Крис Картер - Распинатель

— Кое-что еще не дает мне в этом деле покоя, — сказал Карлос, следя взглядом за тем, как Джо выходит из зала.

— В этом деле мне все не дает покоя, но давай послушаем твое мнение, — ответил Роберт, глотнув пива.

— В наше время, в наш век, как может убийца ничего за собой не оставить? Я понимаю, что у него много времени, чтобы все за собой вычистить перед уходом, но у нас же есть особые фонари, химикаты и разные хитрости, с которыми можно разглядеть каждую пылинку на полу. Существуют анализы ДНК; можно осудить человека по слюне. Да если бы он выпустил газы в том доме, криминалисты наверняка нашли бы какое-нибудь приспособление, чтобы провести анализ. Как может быть, что на месте преступления никто ничего не находит?

— Очень просто, убийца никогда не убивает жертву в том месте, где мы ее находим.

Карлос едва заметно кивнул, соглашаясь с теорией Роберта.

— Взять нашу жертву. Кожу с нее снимали не в том деревянном доме. Убийца наверняка имеет надежное логово, где он убивает, где он чувствует себя в полной безопасности и может не торопиться, где он уверен, что никто его не потревожит. Так что вся грязь, кровь, шум, волокна — все это остается в другом месте. После этого убийца перевозит жертву туда, где хочет, чтобы ее нашли, обычно в удаленное место, где практически нет шансов, что его увидят посторонние глаза. Все, что убийце остается сделать, — это надеть какой-нибудь защитный костюм, который не оставляет волокон.

— Пластиковый?

— Или резиновый, что-то в этом роде. Какой убийца мог бы сделать сам у себя дома, чтобы невозможно было установить, откуда он взят.

— А как, по-твоему, он перевозит жертву?

— Вероятно, в каком-нибудь обычном фургоне, не привлекающем никаких подозрений, но достаточно вместительном, чтобы перевезти сзади одно или два тела.

— Я уверен, что внутри этот фургон полностью закрыт целлофаном или чем-то таким, что убийца может легко снять и сжечь, чтобы не осталось никаких следов, если вдруг его фургон все-таки отыщут.

Роберт кивнул и снова глотнул пива. Они оба посидели молча, и Роберт стал крутить в руке ключи от машины.

— Ты никогда не думал купить машину поновее? — осторожно поинтересовался Карлос.

— Знаешь, ты говоришь, как Скотт. Мне нравится эта машина. Это классика.

— Ага, классический металлолом.

— Это настоящая старая, стопроцентно американская машина. Не какая-нибудь японская или европейская пластиковая игрушка.

— Японские машины будут ездить до скончания света, у них превосходные двигатели.

— Да уж, вы прямо как будто спелись со Скоттом, он ездил на «тойоте».

— Он был не дурак.

Карлос закусил нижнюю губу. Он не мог сказать точно, как Роберт отреагирует на его следующий вопрос, но все-таки решился его задать.

— Что случилось со Скоттом? Мне никто не рассказывал. — Он постарался произнести это как бы невзначай.

Роберт поставил пиво на стол и посмотрел на напарника. Он знал, что рано или поздно этот вопрос должен был возникнуть.

— Хочешь еще пива? — спросил он.

Карлос посмотрел на свою полупустую бутылку. Было очевидно, что Роберт пытается избежать ответа. Он решил не настаивать.

— Да нет, я вообще не большой любитель, предпочитаю виски.

Роберт удивленно поднял брови:

— Серьезно?

— Да, имею слабость к односолодовому.

— Вот теперь ты говоришь дело. — Роберт кивнул Карлосу. — Как ты думаешь, в этой забегаловке найдется бутылка приличного виски?

Карлос понял, что Роберт готов вернуться к стойке бара.

— Наверно, нет, но послушай, я не собираюсь пить виски, особенно в такое время. — Он быстро взглянул на часы. — Хватит и пива. Я вообще хотел кофе, если ты помнишь.

Роберт коротко улыбнулся Карлосу и допил бутылку одним глотком.

— Авария на яхте.

— Что?

— Скотт с женой погибли в аварии на яхте, сразу после того, как приговорили Майка Фарлоу.

Заявление Роберта застало Карлоса врасплох. Он не мог придумать, что сказать и надо ли вообще что-то говорить, и вместо этого снова отпил пива.

— Нам обоим полагался отпуск, — продолжал Роберт. — Мы работали над делом два года без отпусков, без отгулов, работали даже два Рождества. Это дело целиком заняло наши жизни, мы буквально уже начали сходить с ума. Когда Майк сознался в убийствах, нам, можно сказать, велели взять отпуск в приказном порядке.

