Том Клэнси - Живым или Мертвым
Крутому юзеру (Джек относил себя именно к этой категории) возможности «Секвойи» представлялись умопомрачительными. Она превосходила быстродействием сразу полтысячи лучших суперкомпьютеров мира и могла производить двадцать квадрильонов математических операций в секунду. Такое можно было представить себе разве что при помощи предельно упрощенного сравнения: если каждому из 6,7 миллиарда людей, живущих на Земле, дать по калькулятору и заставить всех круглосуточно, без отдыха, еды и сна заниматься вычислениями, то за три столетия они вместе сделают столько же, сколько «Секвойя» успеет сделать за час. Недостатком же было то, что «Секвойю» еще рано было показывать в вечерних новостях — по последним сведениям, она размещалась в девяноста шести холодильниках, занимавших площадь в три тысячи квадратных футов.
«Это ж как солидный двухэтажный дом», — подумал Джек. И следующая мысль: интересно, они водят туда экскурсии?
— А почему ты решил, что там может быть что-то важное? — спросил в свою очередь Белл.
— Зачем шифровать извещение о рождении ребенка? — не задумываясь, ответил Райан. — Мы ведь вскрывали послание их собственным ключом для внутреннего пользования. Ладно, допускаю, что у плохих парней тоже бывают дети, но ведь тут никаких подробностей — ни имени матери, ни отца, ни ребенка. Прямо-таки клинический случай.
— Верно подмечено, — согласился Белл.
— И еще одно. В рассылке среди новых адресов есть один, приписанный к еще не использовавшемуся провайдеру. Мне кажется, к нему стоит присмотреться. Вдруг он окажется не так осторожен по части своих связей и финансовых дел, как остальные?
Пока что все электронные адреса из их «французской коллекции» работали через замаскированные прокси-серверы или же принадлежали аккаунтам, созданным для разового использования. Поскольку провайдеры находились на другом континенте, у Кампуса было не так уж много возможностей заглянуть под половицы и выяснить, откуда же берутся призраки. Если дело касалось Франции, можно было просто явиться к провайдеру и порыться в информации об аккаунте. По крайней мере это давало номер кредитной карты и, следовательно, адрес, по которому ежемесячно отправлялись данные о состоянии счета, если, конечно, это не была фальшивая карта, созданная специально для этой цели. Но даже в этом случае нельзя было обойтись без банковской проводки, а там открывались новые пути для сбора обрывков сведений. Классическая теория мозаики — огромная картина слагается из мириад крошечных кусочков. Если повезет.
— Что, если попытаться хакнуть этот адрес? Вдруг подцепим что-нибудь такое, что позволит взять этого парня на крючок.
— Что ж, почему бы не попробовать?.. — протянул Белл. — Приступай.
Для Ибрагима же сообщение о младенце стало приятным сюрпризом. За безобидными словами скрывалось три сообщения — часть «Лотоса», к которой он был причастен, перешла на следующий этап, предстояла смена протоколов связи, курьер выехал.
В Париже день близился к вечеру, и в городе бурлил час ник. Погода была прекрасная. В город съезжались туристы из Америки, чтобы попробовать французские вина и блюда и посетить достопримечательности города. В последнее время столько же народу стало приезжать на поезде из Лондона, но по одежде этих не отличишь. Тут и там таксисты мигали фарами, давали пассажирам бесплатные уроки французского произношения и ворчали по поводу скудных чаевых. Американцы, по крайней мере, понимали, что чаевые не должны быть символическими, а для большинства европейцев это пока что было не очевидно.
Ибрагим Салих аль-Адель полностью акклиматизировался здесь. Французским языком он владел безукоризненно, настолько хорошо, что мало кто из парижан мог заметить его акцент, и ходил по городу, как и все местные жители, не разевая рот по сторонам, наподобие обезьяны в зоопарке. Как ни странно, больше всего здесь его раздражали женщины. Они так гордо расхаживали в своих дорогих тряпках, зачастую на согнутой руке болталась красивая и дорогая кожаная сумка. На ногах у большинства были удобные туфли на низком каблуке, потому что здесь больше ходили пешком, нежели ездили. «Лучший способ продемонстрировать свою гордыню», — думал он.
На работе у него — он торговал DVD- и видеокассетами с кинофильмами — сегодня был самый обычный день. Лучше всего покупали американские фильмы, дублированные по-французски или с субтитрами — таким образом люди пытались восстанавливать английский язык, подзабытый после окончания школы. (Французы в большинстве своем недолюбливали Америку, но ведь фильм есть фильм, а во Франции кино пользовалось такой популярностью, как мало в какой другой стране.)
Значит, завтра ему предстоит присоединиться к группе и взяться за настоящую подготовку настоящей операции. О таком легко говорить за обеденным столом, а делать — гораздо труднее. Но он много думал об этом, пусть не в реальных полевых условиях, а в стенах своей квартиры. Какую-то часть можно сделать здесь, при помощи Интернета, но лишь в общих чертах. Все подробности, касающиеся цели, можно выяснить только на месте, хотя тщательная домашняя подготовка поможет в дальнейшем сберечь немало драгоценного времени. Некоторые элементы логической системы уже находились на своих местах, а источник на месте, по всем признакам, был надежным и квалифицированным.
Что понадобится для операции? Несколько человек. Естественно, твердых правоверных. Четверо. Не больше. Хотя бы один должен быть мастером подрывного дела. Раздобыть «незасвеченные» автомобили будет нетрудно. Хорошее знание языка. Все должны выглядеть соответствующим образом, учитывая местонахождение объекта операции. С этим тоже не будет никаких проблем — мало кто способен различать оттенки цвета кожи. Ну, а он сам говорил по-английски без малейшего оттенка, так что и здесь трудностей не возникнет.
Так что, самое главное, чтобы все участники его группы были тверды в вере. Готовы умереть. Готовы убивать. Это только несведущим может показаться, что первое важнее второго, но дело в том, что готовых расстаться с жизнью немало, однако польза будет лишь в том случае, когда человек отдает свою жизнь ради того, что приближает победу. Они считают себя святыми воинами и мечтают о семидесяти двух девственницах, но на самом-то деле они молодые парни, не имеющие в жизни особых перспектив, для которых религия это путь к высотам, которых они не могут достичь никаким другим образом. То, что они были настолько глупы, что не могли даже понять этого, было просто прекрасно. Но ведь именно поэтому он был их предводителем, а они — его подручными.
Глава 12
Даже если бы ей не доводилось прежде бывать в этом мотеле, она все равно нашла бы его без труда. Он находился в конце отрезка пути, который жители городка Битти оптимистично именовали Мейн-стрит, главной улицей. На деле это был всего лишь полумильный отрезок дороги с ограничением скорости в тридцать миль в час между автострадами 95 и 374.
В самом отеле — «Мотеле 6 Долины смерти», — несмотря на непрезентабельный его вид снаружи, номера были относительно чистыми и пахли дезинфицирующим мылом. Ей приходилось не только видеть худшие места, но и применять там свои… специфические навыки. С мужчинами, которые были куда хуже, и за совсем никчемные деньги. Так что сегодня название мотеля волновало ее больше, чем все остальное.
Татарка-кряшенка[7] по происхождению, Эллисон (ее настоящее имя звучало как Айзилу, что по-турецки означает «прекрасная, как Луна») унаследовала от матери, отца и предков здоровое уважение ко всяким предзнаменованиям, хоть тайным, хоть явным, а название «Мотель 6 Долины смерти», несомненно, следовало отнести к явным предзнаменованиям.
А-а, ладно! Предзнаменования — дело зыбкое, а их значение всегда можно перетолковать как угодно. В данном случае название мотеля вряд ли указывало на нее. Человек, с которым она встречалась, настолько влюбился в нее, что от него ей не могла угрожать ни прямая, ни косвенная опасность. А то, ради чего она приехала сюда, не требовало от нее ровно никаких мыслительных усилий — слишком хорошо она была обучена. Много значило и то, что мужчины являлись простыми, предсказуемыми существами, которыми управляли примитивнейшие потребности. «Мужики — это глина», — сказала однажды Ольга, ее первый инструктор. Даже в том нежном возрасте — ей было всего одиннадцать лет — она знала, что это правда. Она замечала это в долгих взглядах мальчишек своей деревни и даже в глазах кое-кого из взрослых мужиков, тех, которые взяли за обыкновение ее разглядывать.
Еще до того, как ее организм начал меняться и тело расцвело, она инстинктивно знала, что принадлежит не только к прекрасному, но и к сильному полу. Мужчины сильнее физически, и в этом есть свои преимущества, радости, но Эллисон развивала силу другого рода, силу, которая хорошо ей служила, помогла выйти живой из нескольких весьма опасных ситуаций и обеспечивала неплохую жизнь в тяжелые времена. А теперь, когда ей исполнилось двадцать два и деревня осталась где-то в далеком прошлом, эта сила добывала для нее богатство. А еще лучше было то, что те, на кого она сейчас работала, в отличие от предыдущих нанимателей, не стали устраивать для нее испытаний. Возможно, они поступили так, руководствуясь строгими религиозными идеалами, а возможно, профессионализмом — этого она не знала. Во всяком случае, они принимали как само собой разумеющееся ее добросовестность и считались с рекомендациями, которые она представила, хотя кто их дал, было непонятно. Видимо, какой-то влиятельный человек. О ее прошлом они знать не могли — программа, по которой ее готовили (более не существующая), проводилась в строжайшем секрете.
