Таш Нехорошкин - Генетика убийцы
- Простите?
- Забей... Смотри лучше! Любуйся! На своих..."бедняжек".
Леонид продолжал смотреть по сторонам. В какой-то момент он увидел в стене зеленого человечка размером с женскую ладошку. Человечек ухватился на кирпичик и, склонив голову в бок, издал звук деревянного постукивания. Леонид остановился, пытаясь разглядеть его. Человечек опустил голову и сполз на кирпич вниз и указал на камеру под собой. Детектив устремил взгляд на металлическую дверь камеры. Прислушавшись, он понял, что из неё ничего не раздается: ни голоса, ни шепота, ни крика. Ради любопыства Леонид подошел к этой двери и попытался заглянуть в решетчатое оконце, как тут Вадим оттянул его от неё.
- Жить надоело? - спросил он строго дететктива. - Пошли за мной.
Но не сделали они и шага, как в дверь что-то врезалось с диким и радостным воплем: "DARE GA KOKO DAJIKKO SA RETE IRU KA~?!!!"[3] Леонид испытал сильнейший спуг, на грани страха. К тому же, детектив себе на удивление, понял, что спросил заключенный за дверью. Леонид увидел сквозь решетку этот ужасающий взгляд из подлобья, смотрящий даже не в лицо, а на самые нервы. Словно этот преступник рядом, никакой двери нет. Намордник на его лице не смог спрятать его длинный язык, которым он облизнулся, почуяв свежий запах, что по его мнению выделялся среди смрада.
- К-кто Вы? - обратился испуганный Прохоров к заключенному.
- Anata wa watashi o rikai shite imasu ka?[4] - спросил заключенный.
- Понмаю...видимо.
Вадим ударил дубинкой по двери заключенного и заорал:
- Черный! Хватит баловаться! Чего ты там лапочешь?
Но этот самый Черный не обратил внимание на замечание полицейского. Он все так же пристально смотрел на собеседника. Их дальнейший диалог прошел полностью на японском языке.
- Понимаешь значит... - проговорил Черный.
- Ты что-то хочешь мне сказать? - спросил Леонид, чуя подвох.
- Хо~о! Какой догадливый аники.[5] Может ты знаешь, что я от тебя хочу?
- Говори. Я тебя впервые вижу.
Глаза Черного расширились. Его губы растянулись в улыбке и он стал смеяться, прибавляя громкость, пока смех не стал сумасшедшим, зловещим.
- НЕХОРОШО СВОЕГО СООБЩНИКА ПОДСТАВЛЯТЬ! - закричал Черный и его лицо с веселого сменилось на недовольно-огорченное и он усмерил пыл. - Так ты один из всех троих к чертям забыл, кем был раньше, да?
- О чем ты?
Черный усмехнулся. В одно мгновение в глазах Леонида все стемнело, он оказался во мраке. Вокруг никого. Только его освещал непонятно откуда льющийся свет. Да и он потом погас. И тогда, в эту секунду, вокруг поплыли неизвестные существа. Будто насекомые или бактерии, они плыли повсюду. Их контуры светились, как в светодиодах. А перед Леонидом, вместо камеры и Черного стояло какое-то непонятное существо так же светящееся, как и букашки. От него исходили киллометры линий напоминеющие либо вены, либо нервы. По этим "венам" тек яркий поток света. Лицо существа почти не читалось, видно было только его два светясихся красных глаза разных размеров и форм, и длинную звериную морду изобразившую зубастую улыбку. Леонид не знал, что делать. Сон? Галлюцинации? Или это в самом деле реальность? Ноги ватные, хотелось убежать, но...
- Боишься меня, аники? - спросил Черный.
Леонид молчал. Он не мог и слова проронить, не веря тому, что это происходит с ним.
- Мне не долго осталось, - продолжил Черный. - Завтра в полдень мне придет конец. Уж сильно меня тут измучали, мой дорогой Сейгино. Слушай меня... Здесь могильник. Здесь не должно было ничего стоять. Тот, кто построил этот изолятор, сделал это в целях своей выгоды. Они ищут одного того, чье имя дал ему сам Аллах. Ильхабиб Эльмихоли - тот, кто предал тебя и сына западных земель. Если они найдут его, конец всем, кого ты любишь и кто тебе дорог. Они используют его кровожадность в своих целях. Избавься либо от Ильхабиба, либо от этих людей. В этой жизни, я не смогу тебе ничем помочь.
Леонид, выслушав Черного, переборол свой страх и спросил:
- Кто этот Ильхабиб?
- Запомни свое имя, тогда все вспомнишь. Твое имя, дарованное тебе от самой Аматерасу - Сейгино Муско. Сын справедливости. Когда ты вспомнишь, ты сам найдешь этого гребанного засранца.
Как гром среди ясного неба, появился свет, исчесзла мгла вместе со всеми букашками и Черным. Только Вадим стоял и бил по двери его кмеры:
- Хо-рош ба-ло-вать-ся!!! Брагин!!! Хватит людям мозг пудрить! Чего болтаешь там, а?
