрти коснулась кольца с бриллиантом на среднем пальце. Бриллиант был огромных размеров. Кроме него и массивного золотого браслета, на ней не было никаких других украшений. Инспектор казалась совершенно невозмутимой, тем не менее Амелия прекрасно понимала, что сведения, предоставленные ею, взволновали Флаэрти. Простого намека на грязные дела в полицейской среде было достаточно, чтобы дрожь ужаса охватила всю городскую администрацию, но проблема в 118-м округе представлялась особенно неприятной. Это был образцовый округ, с большим числом раскрытых преступлений, хотя, с другой стороны, и с немалым количеством жертв среди личного состава. Старших офицеров из 118-го округа чаще переводили на более высокие посты в управление, чем сотрудников полиции из других округов.
