Рей Рассел - Инкуб, или Демон вожделения

Когда Мэри Лу появилась в дверях, Анита сразу заметила, что дочь совсем недавно плакала.

– Что случилось, солнышко мое?

– Ой, мама, – опять заплакала Мэри Лу, – Прю Китон! – Слезы хлынули из ее глаз. Она опустилась на кровать к матери за утешением.

– Что стряслось?

В дверях спальни смущенно мялся Клем. Анита удивилась, увидев заместителя шерифа.

– Клем, в чем дело? – спросила Анита.

Сухими, официальными словами он рассказал ей все.

– О, Боже! – вскрикнула Анита, гладя по голове свою плачущую дочь. – Какой ужасный конец для бедняжки Прю и какое потрясение для тебя, родная. – О, Клем, что же происходит в этом городе? Кто творит этот кошмар? Почему нельзя его остановить?

Клем передернулся:

– Мы делаем все возможное, мэм.

– Я понимаю. Конечно, делаете.

– Я обойду вокруг дома, миссис Грант, и проверю, закрыты ли все окна, а потом зайду.

Анита кивнула, не в силах произнести ни слова. Несколько минут спустя Клем объявил, что все окна надежно заперты. Мэри Лу проводила его до двери, заперла ее на два поворота ключа и на щеколду, как посоветовал он.

– Бедная Элен, – сказала Анита, когда Мэри Лу вернулась к ней, – и Бен. Что сейчас с ними творится… И его преподобие…

Против ее воли жестокая мысль обожгла Аниту. Стал бы и теперь утверждать святой отец, что всегда надо рассчитывать на худшее и что на все – воля Божья? Ее покоробило от промелькнувших раздумий и стало не по себе.

– Деточка, – успокаивала она дочь, – прими горячую ванну. Это поможет расслабиться. Если хочешь, спи сегодня со мной.

– Да, пожалуй, – согласилась Мэри Лу.

– Ну, тогда беги, не теряй времени.

Что же творится в этом мире, спрашивала себя искалеченная вдова. Куда исчезла радость? Неужели и вправду бывает хуже. Неужели в таком тихом городке, как Галэн, – это же не какой-нибудь ужасный Нью-Йорк или там Чикаго, – могут происходить такие страшные дела? Изнасилование и убийство одной за другой трех девушек… Джон, дорогой, тебе повезло, что ты этого не видишь, сказала она про себя. Мир уже больше не набор тихих банальных вещей – закатов, собак или жареных куриц. Он состоит теперь из боли, грязи, смерти.

Усыпляющий монотонный звук воды, наполняющей ванну, подействовал на Аниту как колыбельная. Она медленно погрузилась в сон, в спасительное сновидение о тех счастливых днях, о любви Джона, пикниках с Джоном и Мэри Лу, плавании, теннисе, поцелуях и смехе.

Грохот вырвал ее из сна и мгновенно разбудил: «Что это? Стекло? Окно?» И сразу же тишину в доме прорезал крик Мэри Лу, затем шквальный всплеск воды и потом опять крик.

– Мэри Лу? Что с тобой, Мэри Лу?

Крики страха и агонии доносились до Аниты, крики как на бойне. Девочка как в детстве звала не «мам!» или «мать!», а «маама, мама, мааамма!»

– Мэри Лу!

Анита поняла все. Здесь в ее доме в этот момент умерщвлял насильник ее дочь. Она потянулась к телефону на тумбочке. Рука пыталась схватить трубку, но пальцы никак не слушались.

Она подтянула свое непослушное тело ближе к телефону и, бросившись на него, ей удалось отделить трубку от аппарата. Она услышала гудок и набрала коммутатор. Но в этот момент телефон выскользнул и с грохотом свалился на пол.

– МААМАА! МАААА!

«О, Боже! Пощади ее! Пощади ее и возьми меня, эту мертвую плоть – никчемную полуженщину, отправь меня на вечный костер ада, возьми меня, не ее, не ее, не ее, не ее…»

Крики оборвались.

Анита не слышала больше ничего кроме собственного дыхания. Она знала, что означает эта тишина. Мэри Лу уже мертва. Ее девочка умерла.

«Моя девочка, моя девочка…»

Новые звуки. Шаги. Хлюпающие, сильные шаги. Вода капает с идущего. Тяжелые мокрые шаги приближаются ближе и ближе к ее спальне…

Скованная неподвижностью, Анита могла только ожидать появления этого зверя. По ее убеждению такой человек мог быть только зверем, он не заслуживал имени – человек. Она лежала в своей кровати как на жертвенном алтаре, человеческая жертва жестокому Богу, жертва, которую даже не надо было связывать, и слушала, как все ближе и ближе, все громче раздавались шаги: хлюп, хлюп…

Сквозь ужас и горе, почти умертвившие ее и превратившие тело в какую-то аморфную массу, вдруг пробилась мысль, которая поразила Аниту. В ней, оказывается, не умерло любопытство: ей было интересно узнать, кто же это ее враг, который с каждым шагом приближается к ней. Стремление увидеть, кто это, было так велико, что страх смешался со жгучим желанием узнать лицо и имя изверга, того, кто изнасиловал и убил ее ребенка и других невинных девушек.

Хлюп, хлюп, хлюп… Анита уставилась своими затуманившимися от слез глазами на дверь… еще секунда, и она все узнает…

Тот, кто вторгся в их дом, стоял в дверях, с него на ковер капала вода и кровь. Кровь Мэри Лу. Он стоял в алой луже. Анита онемела. Ужас был слишком велик, чтобы преодолеть его и закричать! Это был вовсе не человек. Это была какая-то жуткая пародия на род людской, грязная насмешка над естеством, – не человек, вот что продвигалось сейчас упорно к ее кровати. Огромных размеров половой орган бросался в глаза прежде всего и выступал вперед как оружие. Но весь ужас заключался не в том, что существо не было человеком и даже не в сверхъестественных размерах его члена. Отчаяние, которое перехватило ей дыхание, было вызвано тем, что за миг до того, как это создание бросилось на нее, она узнала лицо…

24

Мэри Лу лежала в ванной, полной крови. Это было первое, что поражало и взгляд и разум. Ванна была большой и стояла на четырех львиных лапах, далеко от стены. Руки и ноги девушки свисали с обеих стенок, и красная вода все еще капала с ее пальцев. Голова свесилась на шею, невидящие мертвые глаза были широко открыты. Крошево разбитого стекла усыпало кафельный пол. Рама окна над ванной по-прежнему была заперта, но стекло выбито. След воды и крови вел из ванны прямо к кровати матери девушки. Анита лежала навзничь в запятнанной кровью постели. Ноги как бы подчеркнуто были разведены в стороны, халат и рубашка задраны до пояса.

Лицо Хэнка Валдена посерело от событий этой ночи.

– У Аниты не было никакой возможности спасти дочь и себя, – сказал он Джулиану, пока Док Дженкинс осматривал тело несчастной женщины. Она наверняка слышала, как разлетелось стекло в ванной, как кричала Мэри Лу, но ничего поделать не могла. Она попыталась позвонить, но аппарат упал на пол. Она ведь не могла встать без посторонней помощи: была парализована после автокатастрофы три года назад, в которой погиб ее муж. Так что ей ничего не оставалось, только лежать и слушать, как убивают ее дочь, и ждать, когда этот мерзавец дойдет до ее спальни и доберется до нее. Она была замечательной, мужественной женщиной. Черт все побери! Трое за один вечер!

– Все идет по нарастающей, – это было все, что Джулиан смог из себя выдавить. И даже ему самому слова эти показались лишними.

– Он уже второй раз вламывается через закрытое окно, – констатировал Хэнк. – Этот тип явно не опасается битого стекла. Господи, я знаю не один случай, когда люди умирали от порезов осколков стекла. А этот сукин сын судя по всему легко преодолевает любые препятствия.

Джулиану казалось, что он знает, почему это происходит. Но вряд ли имело смысл рассказывать о своей догадке во всеуслышание.

Хэнк объявил:

– Я собираюсь раздать оружие всем женщинам в Галэне. Реквизирую то, что стреляет в магазине спорттоваров Оскара Гаррета. Вспомните, единственное, что спасло Лору, был револьвер ее отца. Мне придется также поделить мужчин в городе на пары, чтобы они осуществляли перекрестную слежку друг за другом.

– К данному вопросу вернетесь потом, – сказал Док Дженкинс, присоединяясь к стоящим в гостиной. – А где Клем?

– Хотел бы и я это знать, – ответил Хэнк. – я бы очень хотел это знать?!

– Кто вас известил о Грантах? – спросил Джулиан.

– Телефонистка, когда Анита уронила трубку, она услышала крики, поэтому и позвонила мне. Я со всех ног бросился сюда. Но было поздно, слишком поздно.

– А разве Клем отвозил сегодня Мэри Лу из кинотеатра домой? – спросил Док.

– Именно он, – буркнул угрюмо Хэнк. – Потому он и подозреваемый номер один.

Клем вошел в дом Грантов.

– Где тебя черти носили? – заорал Хэнк.

– Я был на пляже, воздухом дышал, – ответил Клем, пораженный яростным тоном Хэнка. – Радио запищало, когда я вернулся к машине. Девушка сказала, что вы пытались дозвониться до меня и что мне лучше побыстрее ехать к дом Грантов. Что случилось, Хэнк? Это… не с Мэри Лу?

– Да, ты прав, черт побери. Это Мэри Лу и… ее мать!

Клем медленно опустился на стул, закрыв лицо руками. – Господи Боже мой, Всемогущий, – только и смог он произнести.

А Хэнк продолжал орать:

– Я хочу знать о каждом твоем шаге с тех пор, как ты уехал с девочкой от кинотеатра. Отвечай!

Клем в недоумении посмотрел на него: