Шанс на смерть (СИ) - Ву Алекса
— Это деревня, деточка, — отозвалась старуху, продолжавшая стоять на том же месте, где и раньше.
— Что за деревня? — с удивлением в голосе спросила я.
— А ты ж видать совершенно ничего не помнишь? Ни как прятала записку, ни как нож мне отдавала, ни даже места, где уродилась ты? Ни уж то и имени своего не упомнишь? — с искренним непониманием спросила старуха.
— Место, где уродилась значит… Да, бабуль, я ничего не помню, может сильно головой о пол стукнулась? Представляешь, просыпаюсь на полу и ничего вспомнить не могу, — с решительностью отозвалась я.
— Вот как! Тогда понятно. Ну что ж. Присаживайся, буду тебе всё рассказывать, — с озорной усмешкой ответила старуха.
— А на что присаживаться то? — недоумевая спросила я.
— Так на пол, — с полным уверением сказала старуха.
— А сено на что? На полу я же себе всё отморожу.
— А раньше ты вида мертвечины не переносила… Видать тебя конкретно приложило о пол, раз даже такая твоя сторона спряталась, — с сочувствием в голосе отвечала мне она.
— А чего же тут бояться? Просто кости, они мне ничего не сделают, за то сено может мне облегчить муки холода.
— Ну всё! Хватит тут уже трепаться, садись уже, а то мало ли когда стража решит к нам наведаться, — грубым голосом ответила мне старуха, и сама плюхнулась напротив решётки, я последовала за ней села напротив неё, предварительно постелив всю солому, что смогла сгрести, в одну большую «подушку». Села не неё и стала слушать.
— Отлично. Приступим. Первое, что ты должна усвоить — имя. Тебя зовут Александра, но, когда ты отсюда выберешься лучше себя так не называй, да хотя бы Сандрой себя зови, но не полным именем, — торопливо говорила старуха.
— Погодите! Выберусь? Отсюда можно выбраться? — непонимающе спросила я.
— Не торопи события, деточка, я ещё не дошла до этого момента, — ответила мне старуха.
— Хорошо-хорошо! Продолжайте…
— А вот и продолжу! Деревня под названием «Лоза» — это то место, откуда ты родом, и куда собиралась вернуться.
— Вернуться? Но зачем? — непонимающе спросила я.
— А мне покуда знать? Ты мне не рассказывала. Слушай дальше. Когда ты выберешься отсюда, тебе нужно будет что-то сделать со своими волосами. Не знаю что, покрась их в чёрный или на лысо обрейся, мне всё равно что, главное — сделай это.
— А что не так с моими волосами?
— Ты ещё спрашиваешь? Ты даже не помнишь то, как выглядишь? Да хоть на волосы взгляни. Хотя нет! Погоди, — с этими словами женщина встала и удалилась в конец своей клетки, но быстро вернулась и протянула мне зеркало, в нём я увидела ту же девушку, что и тогда, когда в первый раз попала в чистилище, её волосы… точнее уже мои волосы были белоснежно белыми, будто бы седые.
— Я так понимаю, это не нормально, да?
— Конечно же нет. Но не думай, что ты такой родилась. Волосы у тебя просто седые, пережиток сильного стресса не более. В самом начале, как только тебя сюда привезли, ты повыдергивала себе все патлы, а новые уже вот такие отрасли.
— Что за стресс?
— Да говорю же, что не знаю я, ты мне не рассказывала! Идём дальше! Ты здесь, потому что тебя сочли ведьмой, как и меня, а ещё ту девушку, которая вот недавно горела ярким пламенем. Она, кстати, раньше находилась вон в той соседней камере, — сказала старуха и указала пальцем на противоположную клетку, которая находилась за мной.
— Что значит ведьма? Та самая, которую поклонницей дьявола кличут, и которая детей ворует? — опешила я.
— Ну, не совсем так. Точнее совсем не так. Нас раньше звали Ведующими. Религия у нас своя. Но всё дело в том, что наша религия не позволяет никому зла причинять. Мы в основном травками занимаемся всякими, оберегами там, да и просто тихо живём себе. Ну ты знаешь, как это бывает, христианство заполонило континент, стало вытеснять и губить все остальные религии, и начало с наиболее отдалённых их верованиям. Всё переврали, оболгали, а глупое стадо им и поверило! — вспылила старуха.
— То есть ты тоже ведьма?
