Алекс Баркли - Посетитель
Мартинес держал над головой лист бумаги.
— Есть зацепка! — объявил он. — Между одиннадцатью и половиной двенадцатого в оба понедельника засекли одного и того же парня. — И Мартинес положил на стол перед Джо две фотографии.
— Отлично. В почтовом отделении кто-нибудь его знает?
— Нет, — ответил Ренчер. — Хотя там лезли из кожи вон, стараясь нам помочь.
— Смотрится этот парень очень подходяще, совпадает по ряду признаков с предполагаемым портретом, — сказал Джо, рассматривая снимки. — В следующий понедельник мы с Дэнни подождем его у почты: может, он захочет послать нам еще одно письмецо. А теперь я вас проинформирую об одном важном обстоятельстве. На одном из снимков с места убийства Ането я обнаружил жучка-кожееда, которому там вовсе нечего делать.
— Ох, не может быть, только не жук! — скорчил паническую физиономию Мартинес. — Ужас какой!
— Это может оказаться важным, — продолжал Джо, не реагируя на ироническую реплику коллеги. — Жучки-кожееды питаются только отмершими тканями — когда тело почти совершенно скелетизировано. А в случае с Ането ничего подобного даже близко не было. Между прочим, жуков-кожеедов используют в музеях для очистки костей животных от всей органики, чтоб те были чистенькими и беленькими и хорошо выглядели на витрине. Кладут эти кости в коробку, где обитает колония таких жучков, и все остатки шкуры, тканей, мышц и прочего съедаются насекомыми подчистую.
— У-а-ах! — демонстративно зевнул Мартинес.
— Так вот, — гнул свое Джо, — думаю, что этого жучка к Ането кто-то принес на себе. Насекомое могло попасть в квартиру верхом на убийце.
— Да что ты говоришь, Джо! — всплеснул руками Мартинес. — Тогда надо немедленно позвонить в Музей естественной истории. И спросить, не сбежал ли от них скелет динозавра, да еще и с молотком, который он, видимо, спер с экспозиции, посвященной пещерному человеку.
— Тираннопосетителиус Рекс, — глубокомысленно произнес Ренчер. — Посетителезавр. Посе…
Его перебил Дэнни:
— Вы сейчас напоминаете группу умственно отсталых детишек.
— Сами подумайте, парни, — спокойно продолжал излагать свою версию Джо, — этот жучок тут явно не на месте. Возможно, убийца владеет какой-то фирмой, которая занимается разведением кожеедов для музеев или чем-нибудь в том же роде.
— Ну, ты попал прямо в десятку, Джо, — ухмыльнулся Мартинес.
Джо сегодня вернулся домой раньше, чем Анна рассчитывала.
— Привет! — Она встала с кровати, сбросила халат и повернулась к стулу, на который раньше положила джинсы и топ.
— Ты прекрасно выглядишь! — Джо обнял ее и поцеловал в макушку. — Готова?
— Почти. Когда примешь душ, буду готова окончательно.
Она спустилась вниз, поставила играть диск Кейни Уэста[15] из коллекции Шона и стала прибираться на кухне.
Зашел Джо, налил стакан воды и запил ею две таблетки вайкодина.
— Если попадешься на одной из ваших проверок, у тебя будут серьезные проблемы. — Она старалась, чтобы это прозвучало небрежно, но у нее ничего не вышло.
Проверки, которые ввело полицейское управление Нью-Йорка, проводились выборочно среди всего личного состава. Каждый день готовился список полицейских, выбранных наугад, и им без всякого предупреждения предлагалось посетить медицинское управление в Квинсе и сдать на анализ мочу. Тех, кто туда не являлся, увольняли. Тех, у кого тест давал положительный результат на лекарства, отпускаемые только по рецептам, и у них не оказывалось действующего рецепта, тоже увольняли.
— О чем ты говоришь? У меня же есть рецепт.
— А разве ты не берешь и другие лекарства у своего приятеля в Ист-Виллидже?
— Дорогая, ты, может быть, считаешь, что я лучше выгляжу или лучше работаю, когда меня донимает эта гребаная боль?
— Я просто беспокоюсь о тебе.
— Ладно, поехали.
Вечер был теплый и тихий, движение в сторону города оказалось не слишком напряженным.
— Пари со мной хочешь заключить? — предложила Анна. — Спорим, что Джина непременно явится в красном с черным и в золотых украшениях, или в красном с черным и в драгоценностях красного цвета, или в золотом с черным и в золотых украшениях? И с сиськами, стиснутыми вместе и выпяченными наружу или, наоборот, торчащими по отдельности и высоко подтянутыми?
— Господи, разве можно быть такой сукой? — укоризненно покачал головой Джо.
— Да ладно тебе! Это ж истинная правда.
