Тесс Герритсен - Смерть под ножом хирурга
— Зачем ему это было надо?
— Месть. Они убили женщину, которую он любил. И он убил их.
— Он никого не убивал.
— У вашего клиента был мотив, Кахану. А вы отыскали для него имена и адреса тех, кому он хотел отомстить.
— Вы никогда не встречались с Декером, иначе понимали бы, что он не способен никого убить.
— Вы удивитесь, каким безобидным на вид может быть убийца. Я их повидал немало в суде.
— А я защищал их! Я брался защищать подонка, от которого все другие отказались. И я знаю, кто действительно убийца, стоит мне взглянуть на него. У них есть что-то такое во взгляде… И я говорю вам — Чарли Декер не такой.
— А какой он, мистер Кахану? — спросила Кейт спокойно.
Гаваец помолчал, глядя через грязное стекло на улицу.
— Он вполне обыкновенный, не высокий не маленький, худой, кожа да кости, но это из-за неправильного питания. Мне было жаль его. Он не мог говорить, только шептать, поэтому он мне писал. Он сидел на том стуле, где сейчас сидите вы, доктор Чесни, написал, что у него мало денег, вынул из бумажника двадцатки, и по тому, как он бережно к ним относился, я понял, это последнее. — Кахану покачал головой. — Я до сих пор не могу понять, почему он пришел. Женщина умерла, ребенок тоже, пять лет назад. Их не вернешь.
— Вы знаете, где его можно найти? — спросил Дэвид.
— У него есть почтовый ящик. Но я проверял, он не брал почту уже три дня.
— Адрес? Телефон?
— Не давал. Я не знаю, где он. Пусть его ищет полиция. Это ведь их работа, не так ли? И давайте заканчивать. Я все сказал. Если надо больше, спросите самого Декера.
— Который исчез.
Кахану среагировал мрачно:
— Или его нет в живых.
Глава 9
Сорок восемь лет работая кладбищенским сторожем, Бен Хумалу много всего повидал. Друзья и знакомые удивлялись, как он может целый день находиться в окружении мертвых. Однако не мертвые доставляли ему хлопоты, а живые. Сборище шумных подростков в темноте около могил, вдова, царапающая непристойности на новом памятнике над могилой мужа, старик, пытающийся похоронить любимого пуделя рядом с могилой любимой жены. Кладбище притягивает странных людей.
Сегодня снова подъехала та машина.
Каждый день всю последнюю неделю один и тот же серый «форд» с затемненными стеклами въезжал в ворота и стоял подолгу около Арки Вечного Покоя. Если кто-то приезжает навестить могилу, почему он ни разу не вышел из машины и не подошел к ней?
Странные люди.
Бен взял садовые ножницы и начал подстригать куст гибискуса. Ему нравился звук щелкающих ножниц в послеполуденной тишине.
Старенький «шевроле» въехал в ворота и остановился. Оттуда вышел долговязый мужчина и помахал рукой Бену. Бен улыбнулся и помахал в ответ. Мужчина нес в руках букет ромашек, который положил на могилу. Бен наблюдал, как человек проделал весь обычный ритуал: собрал все засохшие цветы, оставшиеся с прошлого посещения, сгреб листья и ветки. Положив на могилу новое приношение, он благоговейно встал на колени. Бен знал, что он пробудет в таком положении долго. Как всегда. Каждый раз одно и то же.
К тому времени, как человек поднялся уходить, Бен закончил с гибискусом и перешел к бугенвиллее. Он видел, как мужчина идет к своему старому «шевроле», отъезжает, потом с некоторой грустью посмотрел вслед. Он не знал его имени, но ясно было, что тот, кто лежит в могиле, все еще любим. Он положил ножницы и подошел к могиле.
В это время раздался звук заведенного двигателя другого автомобиля, и серый «форд» направился следом за «шевроле».
Странно. Что бы это значило?
Он взглянул на надпись на памятнике: «Дженифер Брукс. 28 лет». Засохший лист уже успел упасть на свежеубранную могилу и дрожал на ветру. Бен покачал головой. Такая молодая. Как жаль.
— У тебя сэндвич с ветчиной и майонезом и звонок на четвертой линии. — Сержант Броуфи положил на стол бумажный пакет.
Поки поколебался между сэндвичем и звонком и решил в пользу первого. В конце концов, он имеет право поесть, об этом напоминал его урчащий от голода желудок. Он кивнул на телефон:
— Кто звонит?
— Рэнсом.
— Опять!
— Он требует, чтобы мы провели расследование по делу О'Брайен.
— Чего он привязался к этому делу?
— У него есть причина. — У Броуфи вдруг сморщилось лицо — он собрался чихнуть. Сержант вытащил платок и зажал нос, предотвращая взрыв. — Это леди доктор. Ну, ясно, сердечные дела.
