Саймон Бекетт - Шепот мертвых
«Это был бихевиорист профессор Алекс Ирвинг, автор бестселлера «Разбитые эго», давший вчера…»
Я выключил телевизор.
— С его эго все в полном порядке! — буркнул я, бросив пульт дистанционного управления. Ирвингу не было оправдания. Это никому не нужное интервью дало ему очередную возможность покрасоваться в телевизоре. Интересно, знает ли о нем Гарднер? Вряд ли специальному агенту понравится, что Ирвинг использует текущее расследование для рекламы своей новой книги.
Но даже самовлюбленный Ирвинг не мог испортить мне предвкушение захватывающей работы. Для разнообразия я приехал в морг раньше Тома, но буквально на несколько минут, только-только успел переодеться.
Том выглядел лучше, чем вчера вечером, чему я был очень рад. Еда и хороший сон не могут излечить всего, но укреплению здоровья способствуют.
— Кто-то сегодня ранняя пташка, — сказал Том, увидев меня.
— Мы с Полом вчера нашли кое-что интересное.
Я показал Тому оболочки куколок и таинственное насекомое, объяснив, как мы их обнаружили.
— Все страньше и страньше, — пробормотал он, разглядывая насекомое. — Думаю, ты прав, что тело сперва разлагалось на поверхности, прежде чем его закопали. А насчет этого… — Он слегка постучал по крышке баночки с мертвым насекомым. — Я понятия не имею, что это.
— О!
Я надеялся, что Том сможет его идентифицировать.
— Извини, что разочаровал. Падальные мухи и жуки — это одно, но ни с чем подобным я раньше не сталкивался. Однако я знаю кое-кого, кто сможет нам помочь. Ты ведь, по-моему, не знаком с Джошем Талботом?
— Не думаю.
Я встречался с некоторыми коллегами Тома, но это имя впервые слышал.
— Он наш криминалист-энтомолог. Этот парень — ходячая энциклопедия насекомых. И если кто и сможет нам сказать, что это такое, то это Джош.
Пока Том звонил Талботу, я начал промывать кости эксгумированного трупа, которые отмокали всю ночь в детергенте. Я успел даже положить первую кость сушиться под вытяжку, когда Том закончил разговор.
— Нам повезло. Он собирался уже ехать на конференцию в Атланту, но сперва заскочит к нам. Скоро будет. — Он начал помогать мне выкладывать кости сушиться. — Кстати, видел нашего друга Ирвинга вчера по телевизору?
— Если ты имеешь в виду интервью, то нет. Но утром посмотрел.
— Счастливчик. Должно быть, повторяли. — Улыбнувшись, Том покачал головой. — Надо отдать ему должное, он своего не упустит, а?
Он едва успел договорить, как раздался стук в дверь. Том нахмурился.
— Это еще не может быть Джош.
Том пошел открывать.
Это был не Джош, а Кайл.
Подавив удивление, Том шагнул в сторону, пропуская Кайла внутрь.
— Не думал увидеть вас сегодня. Почему бы вам не взять выходной?
Кайл смущенно улыбнулся.
— Они предлагали, но это неправильно, чтобы остальные ребята меня прикрывали. Со мной все нормально. Я лучше поработаю, чем буду дома сидеть.
— Как рука? — поинтересовался я.
Он показал нам ладонь. Единственным признаком случившегося был маленький кусочек пластыря.
— Смотреть особо не на что, верно?
Повисло неловкое молчание. Том откашлялся.
— Ну… И как вы себя чувствуете?
— Ой, да вполне хорошо, спасибо. Придется подождать результатов анализов, но я отношусь к этому с оптимизмом. В госпитале сказали, что ускорят получение результатов на ВИЧ и все такое, если я хочу. Но, насколько я понимаю, тело может быть и вовсе не инфицированным. А если там что-то и было, то я ведь не обязательно должен это подцепить, да?
— И все же вам не стоит исключать такую возможность, — ответил Том и беспомощно развел руками. — Послушайте, я очень сожалею о…
— Не стоит! — Резкость тона показала, насколько в действительности нервничает Кайл. Он смущенно дернул плечом. — Пожалуйста, не извиняйтесь! Я просто делал свою работу. Всякое бывает, знаете.
Повисло неловкое молчание. Нарушил его Кайл:
— А… где Саммер?
Он отчаянно старался говорить небрежно, но эта попытка была не более убедительна, чем предыдущая. Нетрудно догадаться о реальной причине его появления тут.
— Боюсь, Саммер больше не будет нам помогать.
— О! — Парень явно огорчился. — А я вам не пригожусь?
— Спасибо, но мы с Дэвидом сами справимся.
— Ладно, — решительно кивнул Кайл. — Но если что-то понадобится, просто скажите.
