Лев Пучков - Закон гор
Как только мы выбрались на эту дорогу, до боли знакомую и хоженно-езженную нами неоднократно, Джо вдруг впал в рассеянность: начал невпопад отвечать Вахе, не тем тоном ржать над его анекдотами и вообще не на шутку призадумался. Пришлось мне отвлекать внимание проводника и активизировать степень своего участия в общении.
Рассеянность Джо была закономерной — я и сам некоторое время назад испытывал примерно те же чувства. Гонорар за акцию — два «лимона» баксов в большущем герметичном рюкзаке — лежал неподалеку отсюда — в двух шагах, образно выражаясь… Но если через километр свернуть в лес, продраться через заросли метров на восемьсот, а потом с полчаса скакать горным козлом по камням, огибая здоровенную скальную гряду, можно как раз выйти к нашему импровизированному «банку».
Имелось страшное искушение: звездануть Ваху по кумполу, рывком выдвинуться туда и в ударном темпе организовать поиски. Жаль, конечно, с нами нет Барина и Клопа — это в значительной степени облегчило бы задачу, — а тот факт, что каждый из нас умеет как установить, так и обезвредить простейшую комбинацию из противопехотных мин, подстегивал воображение… Саперы Зелимхана заграждения ставили очень быстро и наверняка не успели соорудить что-либо замысловатое — я присутствовал неподалеку. И естественно, рассказал обо всем боевому брату. «А вдруг все получится?!» — прочитал я в глазах Джо, встретившись нечаянно с его туманным взором.
«Нет, Джо, — не получится» — выдал я ему в ответ взглядом и для убедительности слегка покачал головой — так, чтобы Ваха не заметил. Думал я уже, прикидывал — ничего не выходит. Не с идиотами дело имеем — парни свое дело туго знают. Придется работать…
…Вариант установления контакта с бандой Асланбекова, предложенный на «стрелке» Зелимханом, полковник принял с некоторыми оговорками.
Хлопцы Салаутдина, как выяснилось, частенько гуляют в одном из лучших кабаков славного города Доброводска, который «держит» их дружок — карачаевец Максуд, более известный в криминальном мире под кличкой Бек.
Выяснилось, что хлопцев довольно много, и, естественно, всей кодлой они через границу еженощно не путешествуют, дабы разговеться на российской земле, а периодически наезжают пачками: по три-пять рыл два-три раза в неделю.
Дабы исключить недоразумения, Зелимхан вручил нам припасенные им снимки семейства Асланбекова, фоторожи большинства его бойцов, а к фоторожам — текстовое пояснение, кто есть ху.
Три дня мы потратили на изучение объектов предстоящей акции и разработку правдоподобных оснований для контакта, и еще четыре часа нам понадобились для экспроприации «товара», предназначенного для планирующейся сделки — с попутной ликвидацией владельцев этого товара, чьими «легендами» мы собирались воспользоваться.
А в пятницу вечером мы вчетвером: я, Джо, Лось и Мент — уже сидели за столиком доброводского кабака «Лотос», тихими темпами попивали водочку под хорошую закусь и внимательно изучали присутствующий в зале контингент.
Надо вам сказать, что этот контингент мне здорово не понравился с самого начала — как и процедура допуска в кабак, предшествующая нашему мирному сидению.
Едва мы вошли в фойе, откуда-то вынырнул шустрый худобан кавказского обличья, упакованный в гигантскую бархатную бабочку, цепко обшарил нас профессиональным взглядом и деловито поинтересовался:
— Откуда, братва?
— Липатовские мы, — солидно ответил я, изображая в воздухе замысловатый пасс, могущий означать все что угодно. — Слегонца отдохнуть хотим — вот.
— Стволы есть? — спросил худобан и зачем-то покосился на дверь в подсобку, расположенную слева от входа в фойе.
— Обижаешь, начальник, — снисходительно бросил Джо. — Кто ж щас без стволов путешествует? Время тяжелое — сам понимаешь…
— Туда пройдите, — худобан указал на дверь в подсобку. — Стволы сдадите под расписку. Уходить будете — получите.
Мы изобразили вялое негодование столь странным приемом, но худобан категорично заявил:
— Или сдавайте, или до свидания. У нас такой порядок…
В подсобке наши «волыны» принял под запись гигантских размеров мужлан с волчьим взглядом, тоже кавказец, запер их в сейф, а каждому выдал номерок, присовокупив при этом:
— Пей, гуляй — все ништяк, братва. Залупаться будете — башку, на фуй, оторвем. У нас тут солидные люди отдыхают — шум не любят…
Вот такое славное заведение… «Солидные люди» были представлены сплошь кавказцами, за редким вкраплением славянских рож, настолько самоуверенных и не по возрасту расплывшихся, что хотелось немедля хлобыстнуть по ним пятилитровой бутылкой из-под «Абрау-Дюрсо», красовавшейся над стойкой бара в качестве наглядного пособия для выпивох.
