Сидни Шелдон - Мельницы богов
Сенатор Гарольд Таркл, старший член комитета по иностранным делам и представитель оппозиционной партии, попросил слова.
Бен Кон затаил дыхание. Сейчас начнется.
Сенатору Тарклу было уже за семьдесят, и отличался он своим вредным характером.
– Вы впервые в Вашингтоне, миссис Эшли?
– Да, сэр. Я думаю, что это один из самых…
– Я полагаю, вы много путешествовали?
– Нет. Мы с мужем планировали поехать…
– Вы бывали в Нью-Йорке?
– Нет, сэр.
– В Калифорнии? – Нет, сэр.
– В Европе?
– Нет. Но я хотела сказать, что мы планировали…
– Вы вообще выезжали когда-нибудь за пределы Канзаса, миссис Эшли?
– Да. Я читала лекции в Чикагском университете, а также в Денвере и Атланте.
– Вероятно, это было очень интересно, миссис Эшли, – сухо сказал Таркл. – Я не помню случая, чтобы комитету приходилось иметь дело с таким неподготовленным кандидатом. Ожидается, что вы будете представлять Соединенные Штаты Америки в такой сложной стране, как Румыния, а вы нам рассказываете, что ваши знания проистекают от коротких поездок в Чикаго, Денвер и Атланту. Так получается?
Мэри видела, как все телекамеры развернулись к ней, и постаралась сдержать свои эмоции.
– Нет, сэр. Мои знания проистекают из анализа и изучения мира. Я доктор политических наук и пять лет преподавала в Канзасском университете. Причем мой предмет касался стран Восточной Европы. Я в курсе всех проблем, существующих в Румынии, знаю, что ее правительство и народ думают о Соединенных Штатах и почему это так происходит. – Голос ее звучал уверенно. – Они знают о нашей стране только то, что заставляет их знать пропагандистская машина. Я бы хотела показать им, что США – не милитаристская держава, всеми силами старающаяся развязать войну. Я бы хотела, чтобы они увидели обычную американскую семью. Я…
Она остановилась, боясь, что зашла слишком далеко в своем гневе. Но, к ее удивлению, в зале зааплодировали.
Слушания продолжались. Через час Чарли Кэмпбелл обратился к членам комитета:
– Есть еще вопросы?
– Я полагаю, что все ясно, – сказал один из сенаторов. – Согласен. Спасибо, миссис Эшли. Заседание объявляется закрытым.
Пит Коннорс внимательно наблюдал за Мэри, а затем спокойно ушел, когда ее обступила толпа журналистов. – Вас удивило предложение президента?
– Вы полагаете, что вашу кандидатуру одобрят?
– Вы действительно считаете, что способны быть послом?
– Повернитесь вот так, миссис Эшли. Улыбнитесь, Еще раз.
– Миссис Эшли…
Бен Кон стоял в стороне. «Она молодец», – подумал он. – «У нее на все есть правильные ответы. Черт возьми, как бы мне узнать правильные вопросы».
Когда Мэри вернулась в отель, ей позвонил Стэнтон Роджерс.
– Добрый вечер, госпожа посол.
У нее закружилась голова.
– У меня действительно получилось? О, Стэн? Как я вам благодарна. Мне трудно выразить своим чувства.
– Я тоже очень рад, – с гордостью в голосе сказал он. – Очень рад, Мэри.
***Когда Мэри рассказала обо всем детям, они повисли на ней.
– Я знал, что у тебя все получится, – закричал Тим.
– Как ты думаешь, – тихо спросила Бет, – папа об этом знает?
– Я уверена в этом, дорогая, – улыбнулась Мэри. – Я не удивлюсь, если это он помог мне.
Мэри позвонила Флоренс, и, когда та услышала новость, то воскликнула: – Поразительно! Я всему городу должна рассказать!
Мэри рассмеялась.
– Я приготовлю для вас комнату в посольстве. Приезжай с Дугласом.
– А когда ты отправляешься в Румынию?
– Ну, сначала еще должен проголосовать сенат, но Стэн говорит, что это формальность.
– А потом?
– Потом мне предстоят встречи с представителями правительств в Вашингтоне. Затем мы с детьми полетим в Румынию.
– Я немедленно звоню в «Дейли юнион», – воскликнула Флоренс. – Тебе, наверно, тут поставят памятник. Ну все. Я слишком взволнована, чтобы говорить. Я перезвоню тебе завтра.
Бен Кон узнал о результатах голосования, когда вернулся в редакцию. Что-то его беспокоило. Но он не мог понять, что именно.
Глава 14
Как и предсказывал Стэнтон Роджерс, голосование в Сенате было чистой формальностью. За нее проголосовало абсолютное большинство. Услышав об этом, президент Эллисон сказал Роджерсу:
– Наш план удался, Стэн. Теперь нас никто не остановит.
Стэнтон Роджерс кивнул.
– Ничто, – согласился он.
***Пит Коннорс сидел в своем кабинете, когда ему сообщили о результатах голосования. Он тут же написал сообщение и закодировал его. Один из его людей дежурил в шифровальной комнате ЦРУ.
– Мне нужен канал «Роджер», – сказал Коннорс. – Подожди за дверью.
Канал «Роджер» был сверхсекретной телеграфной системой ЦРУ, которой пользовались лишь самые высокопоставленные начальники. Послания передавались посредством лазерного луча и на сверхвысокой частоте за долю секунды. Оставшись один, Коннорс отправил послание. Оно было адресовано Сигмунду.
***На следующей неделе Мэри встретилась с заместителем госсекретаря по иностранным делам, директором ЦРУ, министром торговли, директорами нью-йоркского банка «Чейз Манхэттен» и представителями нескольких влиятельных еврейских организаций. У всех были свои наставления, советы и просьбы.
Нед Тиллингаст не скрывал своего энтузиазма.
– Это прекрасно, что наши парни смогут опять работать там, госпожа посол. Нам было трудно проникнуть в Румынию с тех пор, как нас объявили персона нон грата. Один из моих людей будет работать в вашем посольстве под видом атташе. – Он многозначительно посмотрел на нее. – Я уверен, что вы окажете ему максимальное содействие.
Мэри не понимала, что именно она должна будет сделать, но решила не спрашивать.
***Обычно церемония принятия присяги новыми послами проходит под председательством государственного секретаря, и присягу принимают одновременно несколько кандидатов. Утром в день присяги Стэнтон Роджерс позвонил Мэри.
– Мэри, президент Эллисон просит, чтобы вы прибыли в Белый дом в двенадцать часов. Он сам примет у вас присягу. Возьмите с собой Тима и Бет.
***Овальный кабинет был полон представителей прессы. Когда вошла Мэри вместе с президентом, все телекамеры повернулись к ним, защелкали затворы фотоаппаратов. Мэри только что разговаривала с президентом и теперь чувствовала себя уверенно и спокойно.
– Вы прекрасно подходите на этот пост, – сказал он ей. – Иначе я вас и не выбрал бы. Мы с вами воплотим мечту в жизнь.
«Все это похоже на сон», – думала Мэри, глядя в объективы камер.
– Пожалуйста, поднимите правую руку.
Мэри повторяла за президентом слова присяги.
– Я, Мэри Эшли, торжественно клянусь, что буду всегда чтить и выполнять Конституцию Соединенных Штатов, защищать свою страну от внутренних и внешних врагов. Я также клянусь, что добровольно налагаю на себя обязательство честно и добросовестно выполнять свои обязанности. До поможет мне Бог. Она стала послом США в Социалистической Республике Румыния.
Начались будни. Мэри приказали явиться в европейский отдел государственного департамента. Во временное пользование ей выделили крохотный кабинет рядом с румынской секцией.
Джеймс Стикли, заведующий румынской секцией, был профессиональным дипломатом с двадцатипятилетним стажем. Ему было под шестьдесят. Он был небольшого роста, с лисьим лицом и тонкими губами, с холодными водянистыми карими глазами. Он с презрением относился к политическим выдвиженцам, которые вторгались в его мир. Стикли считал себя самым крупным специалистом по Румынии и, когда президент Эллисон объявил, что готов назначить нового посла в эту страну, не сомневался, что выбор падет на него. Назначение Мэри Эшли явилось для него неприятной неожиданностью. Плохо, когда тебя обошли, но, когда тебя обошел политический выдвиженец, никому не известная личность из Канзаса, это просто возмутительно.
– Ты только представь себе, – говорил он Брюсу, своему лучшему другу. – Половина наших послов является проклятыми выдвиженцами. В Англии или Франции такое просто немыслимо. Разве военные выбирают себе генералов из любителей? А вот за границей все наши проклятые выдвиженцы являются генералами.
– Ты пьян, Джеймс.
– Я хочу еще больше напиться.
Теперь он изучающе смотрел на Мэри Эшли, сидевшую напротив. Мэри тоже изучала Стикли. Он показался ей неприятным.
«Не хотела бы я, чтобы он стал моим врагом», – подумала Мэри.
– Нам надо быстро сделать из вас эксперта. А времени в обрез. – Он протянул ей кипу бумаг. – Начните с этих отчетов. – Я посвящу им целый день.
– Нет. Через тридцать минут у вас начнутся занятия по румынскому языку. Обычно на это уходит несколько месяцев, но у вас есть всего лишь пара дней.
Дни потянулись нескончаемой чередой, и Мэри чувствовала, что выбивается из сил. Каждое утро она вместе со Стикли изучала необходимые бумаги.