— Непременно. Берегите себя.
Улыбка Тома исчезла, только когда за парнем закрылась дверь.
— Боже…
— Он прав, — заметил я. — Он делал свою работу. Нечего тебе себя винить. Кстати говоря, это я должен был помогать Саммер, а не он вовсе.
— Это не твоя вина, Дэвид.
— Но и не твоя. К тому же мы пока не знаем, были иглы заражены или нет. Может, все обойдется.
Надежда была слабой, но нельзя было позволить Тому заниматься самоедством. Он встрепенулся.
— Ты прав. Что сделано, то сделано. Давай просто сосредоточимся на том, чтобы поймать этого сукина сына.
Том крайне редко ругался. И это было признаком волнения, которого он сам не замечал. Он направился к двери, потом остановился.
— Чуть не забыл. Мэри просила узнать, ешь ли ты рыбу.
— Рыбу? — Резкая смена темы застала меня врасплох. — Конечно, а что?
— Ты сегодня вечером идешь к нам ужинать. — Брови Тома весело поползли вверх, словно он наслаждался моим смущением. — Сэм с Полом тоже идут. Только не говори мне, что ты забыл!
Это совершенно вылетело у меня из головы.
— Ну конечно же, нет!
Он ухмыльнулся. К нему частично вернулось обычное чувство юмора.
— Да неужели! Хотя, конечно, тебе есть еще о чем подумать помимо этого, верно?
В теле взрослого человека двести шесть костей, разных по размеру: от тяжелой бедренной кости до крошечных косточек внутреннего уха, величиной не больше рисового зернышка. По своей структуре человеческий скелет — чудо биоинженерии, замысловатое и изящное, как нечто сделанное руками человека.
Собирать его не очень-то простая задача.
Очищенные от последних ошметков разлагающейся ткани, голые кости мужчины, похороненного в гробу Уиллиса Декстера, выдали следующую информацию. Их африканское происхождение теперь стало совершенно очевидным по чуть более ровной, чуть более легкой костной структуре и более прямоугольной форме глазной впадины. Кем бы ни был этот человек, он был среднего роста, среднего телосложения и, судя по изношенности суставов, лет пятидесяти пяти — шестидесяти. На правом бедре и левой плечевой кости следы давно заживших переломов — оба скорее всего получены еще в детстве, и признаки артрита в коленных и локтевых суставах. Левая сторона повреждена больше, чем правая, что свидетельствовало, что он больше опирался на левую ногу при ходьбе. Левый тазобедренный сустав тоже сильно разрушен, головка и суставная сумка стертые и изъязвленные. Если он перед смертью не рассматривал возможность хирургической замены сустава, то вскоре наверняка стал бы калекой.
Хотя теперь ему это безразлично.
Как и у Терри Лумиса, подъязычная кость цела. Это в общем-то ничего не значило, но когда я вынул череп из чана, то мрачно улыбнулся. Зубы по-прежнему оставались коричневыми и с никотиновым налетом, но теперь стала видна та часть челюсти, где некогда было чистое кольцо зубной эмали.
И розоватый оттенок безошибочно определялся.
Я все еще изучал череп, когда вернулся Том. С ним пришел низенький пузатый мужчина лет пятидесяти. Его редеющие рыжие волосы были небрежно зачесаны на розовую лысину, и он держал потертый кожаный кейс, явно набитый книгами.
— Джош, позволь тебя познакомить с Дэвидом Хантером, — сказал Том, войдя в зал. — Дэвид, это Джош Талбот. И он знает о насекомых все.
— А ведь ему прекрасно известно, что я терпеть не могу эту фразочку, — весело сообщил Талбот, оглядывая помещение горящими в предвкушении глазами. Он скользнул взглядом по костям, но не задержался. Он пришел сюда не ради них.
— Ну и где это таинственное насекомое, которое ты мне припас?
Увидев образец в баночке, он просиял и наклонился, чтобы рассмотреть поближе.
— А вот это сюрприз так сюрприз!
— Узнаешь? — спросил Том.
— О да! Прекрасная находка, однако. Есть только одна часть Теннесси, где было подтверждено наличие этой разновидности одонаты. Здесь они тоже прежде водились, но не каждый день доводится сталкиваться с такой красавицей.
— Рад это слышать, — сказал Том. — Как считаешь, ты можешь нам сказать, что это такое?
Талбот ухмыльнулся.
— Одонаты — это разнокрылые и равнокрылые стрекозы. То, что у тебя тут лежит, — это нимфа разнокрылой стрекозы. Коромысло болотное, одна из самых крупных разновидностей Северной Америки. Были весьма распространены в большинстве восточных штатов, хотя в Теннесси меньше. Вот, я сейчас тебе покажу.