- Не твое дело, дерьмо собачье, - на удивление Леонида ответил Черный на русском.
- Хочешь, что бы я тебе язык отрезал?
- И не такое пережили. РЕЖЬ, Б****КОЕ ОТРОДЬЕ!!! Мне терять нечего!!!!
И только сейчас, приглядевшись получше, Леонид понял, что все, что было до этого, лишь цветочки. Детектив увидел прогнившее до костей тело заключенного. Раны от наказаний не дизенфицировались и он гнил от разных зараз. Только сила воли позволяла ему еще дышать. Но, срок его не долгий. Все органы лежали как на ладони, словно его ели изнутри. Даже видно было, как сердце еще билось. Впав в состояние аффекта, Леонид вцепился к решетку и завопил, умоляя:
- Откройте дверь!!!! Прошу Вас, откройте дверь!!! Ему нужна помощь!!! Вы слышите?!!! Откройте эту чертову дверь!!! ОТКРОЙТЕ!!!!
Вадим схватил Леонида и попытался его крепко-крепко удержать, пока беднягу контузило от увиденного. Детектив настолько перевозбудился, что услышал детские голоса, которые над ним смеялись. Он, до жути испуганными глазами, смотрел по сторонам, брыкаясь в руках Вадима.
- Хватит надо мной смеяться!!! - орал Леонид. - Он там умирает!!! Мигигава умирает!!! Помогите ему!!! Кто-нибудь!!! Хватит смеяться!!! Помогите ему!
- Приди же в себя, мужик! - закряхтел Вадим и все же вмазал Леониду по лицу. Тот еще с минуты побесился и в конце-концов успокоился. Детектив пошатался у стенки, согнулся и его стошнило. Такого стресса организм не выдержал. Вадим быстро подхватил его и, ворча что-то себе под нос, поторопился вывести салагу из блока.
- Хе-хе-хе... Чудной ты,...а-ани..ки.... - сказал тихо Черный и закрыл глаза.
В мед-пункте Леонид сидел на кушетке, напоенный успокоительными. Рядом стоял Вадим. Леонид сидел, не в состоянии забыть то, что увидел. Как же ужасно тут относятся к заключенным. Ничем от них не отличаются. Слезы пробились в глазах детектива. Ужасно... Только бесчувственная скотина не могла на такое отреагировать.
- Ему уже все-равно, - сказал Вадим Леониду, пытаясь его хоть как-то успокоить. - Ты бы ему ничем не помог.
- Как же так? - спросил обессиленный Леонид. - Ему ведь было так больно...
- Тебе откуда знать? Он просто живой труп, который никак не подохнет...
- А если бы такое случилось с твоими родными, ты бы тоже так о них говорил?!!! - не сдержался Леонид. - Ты бы тоже забил на них и не попытался им помочь?!!!
- Приди в себя! От него только голова осталась!!! Что с этим куском протухшего мяса можно сделать? Если только добить, что бы не мучался!
- Да хотя бы так!!! И то было бы больше пользы! Он бы не мучался!!!
- Тогда иди и убей.
Но Леонид только промолчал и отвернулся.
- Вот видишь. У тебя рука не поднялась, и у других не поднимется. Это все равно что безногому вырвать вторую ногу, что бы не храмал. Только протез, увы, тут не поможет уже.
Детектив понял слова Вадима. Черному и так немного осталось. Он столько перетерпел, что пусть хотя бы умрет тихо.
- Как его на самом деле зовут? - поинтересовался Леонид у Вадима.
- Василий Брагин. Пятнадцатый год за решеткой. Съедал своих жертв у них же дома, поедая их еще живые тела в их темных комнатах. Потому и прозвали черным.
- Это поэтому у него намордник на лице был?
- Именно. Сначала пытался съесть себя сам, но мы вовремя подоспели. Увы, раны были глубокие. Как бы мы не бились, а заразу он уже заработал. Так что мы ничем не могли помочь.
- А скорая?...
- Не давал к себе подойти...
- Отговорки!
- Хватит, лейтенант! Вы сами видели, насколько он был невменяем. И это при том, что от него почти ничего не осталось.
Леонид уже не знал, о чем думать. Все настолько в голове перемешалось, что невозможно было понять, что к чему. Что было минуту назад? Что день? А было ли это вчера или сегодня? Голова гудела. Все, что сейчас хотел Леонид, это вернуться в комнату и лечь спать. Проспать день и проснуться, забыв о том, что видел. Или просто приглушить ту душевную боль, за человека, которого он...считал другом. Да, почему-то так. Потеря близкого человека. В голове даже не то имя, а другое. Более знакомое.Мигигава Отоко - почти правая рука. Будто он всю жизнь был кем-то вроде напарника или лучшего друга. Как-то так... Как-то так..."Умереть - уснуть. Быть может грезить?"...
- "Умереть - уснуть...Уснуть", - последние слова Черного, заключенные в цитате из монолога Гамлета.
Глава одиннадцатая. Не мы другие, просто мир не тот.