Роберт вертел в руках пустую бутылку, отскабливая наклейку.

— Пожалуй, я выпил бы виски, ты как? — сказал Карлос, мотнув головой в сторону бара.

— Конечно, почему нет, если у них есть односолодовое.

Через пару минут Карлос вернулся с двумя стаканами.

— Лучшее, что там отыскалось, восьмилетний «Арран», и цены здесь смешные.

Он поставил стаканчик перед Робертом и сел.

— Спасибо… твое здоровье, — сказал Роберт, поднимая стакан. — На мой вкус, намного лучше пива.

Карлос согласился, улыбнувшись.

— Я-то всегда жил один, а у Скотта была жена… Аманда. Они были женаты всего три с половиной года.

Глаза Роберта не отрывались от стакана. Карлос видел, что все это дается ему нелегко.

— Это дело скоро начало сказываться на их семейных отношениях. Иногда Скотт целыми днями не приходил домой. Аманде было трудно смириться со всем этим. Они стали часто ссориться. Скотт помешался на этом деле, как и я, — сказал Роберт, снова глотнув виски. — Мы были уверены, что должна быть какая-то связь, какое-то обстоятельство, которое свяжет вместе всех жертв. Мы ждали, чтобы убийца совершил оплошность. Рано или поздно все они допускают ошибку, потому что не бывает таких скрупулезных типов.

— А в ФБР проверяли?

— Да, нам дали допуск к базе данных и библиотеке. Мы целыми днями, неделями искали хоть какую-нибудь мелочь, которая могла бы нам помочь. — Роберт помолчал несколько секунд. — Что-то всегда есть. Не важно, кто это, злодей или сумасшедший, для убийства всегда есть причина. Часто причина бывает совершенно нелогична, но тем не менее она есть. Мы уже начали сходить с ума, проверять самые нелепые идеи.

— Например? — с любопытством спросил Карлос.

— Например, мы проверяли, не болели ли они в детстве одинаковыми болезнями, не ездили ли в отпуск в одно место, на что у них были аллергии — буквально все, что приходило в голову, и вдруг…

— И вдруг вас отправили в отпуск.

— И вдруг нас отправили в отпуск — мы арестовали Майка Фарлоу. Для Скотта это был подарок судьбы.

— Могу понять почему.

— Я уверен, если бы работа по делу затянулась еще на несколько месяцев, Аманда бросила бы Скотта и он кончил бы в сумасшедшем доме.

— И что случилось после ареста?

— У Скотта была большая страсть — его яхта. Он годами экономил, чтобы ее купить. — Еще один глоток. — Они должны были уехать куда-нибудь вместе с Амандой, знаешь, чтобы они были только вдвоем, и попытаться все исправить. Отпуск под парусом казался прекрасным вариантом.

— У него была парусная яхта? — Карлос заинтересовался.

— Да, как-то она называлась… вроде «Катарина-30».

Карлос засмеялся.

— Ты хочешь сказать, «Каталина-30»?

Глаза Роберта встретились с глазами Карлоса.

— Да, она, откуда ты знаешь?

— Я вырос среди яхт. У меня отец был на них помешан.

— А! Подумать только! В общем, на борту произошла какая-то утечка топлива. Что-то вспыхнуло, и все взорвалось. Они погибли во сне.

— Утечка топлива? — удивленно спросил Карлос.

— Да, — ответил Роберт, замечая недоверчивое выражение на лице Карлоса. — Я знаю, о чем ты думаешь.

Карлос поднял брови.

— Парусные яхты не берут с собой много топлива. Зачем оно им нужно, верно? Они же парусные. А чтобы яхта взорвалась, утечка должна была быть большая.

Карлос кивнул.

— Да, это и мне показалось странным, так что я провел собственное расследование частным образом. Я не верю, чтобы такой внимательный человек, как Скотт, не заметил неисправности на своем самом ценном приобретении, даже если это была мелкая неисправность. Скотт ей очень гордился. — Роберт снова отпил виски. — Утечка произошла не из двигателя, а из канистр с топливом.

— Из канистр?

— По какой-то причине, которую мне так и не удалось установить, Скотт взял с собой топлива больше обычного. Несколько канистр.

— Он планировал долгую поездку?

— Не знаю, и теперь уже никто не узнает.

Карлос минуту сидел задумчиво и смотрел, как Роберт молча допивает виски.

— Скотт курил?

— Да. Когда нервничал. На это и свалили — якобы несчастный случай. Видимо, от сигареты вспыхнула канистра. Мне сказали об этом уже через две недели после того, как это произошло, когда я вернулся в отдел.

Карлос чувствовал, что его напарник испытывает настоящую боль.

— Прости, что заставил вспомнить.