— Дэви? — Поки засмеялся. — Он не такой.
— Он такой, как все, — сказал угрюмо Броуфи.
В дверь постучали, показалась голова полицейского в штатском.
— Лейтенант? Вызывают наверх.
— Шеф?
— У него весь офис набит репортерами. Они спрашивают о пропавшей дочке Сасаки. Ждет вас через десять минут.
Поки с сожалением взглянул на недоеденный сэндвич. В списке неотложных дел на первом месте, безусловно, стоял вызов наверх. Вздохнув, он надел пиджак.
— Что Рэнсому сказать? — напомнил Броуфи, кивнув на телефон.
— Скажи, что я ему перезвоню.
— Когда?
— На следующий год. — Поки пошел к двери, бурча под нос: — В лучшем случае.
Дэвид сел в машину на место водителя и захлопнул дверцу.
— С нами не захотели разговаривать.
— Но они же видели карту Дженнифер Брук. Говорили с Кахану.
— Считают, недостаточно доказательств, чтобы завести дело об убийстве. Они по-прежнему Уверены, что Эллен О'Брайен умерла от преступной ошибки врачей. И кончено.
— Мы остались одни.
— Нас отстранили, — он резко тронул с места, — дело становится опасным.
— Оно было опасным с самого начала. Почему вдруг теперь ты испугался?
— Ладно. Признаюсь, я до сих пор не был уверен в твоих словах.
— Ты думал, что я лгу?
— Видишь ли, в моей голове пряталось в глубине сознания маленькое сомнение. Теперь, когда нам известно о похищении медицинской карты, взломе офиса адвоката, надо понимать, что дело опаснее, чем я думал. Речь идет уже не о неуравновешенном мстителе. Слишком все логично, слишком все продумано, — сдвинув брови, он смотрел перед собой на дорогу, — и все связано с делом Дженнифер Брук. Есть что-то такое в медицинском заключении, что представляет для преступника опасность разоблачения, он хочет спрятать концы в воду.
— Но мы уже много раз это обсуждали, Дэвид!
— Мы что-то упустили. И я рассчитываю, что Чарли Декер скажет нам сам, что именно. Надо подождать, пока полиция его отыщет.
Чарли Декер. Ее рок или ее спасение? Глядя в окно автомобиля, Кейт пыталась вспомнить его лицо. До сих пор ей мешал ужас, который ей внушали те страшные провалы глаз в зеркале. Теперь она попыталась освободиться от наваждения, хотя пульс сразу участился и она почувствовала знакомое волнение. Глаза в зеркале. Глаза убийцы? Она теперь не была уверена. Она взглянула на медицинскую карту Дженнифер Брук, лежавшую у нее на коленях. Действительно ли в ней хранится разгадка?
— Я завтра заеду к Поки, — сказал Дэвид, — попробую его переубедить.
— А если не удастся?
— Я умею быть убедительным.
— Ему понадобится больше доказательств.
— Так пусть сам их и найдет. Мы со своей стороны сделали все, что могли. Теперь нам надо отойти в сторону.
— Не могу, Дэвид. Стоит вопрос о моей карьере.
— А если о твоей жизни?
— Моя работа и есть моя жизнь.
— Нет, здесь есть большая разница.
Она отвернулась.
— Я и не ждала, что ты поймешь. Ведь речь не идет о твоей карьере.
Он все понимал, но его беспокоила упрямая нотка в ее голосе. Ее упорство напоминало о тех воинах древности, которые предпочитали смерть поражению.
— Ты не права. Не забывай, я отстранился от дела, очень, кстати, выгодного.
— Прости, что лишила тебя такого дохода.
— Ты думаешь, дело в деньгах? Да мне на них наплевать. Моя репутация. Я поверил в твою версию убийства на операционном столе! Если это не будет доказано, я сделаю себя посмешищем. Поэтому не говори мне, что я ничем не рискую! — Он почти кричал. Она могла обвинить его в чем угодно, только не в безразличии. — А самое худшее, — добавил он спокойнее, — я еще и отъявленный лжец. Перед О'Брайенами.
— Ты не сказал им правду?
— Что я считаю, что их дочь была убита? Нет. Я нашел более легкий путь. Сослался на некие противоречия правовых норм, на конфликт интересов. Я надеюсь, они не расстроятся, потому что я передал их дело в очень солидную фирму.
— Что ты сделал?
— Я был их адвокатом, Кейт. Я должен был защищать их интересы.
— Естественно.
— Это оказалось нелегко. Я не люблю бросать своих клиентов. Они и так переживают страшную трагедию. И я, по крайней мере, делаю все, что в моих силах, стараясь добиться для них справедливости. И я не смогу пережить, если не удастся. Понимаешь?
— Да, конечно.
