Анна Белкина - G.O.G.R.
Пётр Иванович тоже толкал и он, наконец, поддался на «уговоры» и отодвинулся. За ним зиял чернотою широкий ход неизвестно куда.
— Больше нам деваться некуда, — постановил Недобежкин. — Только туда.
— Пойду, хотя бы, свечи поищу, — пробормотал Пётр Иванович, оценив темноту хода и решив, что они в ней не увидят ни зги.
Пётр Иванович пошёл на кухню и принялся шарить по ящикам убогого кухонного стола в поисках хотя бы, короткого огарка. Однако, никакого огарка не было и в помине, зато в пустом мусорном ведре отыскался большой фонарик красного цвета. Выудив его, Серёгин проверил его работоспособность, щёлкнув тумблером. Фонарик зажёгся. Ура! Кажется, есть шанс!
Серёгин и Недобежкин стояли на пороге хода, и Недобежкин светил красным фонариком туда, в его пропасть. Мощный луч терялся где-то вдали, и может быть, что ход этот тянется на километры…
— Пойдём, — заключил Недобежкин и широким шагом вступил в сырой прохладный мрак.
Да, хорошую квартирку приобрела эта дама из Киева. Интересно, знала ли она о том, что здесь имеется такая пещерка? Наверное, нет, иначе бы не купила такое жилище и бесплатно…
Серёгин и Недобежкин шагали наверное, уже около часа, но никакого выхода так и не нашли. Пещера вела куда-то вниз, земляные стены становились всё шире. Сначала Серёгин и Недобежкин двигались гуськом, с Недобежкиным во главе, но потом стены расширились настолько, что они смогли идти рядом… А сейчас здесь уже может проехать машина. Да что там машина? Троллейбус впишется… С рогами и с троллеей… И «Запорожец» рядышком…
Пещера изобиловала узкими боковыми ходами, но Серёгин и Недобежкин туда не совались, а шли там, где было широко. Из боковых ходов летели сквозняки и какие-то звуки. Будь здесь Сидоров, он бы сказал, что это воют призраки, или Горящие Глаза. Но Недобежкин и Серёгин были прагматичны: они считали, что это — эхо их собственных шагов.
Земляные стены, пол и потолок как-то незаметно перешли в каменные, а потом — пещера, по которой они шли, вдруг пересеклась с другой пещерой, не менее широкой.
— Идём прямо, заворачивать не будем, — решил начальник, и они пошли прямо.
Вокруг было тихо, точно в склепе, Сидоров сказал бы, что где-то тут лежит скелет. И вдруг где-то в необъятной дали пещеры зародился некий звук. Рык? Вой? Рёв? Серёгин и Недобежкин прислушались: он приближается, и достаточно быстро. Да, это был рёв, но не зверя, не монстра, а автомобильного двигателя! Сюда кто-то едет на машине! Вон, там даже показался свет фар.
Серёгин опрометью шмыгнул в первый попавшийся боковой ход, потащив за собою начальника. Серёгин достаточно глубоко забился, чтобы эти фары не смогли их с Недобежкиным высветить. Укрывшись настолько надёжно, насколько смогли, они стали наблюдать за тем, как мимо них, слепя многочисленными фарами проезжает чёрный и наверное, бронированный технический монстр со щелями вместо окон.
— «Панцер-хетцер»! — прошептал Недобежкин, узнав в этой чудовищной машине подземный вездеход «верхнелягушинских чертей».
— Ездят, — шепнул в ответ Серёгин. — Мы здесь не одни. И ещё — он приехал с той стороны, куда мы с вами идём, — обеспокоено заметил Пётр Иванович. — Я теперь совсем не уверен, что выход там.
— Я тоже, — буркнул Недобежкин. — Надо бы вернуться… Но мы с тобой — менты. Мы и́х искали? Их. Мы их нашли. Пойдём, поговорим.
Милицейский начальник проявил геройскую отвагу, выбрался из укрытия и пошёл туда, откуда возможно, мог и не вернуться. Пётр Иванович последовал примеру начальника и тоже зашагал вслед за ним.
Глава 74. Муравьев на пороге открытий
Муравьёв ждал начальника сутки. На следующий день он подумал, что пора действовать по секретному распоряжению, которое отдал ему Недобежкин три дня назад. Секретное распоряжение вступало в силу через сутки после того, как Недобежкин бесследно исчезнет. И Муравьёв решил, что всё, этот печальный момент настал. Отдавая секретное распоряжение, милицейский начальник передал Муравьёву самодельный конверт со следующей надписью обычной синей ручкой: «Открыть, если я пропаду». Муравьёв выдвинул ящик своего стола и обнаружил в нём этот секретный конверт под стопкой пустых папок и грудой поломанных ручек. Всё, настал «час икс» — Муравьёв протянул руку и извлёк это тайное послание начальника из безвестности на свет божий. Разорвав самодельный конверт, Муравьёв нашёл в нём три листка бумаги. Первый — был вырван из простой тетрадки в косую линию и свёрнут вчетверо. Муравьев вытащил его и развернул. На косых линиях косым почерком начальника были начертаны два номера телефона и приписаны две фамилии. Муравьёв долго и усердно, до пота, читал, пока смог разобрать, что же это за фамилии такие. «Ежонков», «Смирнянский», — наконец-то расшифровал он все «иероглифы». — «вызвать обоих в случае моего исчезновения, Недобежкин». Два других листка были оформлены на специальных бланках: ордер на арест Николая Светленко и на обыск его квартиры. Ордер на арест, пожалуй, не пригодится — Интермеццо канул в Стикс. А вот обыскать его квартирку, пожалуй, не помешает.
