Крис Юэн - Прибежище
– И когда ты связалась с Ребеккой?
– Уже после похорон.
– И как она отреагировала?
– Она очень удивилась. Смутилась. Мне пришлось объяснять, кто такая Лора. Ребекка даже заставила меня описать ее внешность.
– Тебе это не показалось странным?
– Я чуть трубку не повесила. Мне и до этого не очень хотелось звонить по этому номеру. Твой отец был абсолютно против. И я все откладывала этот звонок, день за днем. После того, что случилось с Лорой… – Мама глотнула воздуха, как ныряльщик, готовый погрузиться на самое дно океана. – Мне не хотелось верить, что тут что-то иное. Понимаешь? Я могла справиться с этим горем. Со стыдом. Но Роб, милый, можешь мне поверить, я не смогла бы справиться с надеждой.
Мама искала взглядом мои глаза, и я заставил себя смотреть ей прямо в лицо, словно каким-то образом мог помочь ей подняться из того мрака, в который ее завел.
– Но потом, – продолжила мама, – произошло нечто странное. Ребекка сказала мне, что берется за это дело. Сказала, что начинает работать над ним немедленно. И еще добавила, что не возьмет с нас за это ни гроша. Ни единого пенни.
Глава 18
Лукас продолжал сидеть в фургоне. Ему здорово повезло. Только на полпути сюда до него дошло, что он вполне может оказаться в ловушке, если парень решит запереть фургон, когда прибудет на место назначения. Лукас очень напряженно прислушивался к тому, как открывалась и закрывалась дверца. Слышал, как парень разговаривал со своей собакой. Но электронного «бип-бип» от брелока на ключах не было. И никакого металлического лязга. Вместо этого Лукас услышал шаги по гравию, удаляющиеся от машины. А потом стало совсем тихо.
Нога онемела, рана пульсировала и непрестанно болела. Лукас вытянулся. Сморщился. Потянулся еще сильнее.
Потом подъехал на заднице к выдвижной двери и нащупал пальцами ручку замка. Из такого сидячего положения тянуться до нее было неудобно. Лукас нажал на ручку. Раздалось приглушенное «щелк!» – и в полутемное пространство проникло лезвие яркого дневного света.
Лукас просунул лицо в образовавшуюся щель. Он находился в залитом солнцем дворе. Рядом стоял припаркованный микроавтобус. Лукас вытащил пистолет и его дулом сдвинул дверь в сторону, чтобы можно было высунуть голову. Справа располагался большой дом, трехэтажный, со стеклянной оранжереей впереди. В нем было множество окон, но, кажется, из них никто не выглядывал и не мог его видеть. Лукас слышал резкий грохот мотора, видимо, генератора.
Он спустился на землю, стараясь больше ступать на здоровую ногу. Задвинул обратно дверь и потихоньку двинулся вокруг задней части фургона. Взгляду открылось еще одно здание, гораздо ближе, чем дом. Что-то вроде перестроенного амбара, рубленое строение с двойными деревянными воротами прямо перед ним и обычной дорожкой, уходящей дальше. Двойные ворота оказались не заперты. Лукас хотел было сунуться туда, но услышал шаги по гравию. Кто-то поспешно направлялся в его сторону.
Тут перед амбаром появился этот здоровенный малый с рукой на перевязи. Лукас распластался, прижавшись к фургону. Тело напряглось, пистолет он опустил к бедру, палец напрягся на спусковом крючке.
Но парень прошел в дом, даже не глянув в его сторону.
Лукас не знал, что теперь предпринять. Парень опасен, в этом беглец был уверен. Но оставаться здесь, на открытом месте, тоже опасно, а сидеть в фургоне он не мог. Если Лена здесь, надо попытаться ее найти. Так наверняка поступил бы Питер.
Сейчас ему хотелось поменяться с Питером местами. Лукас никакой не телохранитель. Никакой не герой. Он неплохо умеет обращаться с компьютерами и всякими гаджетами. Может выполнять распоряжения мистера Зеегера, не задавая лишних вопросов. Всегда готов по первому же звонку все бросить и уехать из дома куда требуется и жить поблизости от дочери мистера Зеегера так долго, как ему прикажут. Достаточно умный, чтобы понимать, что задание, которое ему дал Андерсон, не совсем в рамках закона и он не в том положении, чтобы связываться с полицией. Но это вовсе не означает, что Лукас способен справиться с подобной ситуацией.
В чем бы она ни заключалась.
Лукас прохромал к двойным воротам. Приложил ухо к деревянной створке. Брусья были толстые, солидные, и он ничего не услышал. Беглец чуть приоткрыл одну створку и буквально просочился внутрь, в полную неизвестность.
Гараж и мастерская. Бетонный пол выкрашен в синий цвет, стены лаково-кремовые. Что-то коснулось его лица, и Лукас поднял руку, готовый к защите, но это оказался всего лишь кожаный костюм байкера, свисающий с балки под потолком.
Исцарапанный деревянный верстак тянулся куда-то вправо, весь заваленный инструментами и деталями машин. На стене висели цветные постеры с мужчинами на мотоциклах, а под ними стоял какой-то шкаф с чем-то вроде призов и наград. На полу, на расстеленном брезенте были разложены детали и части мотоцикла. Сам байк выглядел так, словно побывал в жутком ДТП. Рама погнута, здорово исцарапана и измята, а передняя вилка и колесо сплющены и согнуты так, что не узнать.
Лукас отступил назад и врезался в ручки руля другого мотоцикла. Этот был без колес и стоял на металлической подставке. Еще два мотоцикла такой же расцветки – черные с оранжевыми пятнами – стояли в собранном виде в конце гаража, за штабелем запасных колес. Резиновые покрышки были иссиня-черные и гладкие, только что с завода.
Лукас прохромал к деревянной двери в противоположном конце помещения. Дверь, конечно, не могла ему сообщить, что находится за ней. Это не очень радовало. Но все равно он не мог просто пройти мимо.
Все же придется ее открыть.
* * *К тому времени, когда я вернулся в дом, Рокки едва нашел в себе силы, чтобы меня поприветствовать. Он разлегся на лестничной площадке, безвольно свесив голову на верхнюю ступеньку, и мне пришлось переступить через него. Времени оставалось совсем мало. Скоро за мной приедет Ребекка. Я пошел в ванную и проглотил пару болеутоляющих таблеток, потом одной рукой сполоснул лицо – это оказалось гораздо труднее, чем я ожидал, – и как раз вытирался полотенцем, когда услышал какое-то движение внизу.
– Дедушка?
Он не ответил. А я мог бы поклясться, что кто-то прошел через дверь.
– Дедушка, все в порядке. Ты мог бы помочь мне одеться.
Я прислушивался, дожидаясь, когда он прошаркает по полу и войдет, но дед так и не появился.
Я сбросил туфли, потом, корчась и извиваясь, вылез из спортивных штанов и стал шарить в поисках бежевых брюк из плащевой ткани, висевших в шкафу где-то сзади. Надеть их было нелегко, но я в конце концов справился, решив отказаться от ремня. Остался в рубашке, которая уже была на мне, потом сунул ноги в коричневые кожаные ботинки. Неплохо бы их почистить, но они этого точно не дождутся. Посмотрел на часы. Собрал подстилку Рокки здоровой рукой, прошел через гостиную и попинал собаку ногой в бок.
– Пойдем, Рокки. Пора спать.
Пес поднялся на ноги, потянулся и громко зевнул, как простонал. Потом скатился по ступенькам – это вполне можно было принять за падение – и начал что-то усиленно вынюхивать перед дверью, ведущей в мою мастерскую.
– Кончай это, – сказал я Рокки, следуя за ним гораздо более уверенным шагом. А он присел на передние лапы и прижал нос к щели под дверью. – Эй, я кому сказал? Хватит! – Я открыл переднюю дверь. – Пойдем. Иди разыщи дедушку.
Вот наконец команда, которую Рокки всегда готов выполнить. Он рванул через двор, направился в комнату дедушки и проник туда прежде меня.
Когда я вошел, дедушка принял совершенно невинный вид. Он сидел в своем кресле, а Рокки примостился у его ног. Дед притворился, будто большую часть времени после полудня только и делал, что решал кроссворд из сборника, лежавшего у него на коленях. В руке он держал увеличительное стекло, опустив его к самой странице, а губами зажал ручку. Не могу припомнить, сколько раз я заставал его в этой позе. Когда мы с Лорой были детьми, то частенько пытались помочь ему в разгадывании кроссвордов, но наши предложения всегда оказывались неверны. В конце концов дедушка начинал раздражаться и отдавал нам этот сборник, говоря, что мы сами можем найти ответы в конце книжки. Что мы и делали, заполняя клеточки кроссворда верным количеством букв, но вписывая туда совершенно неправильные ответы, пока дед не заставил нас изобретать свои собственные слова, чтобы они хоть как-то соответствовали требованиям и пересекались на нужных буквах. Если дедушке это и не нравилось, он редко возражал против подобной нашей забавы, но иногда я видел, как он поздно вечером и сам лезет в конец книжки и фыркает при виде идиотских слов и экзотических фраз, которые мы вписали в клетки.
Я бросил подстилку пса на пол у окна и дождался, пока он повозится на ней, перебирая лапами мягкую поролоновую прокладку, занимая удобное положение.
– Ты не против, если Рокки сегодня ночью поспит у тебя? – спросил я у дедушки. – Мне нужно уехать, и я не знаю, когда вернусь.
