Крис Кузнецки - Крестное знамение
— А где же люди? — спросил Джонс. — Мы никого не встретили с тех самых пор, как вышли из машины.
Ни машин, ни торговцев, ни детей, играющих под горячим полуденным солнцем. И звук их шагов был единственным звуком, оглашавшим окрестность.
— Кажется, у европейцев есть обычай сиесты?
— Возможно, некоторые итальянцы ему и следуют, но не население же целого города. Видимо, что-то произошло.
Пять минут спустя они поняли, в чем дело.
Пройдя через высокую изогнутую арку, они увидели сотни людей, заполнивших площадь. Все стояли, склонив головы, повернувшись к массивному собору, казавшемуся странно неуместным в столь однообразном городе. Вместо того чтобы сливаться с белесо-серой гаммой, преобладавшей в Орвието, готическая церковь демонстрировала необычайное многоцветье. Ее фасад был изукрашен яркими фресками, запечатлевшими сцены из Нового Завета. Их окружали барельефы ручной работы и четыре рифленые колонны.
Подойдя к толпе, Пейн растерялся, не зная, что ему рассмотреть вначале — церковь или людей. Ему никогда раньше не приходилось видеть столь великолепный храм, и в то же время он понимал, что сюда они прибыли в поисках доктора Бойда и в первую очередь должны посмотреть, нет ли его в толпе. В их распоряжении оставалось всего несколько секунд, так как неожиданно со ступеней церкви зазвонил колокольчик и церемония закончилась. Без особой суеты жители Орвието вернулись к своим повседневным обязанностям.
— Что это такое было? Все как будто превратились в зомби.
— Не все. — Джонс указал на тучного мужчину, стоявшего в двадцати футах от них и делавшего снимки. — Похож на туриста. Может быть, он нам что-нибудь посоветует.
Они осторожно приблизились к нему, надеясь вначале определить, откуда он родом, а потом уже завязать разговор. Запах от него исходил чисто европейский, но майка с эмблемой университета Небраски, потрепанная ковбойская шляпа и шорты из плотной ткани свидетельствовали о том, что перед ними американец. Так же как и его огромное пузо, вываливавшееся из-за пояса словно гигантский мешок.
— Простите, вы говорите по-английски? — спросил его Джонс.
Лицо толстяка озарилось улыбкой.
— Черт, да! Меня зовут Дональд Барнс. — У него был характерный выговор человека со Среднего Запада и рукопожатие кузнеца, выработанное на бесчисленном множестве упаковок с кетчупом, которые он выжимал на свою обильную еду. — И я рад, что здесь кто-то еще, кроме меня, говорит на моем родном языке. Я соскучился по нормальному разговору.
— Обычная трудность за границей, — сострил Пейн. — Все почему-то говорят на иностранном языке.
— Это только одна из трудностей. У меня их появились горы, с тех пор как я сюда приехал.
— А что здесь за проблемы? Тут, кажется, собрался весь город.
Барнс кивнул:
— Да, они провожали в последний путь местного полисмена, погибшего в аварии в понедельник.
— В какой аварии? — спросил Джонс. — Мы только что приехали и ничего не знаем.
— Значит, вы пропустили самые важные события. Ужасная вещь, скажу я вам. Большой вертолет врезался в грузовик, припаркованный у подножия скалы.
Пейн тихо присвистнул.
— Ничего себе! И вы это видели собственными глазами?
— Нет, зато слышал. Взрыв был такой силы, что содрогнулся весь несчастный городишко. Я уж подумал, не началось ли снова извержение Везувия.
Джонс задумался над тем, что рассказал их земляк.
— Знаю, что мой вопрос прозвучит странно, но кому принадлежал грузовик? Кто-то потребовал за него страховку?
Барнс взглянул на Пейна, потом перевел взгляд на Джонса.
— Откуда вы узнали о пропавшем водителе? Копы ищут его по всему городу, всех спрашивают, не видел ли кто.
— И вы видели его? — поинтересовался Джонс.
Толстяк пожал плечами при этом шея его собралась в несколько больших складок жира.
— Они ведь даже не знают, как он выглядит, и я не знаю. Поэтому откуда, черт возьми, мне может быть известно, видел я его или нет?
С доводами Барнса трудно было спорить, хотя чуть исправить произношение и скорректировать диету не помешало бы.
Толстяк вдруг понизил голос до шепота и произнес:
— Некоторые думают, что грузовик принадлежал грабителю могил. Естественно, он не хотел, чтобы его видели. Ну как вам такая версия?
— Неплохо, неплохо, — прошептал в ответ Джонс, пытаясь подтолкнуть собеседника к дальнейшим откровениям.
— Знаете, я все фотографировал, пока не заявились полицейские и не приказали мне убрать камеру. Я уж собирался пожаловаться, а потом вспомнил, что я не в Америке и, возможно, у них тут свои правила, совсем не такие, как у нас. Но, скажу я вам, это была зверская картинка.
И весьма подозрительная, подумал Пейн. Вертолет случайно взорвался в том самом маленьком городе, где находился доктор Бойд, в городе, по которому ходил слух о загадочном грабителе могил. Скорее всего речь шла именно о Бойде. И Пейн спросил:
— Полиция все еще охраняет место катастрофы?
Барнс пожал плечами.
— С тех пор я туда не ходил, занимался осмотром достопримечательностей и всякого прочего дерьма.
Джонс кивнул.
— Мы тоже собираемся осмотреть достопримечательности и прочее дерьмо, но, мужик, нам было бы интересно взглянуть и на место аварии. Кстати, где оно находится?
Он махнул рукой на юго-восток, охарактеризовав им несколько приметных мест, мимо которых они будут проходить.
— Если не найдете, тогда ищите меня в восточной части города. Я слышал, там есть двухсотфутовый колодец, который обязательно нужно осмотреть.
Пейн и Джонс поблагодарили Барнса за информацию и направились к месту падения вертолета, не предполагая, что жить толстяку осталось меньше часа.
Глава 21
Галерея Виктора Эммануила II
Милан, Италия
Бойд сидел в кафе неподалеку от центра Галереи, крытом стеклянными панелями пассажа, включавшего четыре улицы в стиле неоренессанса. Мимо проходили толпы туристов, фотографировавших знаки зодиака на выложенном плиткой полу внутреннего дворика. Наибольшее внимание привлекал Телец благодаря местному поверью, что если постоишь на яичках быка, то удача тебе обеспечена.
— Профессор, — раздался голос у него за спиной.
Бойд в ужасе застыл. Сердце бешено заколотилось, но, обернувшись, он с облегчением вздохнул, увидев Марию. Несколько минут назад она прошла в туалет, и профессор сразу же забыл о ее существовании.
— Профессор, с вами все в порядке? Вы такой бледный.
— Я в абсолютном порядке. — Он огляделся по сторонам и убедился, что их никто не слышит. — Я размышлял о произошедшем. И все равно ничего не могу понять.
— Я тоже, — призналась Мария.
Бойд помолчал, прожевывая кусок абрикосового бисквита.
— А ваш отец? Как думаете, он согласится нам помочь?
— Может быть, и согласится, только потом будет напоминать мне об этом всю оставшуюся жизнь. — Она глубоко вздохнула, пытаясь сдержать эмоции. — Знаете, для него женщины всегда были слабым полом, поэтому с самого начала я стала для него разочарованием. У него уже было два сына от первого брака, но я почти уверена, что он хотел третьего. Потому-то я и уехала из Италии. Чтобы доказать ему, что смогу прожить сама, без его поддержки.
— Ваши слова означают, что к нему за помощью мы обращаться не будем?
Мария кивнула.
— Нет, если мое мнение хоть что-нибудь да значит.
Бойд почувствовал, что Мария чего-то недоговаривает о своем отце. В конце концов, речь шла о жизни и смерти, а не о простой услуге. Впрочем, и Бойд имел свои собственные секреты, поэтому не было особого резона давить на нее. Во всяком случае, пока.
— Ну конечно, значит, — заверил он девушку. — Хотя у нас вряд ли есть из чего выбирать. По крайней мере сейчас мне ничего не приходит в голову. Возможно, из-за недосыпания.
— Вы мне об этом говорите! В последний раз я чувствовала подобную усталость, когда всю ночь просидела в библиотеке.
Мария зевнула, вспомнив последние месяцы учебы в университете, когда по меньшей мере дважды в неделю она целую ночь просиживала за книгами. Она наливала в термос кофе, обкладывалась нужными фолиантами и погружалась в свои научные исследования до восхода солнца.
«Научные исследования». Слова эхом отозвалась у нее в голове.
Научные исследования. Вот чем им следует заняться прямо сейчас. Не сидеть здесь без толку, зевая и скуля, а идти в библиотеку и делать там то, ради чего они провели столько лет в университете.
— Профессор, — обратилась она к Бойду, — давайте все-таки узнаем, что в свитке.
— Ш-ш-ш! — Бойд оглянулся по сторонам, надеясь, что никто ее не услышал. — Говорите потише.
— Извините, — прошептала она, — но нам все равно нечего делать. Почему бы не заняться расшифровкой свитка?