— Джина любит покрасоваться, вот и все. Она весь день сидит дома с детьми, потому и любит приодеться, когда выходит в свет.
Анна отвернулась к окну.
— В чем дело? — забеспокоился Джо. — Что я такого сказал?
— Ничего особенного. Главное, не давай ей подавлять меня. Мне не хочется, чтоб она донимала меня кучей вопросов. С ней всегда так: вопросы, вопросы, вопросы…
— Ох Господи помилуй, какого же черта ты согласилась на эту встречу?! А тебе самой что, спросить у нее нечего?
— Тяжело мне с ней, — печально сказала Анна. — Понимаешь? Но я всегда стараюсь сохранять приличия.
— О'кей, милая. Извини, о Джине я позабочусь.
Он глубоко вздохнул. Остальная часть поездки прошла в молчании.
Джина встала и помахала им рукой, когда они вошли в «Пасти». На ней была обтягивающая черная юбка, черная блузка и широкий красный пояс из дорогой фирменной кожи.
Анна сжала Джо руку. Он ответил ей тем же.
Джина обошла столик и крепко обнялась с Анной.
— Солнышко, ты отлично выглядишь! Как здорово наконец-то увидеться с тобой. Господи, ты и вес сбросила? Как будто таким девочкам нужно сбрасывать вес! Но выглядишь ты в любом случае сногсшибательно!
— Спасибо. Ты тоже. С днем рождения!
— Привет, красавица! — Дэнни поцеловал Анну в обе щеки.
Джо обнял Джину:
— С днем рождения, милая.
— Ну, ты как, Анна? Как у тебя дела? — спросила именинница.
— Ничего особенного. Работаю.
— Дэнни говорил, что ты дома работаешь?
— Да.
— И на что это похоже? Трудно соблюдать производственную дисциплину? Я-то знаю, что не смогла бы. Стала бы думать про стирку, уборку или вообще весь день не вылезала бы из холодильника.
— У меня все хорошо идет. И мне такая работа нравится.
— А в чем она заключается?
— Разные компании ради рекламы присылают мне образцы своей продукции и молятся, чтобы я опубликовала их фотографии в нашем журнале. Ну а я решаю, как и что.
— Это, наверное, очень здорово: каждый день получать подарки, — вздохнула Джина. — Ты ведь все, что присылают, оставляешь у себя?
— К сожалению, да, — вмешался в разговор Джо. — И моя жена хранит в доме целые кучи этого барахла. Не так ли, милая? — Он улыбнулся.
— Ох, Анна, не обращай на него внимания! — Джина потрепала ее по руке. — Все, что наши мужчины имеют у себя на работе, — это дохлые тела и…
— …дохлые дела, — закончила Анна и тоже наградила мужа улыбкой.
Подошел официант и принял у них заказ: четыре бифштекса по-беарнски, хорошо прожаренные для Джины и Дэнни; для Дэнни побольше жареной картошки, для Анны побольше соуса, а для Джины поменьше салата — она его все равно никогда не ела.
— Я тут недавно Старину Ника навещал, — сказал Джо. — То есть мистера Никотеро.
— В жизни его не забуду! — засмеялась Джина. — Когда я бегала на свидания к Бобби, его папаша всегда представлялся мне как «мистер Никотеро».
— Ты встречалась с Бобби Никотеро? — подняла брови Анна.
— Он был самым красивым распасовщиком, а я предводительствовала командой болельщиков. — Она снова засмеялась.
— Вообще-то он мощный парень, — заметила Анна, — но настоящим атлетом не выглядит.
— Он здорово играл, — подал реплику Дэнни.
— Кретин он безмозглый, — буркнул Джо.
— Да ладно тебе, — возразил Дэнни, — не так уж он глуп.
— И к отцу относится скверно, — добавил Джо.
— Это тебе Старина Ник сказал?
— Это я говорю. Старина Ник слишком добр, чтобы сказать такое.
— Старина Ник — совершенно потрясающая личность! — объявила Джина.
— Меня до сих пор поражает, что Бобби в конце концов стал полицейским, — сказал Дэнни.
— Почему? — спросила Анна.
— В те времена в Бенсонхёрсте, милая, — пояснила Джина, — нужно было быть либо очень умным, либо идти служить в полицию. А Бобби начал в банде, вот в чем дело.
— Между прочим, — произнес Дэнни, — Джина перепробовала кучу скверных ребят, прежде чем сдалась мне. Что вовсе не сделало мою жизнь лучше и легче, это уж точно.
Джина отодвинулась от него и шлепнула ладонью по столу:
— Так. Очень своевременное признание. Это ведь первый раз Дэнни признал, что я ему сдалась. Он ведь буквально преследовал меня. Неустанно и безостановочно. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