Но сначала Муравьёв всё-таки, решил отыскать в бездне пространств этих Ежонкова и Смирнянского. Видимо, они важные птицы, раз начальник так настоял на них. Муравьёв позвонил одному из этих типов, Смирнянскому, и подождал от него ответа.
— Муравьёв? — сразу же осведомился на том конце неизвестности незнакомый голос.
— Я… я… — изумлённо выдавил слегка шокированный Муравьёв.
— Не боись, чай не проглочу по телефону! — хихикнул Смирнянский, а потом добавил совсем не весело, а даже очень серьёзно: — Недобежкин таки пропал?
— П-пропал, — выдохнул Муравьёв, не имея возможности оправиться от шока. — А откуда вы знаете?
— А он сказал мне, что ты позвонишь, если он пропадёт. Вот, старый перестраховщик! Как всегда! Ладно сейчас подгоню, вместе поищем, — пообещал Смирнянский, а потом добавил: — Ежонкова не тереби — я сам его за черти притащу! И, да, ещё, отомкни нам пожарный выход, а то Ежонков через парадные не ходит!
Смирнянский нырнул назад в бесконечность, а Муравьёв подумал, что какие-то странные у начальника знакомцы: пожарный выход им отмыкай…
«Знакомцы» Недобежкина явились очень быстро, словно бы крутились где-то поблизости и только и ждали того, что Муравьёв позвонит им и вызовет. Смирнянский был и правда, странный: в тёмных очках на пол-лица, в низко надвинутой панамке цвета «фельдграу» и в ярко-красных шортах. А второй — со смешной фамилией Ежонков, и сам был смешной: маленький, рыженький, толстенький — как ёжик. Смирнянский пропихнулся мимо этого самого Ежонкова и предстал пред Муравьёвым во всей своей красе. Он открыл рот, желая что-либо промолвить, но Ежонков возжелал убраться с улицы, и, толкнув его, впорхнул под сень пожарного выхода.
— Идём, Муравьёв, — заявил он, не дав Смирнянскому и рта раскрыть и потащил Муравьёва за рукав.
Муравьёв послушно топал, а Смирнянский позади него возмущённо фыркал и тоже топал, поминутно плюясь недовольными репликами вроде: «Что ты творишь??» или: «Я здесь главный, а не ты!».
— Остынь, — примирительно мурлыкнул Ежонков и втолкнул Муравьёва в его кабинет.
— Недобежкин ордер на арест Интермеццо тебе подкинул? — осведомился Смирнянский, ворвавшись в тот же кабинет, как ураган.
— Ага, — глуповато кивнул Муравьёв, который на фоне сих «электровеников» казался медлительной улиткой.
— Так тащи, чего стоишь?? — напёр Смирнянский и даже надвинулся на Муравьёва своей небольшой костлявой массой.
— Ага, — повторил Муравьёв и взял со своего стола подписанный начальником ордер на арест Светленко. — Вот…
Смирнянский выхватил ордер своей длинною клешнёю и впился в него пронзительным взглядом «сыщика на дому».
— Погнали! — постановил он, изучив ордер. — Думаю, там есть, что ловить!
Муравьёв не возражал: раз этот Смирнянский так настаивает, значит, ему виднее.
— Погнали, — согласно кивнул Муравьёв и потопал вслед за деятельным Смирнянским.
— Меня подождите! — пискнул медлительный Ежонков и тоже потянулся, перебирая недлинными ножками.
Муравьёв, как и всякий следователь не исключал возможности того, что Николай Светленко не погиб, а инсценировал смерть и может вернуться назад. Поэтому он не снял наблюдение за его «логовом», и в квартире Сидорова до сих пор заседали Журавлёв и Пятницын. Смирнянский откупорил замки на входной двери Николая Светленко с помощью некоего длинного ключа с непонятным набором разных бородок. Сделав первый шаг в убежище «короля воров», Муравьёв ожидал, что его встретит глухая безлюдная пустота, и печальная тишина покинутости, однако он ошибся: откуда-то из кухни до его ушей донеслись странные нечленораздельные звуки.
— Стоп! — это из прихожей возник Смирнянский, отодвинул Муравьёва в сторонку и достал пистолет. — Кто-то тут всё же, торчит…