— Тут что — русаков всех в расход повыводили? — растерянно произнес Джо, осмотревшись по сторонам. — Тля, сплошь джигиты…
И действительно, создавалось впечатление, что мы попали в кабак не в русском курортном городе, а где-нибудь неподалеку от столицы Азербайджана (я там бывал, потому и сравниваю). Кавказец на кавказце сидит и кавказцем погоняет. Мы-то ведь как полагали: сядем за столик, осмотримся и с ходу «высветим» нужную нам чеченскую компашку, которая на фоне скромных «новых русских» будет бросаться в глаза своим необузданным поведением и разухабистой гульбою. А тут… Нет, фоторожи людей Салаутдина мы запомнили хорошо — недаром столько времени потратили на их изучение. Но зал был под завязку забит физиономиями аналогичного свойства, а размеры помещения и интимное освещение делали поиски нужных товарищей невозможными.
— Ну и как ты себе это представляешь? — поинтересовался Джо после третьего тоста. — Что, будем шататься промеж столов и спрашивать всех подряд, каким боком они к банде Асланбекова?
— Давай нахрапом, — предложил Мент, заметив, что я пребываю в некотором затруднении. — Официант подойдет — наведи мосты…
А Лось ничего не предложил. Он сосредоточенно пожирал свежий балычок, сочившийся слезой, и мечтательно щурился. Наверно, представлял, как хорошо было бы после пятой-шестой рюмашки кому-нибудь из тутошней публики прострелить башку из револьвера. Чтобы крышка черепа отскочила к эстраде, а мозги — в потолок.
Последовав совету Мента, я дождался, когда подошел официант, и тихо шепнул ему на ушко:
— Слышь, паря… Чеченцы есть?
Личина официанта (тоже кавказец) моментально приобрела озабоченное выражение. Сгрузив с подноса на стол заказанные нами блюда, он сосредоточенно почесал затылок и сообщил:
— Чечен виздэ ест. Пачиму хочиш?
— Потому, — в тон ответил я. — Деловой базар есть. Хотим поболтать мирно.
— Мирно — это заибис! — Ощерился официант. — Мирно можна… Какой чечен надо? Далнабойшык ест, таргаш тудым-сюдым, короче, всякий ест…
— Нам крутые нужны, — важно уточнил я. — Мы сами — крутые и базарить хотим тоже с крутыми. Крутые есть?
— А-а-абизатилно, дарагой! — официант хитро подмигнул и пообещал:
— Жды сикунд — щас будит… — и скрылся из глаз.
— «Жды сикунд», — неприязненно передразнил Джо, провожая взглядом удаляющуюся фигуру официанта и посоветовал:
— Пойдешь на «стрелку», следи за базаром. Тут на «перо» поставят — пукнуть не успеешь. Эх, бля, зря стволы отдали…
— Не хорони, Санек, — с наигранным оптимизмом вымолвил я. — Все будет тип-топ. Если что — быстро мочим всех, кто под руку подвернется, и сваливаем в бешеном темпе. Следите за мной… Кстати, куда этот хмырь потопал?
Официант, продефилировав между столиками, направился к выходу — ни к одному из сидящих в зале он не подошел.
— А-ха! — возбужденно выдохнул Джо. — Стучать побежал! Есть, мол, какие-то левые, которые шибко любопытные… Может, не станем дожидаться развязки?
— Ты забыл, зачем мы здесь? — напомнил я. — Сиди, блин, где стоишь и бери пример с Лося — лопай себе. Фирма платит…
Спустя три минуты официант возвратился. Подойдя к нашему столику, он наклонился ко мне и таинственно пробубнил, неожиданно выдав своеобразный стихотворный слог:
— Двыгай за мыной, дарагой. Крутой чечен хочит базарит с табой… Стывол у тэбэ нэт под рукой?
— Нет под рукой, нет под ногой, — доверительно шепнул официанту Джо, скорчив при этом страхолюжную рожу. — И вообще он у нас не такой, он какой-то другой… Долматовский, бля!
— Как сказал? — обеспокоенно поинтересовался официант, обращаясь ко мне. — Какой, э?
— Это поэт такой — известный, — успокоил я «долматовского». — Классный поэт — заибис! Ты просто в рифму сказал — стихотворение получилось. Он тебя похвалил — не часто попадаются официанты с поэтическим уклоном.
— Нэ ругал, э? — уточнил официант, грозно сверкнув очами.
— Да ну что ты, что ты! — поспешил уверить я его, показывая за спиной кулак Джо. — Тут у вас ругаться — себе дороже. Моментом в клочки порвут.
