Игры с палачами - Картер Крис (2)
Гарсия уже позвонил в оперативный отдел и запросил досье Эндрю Нэшорна. Пусть вышлют на номер его мобильного телефона. Подробнее с его личным делом можно будет ознакомиться позже.
С правого борта, на котором стоял Хантер, видно было, как к парковке подъезжают другие полицейские машины с включенными мигалками. Роджерс прав: ничто так не задевает лос-анджелесского полицейского, как убийство его коллеги. Между разными райотделами города существуют небольшие трения и разногласия, иногда принимающие вид легкого соперничества. Некоторым райотделам наплевать на своих соседей. Кое-кто из детективов и полицейских видеть друг друга не может. Но когда погибает один из тех, кто носит полицейский жетон, все копы, все участки, все райотделы объединяются, словно дружная семья. Ярость распространяется по полицейским участкам Лос-Анджелеса подобно тому, как сплетни о знаменитостях расползаются по Голливуду.
— Если это один и тот же убийца, — закончив разговаривать по мобильному телефону, сказал Гарсия, — ну и хреновина, скажу тебе, Роберт, сейчас начнется. Сначала прокурор, теперь — коп. Не знаю кто убийца, но наглости ему не занимать.
Карлос был прав, и Хантер прекрасно понимал, что давление на них теперь усилится стократно. Всем срочно понадобятся ответы. Когда детектив повернул голову к каюте, он услышал звук шагов по трапу.
— Я приехала, как только смогла, — сказала доктор Хоув, показывая трем полицейским у подножия трапа свое удостоверение.
Прежде чем взойти на борт, она надела латексные перчатки и бахилы.
— Ну что? Похоже на дело рук одного и того же психа?
Женщина собрала каштановые волосы в конский хвост, а затем спрятала их под хирургическую шапочку, которую вытащила из сумки.
Первым делом на место преступления должны приезжать судебные эксперты, но доктор Хоув знала, что, когда появляется такая возможность, Хантер предпочитает увидеть все воочию.
— Мы еще не спускались в каюту, — сказал Хантер. — Мы приехали минуты две назад.
Как Роберт до этого, доктор Хоув остановилась и осмотрела палубу. В руке у нее горел электрический фонарик «Мэглайт».
— Ладно. Пойдем… Посмотрим…
Пять узеньких деревянных ступенек вели вниз в тесную каюту. Дверь была приоткрыта. Свет исходил от шести свечей, которые уже догорали.
Никто не вошел в помещение. Детективы и доктор Хоув остановились на двух последних ступеньках лестницы.
Несколько секунд не было произнесено ни слова. Глаза не отрываясь глядели на мерзкое зрелище. Как и в первом случае, было нелегко решить, с чего начинать. Каюта купалась в крови. На стене и на немногочисленной мебели были красные потеки. На этот раз в лужах крови можно было различить отпечатки ног… так, по крайней мере, казалось…
Неприятный запах одновременно ударил всем в нос. Руки тотчас же непроизвольно потянулись к лицу.
— Боже правый! — прошептал Гарсия.
Немигающим взглядом детектив уставился в дальний угол каюты.
— На этот раз он отрубил жертве голову.
Глава 27
Спутники Гарсии посмотрели в угол.
Рядом с небольшой мини-кухонькой, в самом конце каюты, на деревянном стуле сидело обнаженное мужское тело — обезглавленное, с отрубленными руками и покрытое коркой засохшей крови. Колени были чуть согнуты. Голени засунуты под сиденье стула. Ступни были отрезаны в области лодыжек.
Хантер первым увидел голову. Она лежала за цветочным горшком на низеньком кофейном столике. Рот Нэшорна был широко открыт, так, словно застыл в последнем крике ужаса. Безжизненные глаза глубоко запали. Значит, с момента смерти прошло больше часа. