Брижит Обер - Мастерская смерти
— Ваш муж знает, что вы здесь?
— Нет. Вы собираетесь ему рассказать?
— Нет. Зачем вы приехали?
— Я же вам сказала. Посмотреть на ваши экспонаты.
— Как видите, зрелище почти тошнотворное. Ничего романтичного.
— Во мне тоже нет ничего романтического. Внешность обманчива, так что...
— Ну конечно, вы суровая, прямая, решительная...
— Я сумасшедшая. Это немножко другое, но романтика тут ни при чем.
— Вы рассказывали Дюбуа, что любите, когда другие вас унижают?
Бланш поднялась и спросила, показывая на белую лакированную дверь с табличкой «Вход воспрещен»:
— Это там?
Шиб тоже встал и, стараясь не коснуться ее, прошел вперед, распахнул дверь.
Тарзан лежал на столе, укрытый простыней. В мойке поблескивали хирургические инструменты. Пахло кровью, химикатами и тухлым мясом. Из-за включенного кондиционера было холодно. Бланш, очень бледная, шагнула вперед.
— Это та самая собака, над которой вы собирались работать?
Шиб откинул простыню, обнажив лежавшую на столе распластанную собаку, похожую на прикроватный коврик, с разинутой пастью, отвислыми губами и стеклянными глазами.
Глаза у Бланш расширились, она поднесла руку ко рту и потеряла сознание.
Шиб увидел, что она согнулась, зашаталась и, закатив глаза, оседает на пол, словно тряпичная кукла. Он успел подхватить ее за секунду до того, как она рухнула. Отличные рефлексы, старина!
Ее бесчувственное тело крепко прижималось к нему. Он, даже не нагибаясь, чуть наклонил голову и коснулся губами ее слегка приоткрытых губ. Прикосновение ее груди было нежным и мягким. Никаких неуместных действий, Шиб! Но было слишком поздно. Смущенный, он осторожно положил ее иа кафельный пол, принес стакан холодной воды и влил немного ей в рот.
Бланш сделала глоток, закашлялась и резко села, недоуменно моргая глазами.
— Вы потеряли сознание, — объяснил Шиб. — Вот, держите, выпейте еще глоток.
Бланш поморгала, потом отпила воды. Шиб осторожно поддерживал ей голову.
— Дышите медленно. Вот так. Вам лучше?
— Да. Я, должно быть, кажусь вам смешной?
— Вовсе нет.
— Помогите мне встать.
Шиб легко поднял ее и поставил на ноги. Опираясь на него, она машинально отряхнулась, стараясь не смотреть на труп собаки. С каждым вздохом ее грудь приподнималась, касаясь его плеча. Шиб чуть отступил назад.
— Могу я пригласить вас пообедать?
— Я не слишком голодна.
— Вам будет полезно подкрепиться.
— Как хотите. Где ванная?
— Вон там.
Когда за ней закрылась дверь, Шиб почувствовал, что может вздохнуть свободно. Эта женщина вызвала у него самый настоящий стресс. Она действительно любит, когда ей дают пощечины? Надевают наручники, хлещут кнутом? А тут же, рядом, Шассиньоль трахает Шарля, а Лабаррьер насилует Элилу... Свингеры-садомазопедофилы? Бред... Настоящий бред.
Бланш вышла из ванной аккуратно причесанная. Куда бы отвезти ее пообедать? Шиб вспомнил об одном пляжном ресторанчике: спокойное место с хорошей кухней. Не слишком шикарное, но...
Дождь неистово хлестал в стекла. Волны разбивались о песок в трех метрах от них. Казалось, что они на корабле. Было немного сумрачно, но от этого становилось уютно. Посетителей было совсем мало. Пожилая пара с йоркширским терьером, который отзывался на кличку Филомена и постоянно выпрашивал еду. Еще одна пара, помоложе, лет пятидесяти— женщина с крашенными в темно-рыжий цвет волосами, мужчина в полосатой рубашке, который говорил что-то о балансах и расходных счетах. Трое велосипедистов оживленно болтали между собой. Их машины стояли тут же, прислоненные к стене.
Подошел хозяин с белой салфеткой через плечо.
— Ну и погодка! Закажете аперитив?
— «Сюз», пожалуйста.
— И пива, — сказал Шиб.
— Сию минуту.
В ожидании заказа они некоторое время сидели молча, слушая грохот волн.
Бланш рассеянно пробежала глазами меню и отложила его.
— Когда вы только начинали работать, вас никогда не тошнило? — спросила она.
— В первый раз меня даже вырвало, — признался Шиб. — А потом я научился их любить. Когда появляется нежность, отвращение уходит.
Он отпил глоток пива. Бланш наполовину опустошила бокал «Сюз». Хозяин снова подошел к ним. Шиб заказал карпаччо из рыбы-меч, Бланш— жареного морского окуня. «Без соуса, пожалуйста». Бутылка мюскаде. Минеральная вода.
Шиб рассеянно крошил в пальцах кусочек хлеба, потом отложил его. Ветер усилился. Временами от его порывов дрожали стекла. Завтра весь пляж будет покрыт водорослями.
Хозяин вернулся с напитками. Мюскаде оказалось хорошим. Бланш осушила бокал, и Шиб снова налил ей. Она выпила все до дна. Ему самому пиво тоже слегка ударило в голову— он с самого утра ничего не ел. Что ж, тем лучше. Они оба напьются, и тогда не останется никаких мыслей, никаких вопросов.
Первый раскат грома заставил их вздрогнуть.
— Здорово шарахнуло, — заметил хозяин, ставя на стол тарелки.
Филомена заскулила и уткнулась мордочкой в ногу своего владельца, который вяло пробормотал:
— Ну хватит, хватит, ты уже не маленькая. Бланш повернула к ним голову, потом, механически ковыряя вилкой в тарелке, сказала Шибу:
— Ноэми Лабаррьер, должно быть, скоро позвонит вам. По поводу своей собаки.
— Что? — переспросил Шиб.
— Скотти, их терьер, задохнулся в собственном ошейнике. Должно быть, погнался за кошкой, подпрыгнул и зацепился за сук. Его нашли висящим на дереве.
Шиб вспомнил короткий разговор Дюбуа с Бабулей на эту тему. Значит, кто-то все же рассказал об этом Бланш. Скорее всего, сама Ноэми Лабаррьер.
— Говорят, в городе опасно для животных, но мне кажется, что загородная местность еще хуже. Это уже четвертая собака, погибшая в этом году, — добавила Бланш.
— Да, домашних животных опасно оставлять без присмотра, — согласился Шиб, про себя отмечая, что Бланш ничего не ест.
Она отложила вилку и посмотрела на него:
— Вы верите, что можно любить собаку так же сильно, как ребенка?
— Филомена, перестань капризничать сейчас же! — прикрикнул пожилой мужчина.
— Конечно, — серьезно ответил Шиб. — Я уверен, что можно любить все что угодно— предмет, животное, человека, место, — с одинаковой силой.
— Вы хотите сказать, что важен не объект, а само чувство?
Нет, он ничего не хотел сказать, он хотел есть свое карпаччо и смотреть на нее. Он хотел лежать рядом с ней и слушать дождь. Он хотел, чтобы она чувствовала себя в безопасности. Но для безопасности у нее есть муж, напомнил он себе, и она вовсе не нуждается в негритосике карманного размера.
Высокая волна, более мощная, чем другие, разбилась о каменное основание террасы и забрызгала стекла клочьями пены.
— Надеюсь, у вас прочные стекла? — прокричал один из велосипедистов, обращаясь к хозяину. — Иначе мы скоро будем есть под открытым небом.
— Не беспокойтесь. Сегодня еще ничего. Вот в прошлом ноябре было много разрушений. Две недели ушло на ремонт.
— О, смотрите, лодка! — воскликнула женщина с рыжими волосами, приподнимаясь со стула.
Моторная лодка сорвалась с якорной цепи и, гонимая ветром, двигалась прямиком в их сторону.
— Она сейчас разобьется! — воскликнул один из велосипедистов.
Волны крутили маленькое суденышко из стороны в сторону, то погружая его носом в воду, словно пытаясь утопить, то бесцеремонно выталкивая на поверхность.
— Можно подумать, что над ней нарочно издеваются, — тихо проговорила Бланш, словно услышав его мысли.
Лодка неслась прямо на дамбу, полузатопленная, барахтающаяся между высоких волн. Внезапно она резко поднялась носом кверху, как дрессированная собачка, вставшая на задние лапы. Все притихли. Очередная волна резко подтолкнула ее снизу, и лодка на долю секунды поднялась в воздух и повисла, похожая на странную наклейку на фоне неба, прежде чем обрушиться на дамбу и разбиться вдребезги.
— Твою мать!.. — вполголоса произнес один из велосипедистов.
Хозяин повернулся к нему, чтобы что-то сказать, но не успел он рта раскрыть, как порыв шквального ветра внезапно сорвал часть пластиковой крыши, обрушив на Филомену и ее хозяев поток ледяной воды, отчего те хором завопили.
Шиб спросил себя, действительно ли случайно он оказался в самом центре мини-шторма, разыгравшегося на обычно спокойном пляже, в компании женщины, которая для него была столь же реальной, сколь и призрачной. Не сон ли это? Однако ледяные капли дождя, ударившие ему в лицо, подтвердили, что все происходит на самом деле и лучше поскорее убираться отсюда, пока все здание не обрушилось им на головы.
Он поднялся. Бланш следила за ним с легкой усмешкой на губах.
— Я вижу, вы не любитель приключений.
— Просто я не мазохист. Пойдемте.
Бланш медленно встала, помедлив еще несколько мгновений, но тут ледяной душ хлынул ей на спину сквозь разверзшуюся дыру в крыше.