— Самая что ни есть настоящая! Но я жила себе мирно в деревне своей, ко мне всей деревней ходили лечится, от бессонницы, от запора, от боли головной, чем-то серьёзным я помочь не могу, дело это лекарей, а моё так… здоровье поддерживать. Сын у меня был, давно он умер уже, никого не осталось, — с трепетом говорила старуха.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})— А как ты сюда то попала?
— Да как-как? Инквизиция пришла, меня и заграбастала, а защищать меня некому. Дианой меня звать. Да вот только… какая теперь разница… всё равно на плаху поведут, а может просто в речке утопят, или чего по изысканней придумают, народ он люд сообразительный, — с горестью отвечала мне старуха.
— Мне не всё равно.
— Да что ты говоришь? Впервые меня видишь, а уже не всё равно? Ежели так, исполни просьбу мою. Съезди на могилу к сыну моему, съезди вместо меня, с добром тебя прошу. Не видала я его уже… уж и не упомню сколько. Оставь там цветок один. Любой, какой сама сочтёшь нужным, да и не приходи туда более, цветок этот моим символом будет, а меня уже и не станет к тому времени… — ещё печальнее, чем раньше отозвалась женщина.
— А как же я туда попаду? Я ведь здесь застряла, как и ты. Да и куда мне ехать?
— А ты по этому поводу не волнуйся. Тебе это по дороге будет. Деревня «Лист» называется. А добраться ты туда сможешь на любой повозке, или карту раздобудь, да на лошади домчись, деньги у тебя будут, не переживай, — с полной уверенность в своих словах отвечала Диана.
— Хорошо. Ну теперь то уж всё? Расскажешь наконец, каким образом я отсюда выберусь?
— Расскажу конечно, спрашиваешь ещё. Тут дворянин один ходит, мелкий, граф всего, но влюблён в тебя он, целый год к тебе ходит, а ты ему отказываешь всё, но скоро казнить тебя должны, сначала меня, а потом и тебя, последний шанс у тебя будет сбежать. Когда он придёт, скажешь, что согласна на всё, и уйдёшь с ним, а я тут останусь. Нож у тебя останется, всё-таки он изначально твоим был. Что делать дальше, разберёшься. Главное — выберись отсюда. Никто и не заметит твоей пропажи, — уверенно отвечала старуха.
— А как я нож то унесу? Ты видела моё платье? Это вообще платье? У него даже карманов нет, а ты хочешь, чтобы я унесла оружие? — в недоумении спросила я.
— Эх, какая же ты бестолковая! — после этих слов она встала и оторвала ленту от подола своей одежды, — давай сюда свою ногу, — сказала она и стала обвязывать ткань вокруг моей ноги, — а теперь нож давай, — взяв в руки то, что просила, она засунула его между слоями ткани, что, кстати, выглядело неплохо, да и удобно к тому же.
— Ох, спасибо?
— Не за что, — ответила Диана и кряхча села на своё место.
— А что теперь?
— Теперь? Сядь и жди, пока за нами не придут.
Глава 25. Казнь
С тех пор, когда наш разговор завершился, мы больше не разговаривали. Тихо расселись по углам и стали ждать. Чего именно нам нужно ждать я пока не понимала, но зато понимала Диана. Она ни капли ни нервничала, поэтому и я решила по этому поводу не переживать.
Постепенно звук капель, стекающих по потолку и ударяющихся о пол, стал дополняться звуком громкого топота мужских сапог. Звук был чётким, звонким, он становился всё громче, пока создатели его не приблизились к нашим решёткам.
— Ну что, девочки, готовы к смерти? — задал свой вопрос мужчина. Волосы его были словно шелковое солнце, слегка отдающее рыжиной, глаза были голубыми, а кожа белая словно снег. Мне никогда не нравились подобные мужчина, они всегда мне казались какими-то ненастоящими, какими-то фальшивыми и лживыми.
Одет он был в шерстяное платье синего цвета с глубоким вырезом и объёмными рукавами, талия подвязана ремнём, создавая напуск, а на плечах висел чёрный плащ круглой формы из подбитого мехом сукна, полудлинный, рукавов у него не было, а застегивался он пряжкой. На ногах его красовались высокие чёрные сапоги на небольшом каблуке. Всё это наводило на мысль о том, что этот человек явно непрост, возможно, он может быть даже дворянином. Может быть он тот самый граф, о котором мне говорила Диана? Дабы удостовериться в моих догадках, я посмотрела на Диану, она посмотрела на меня и кивнула.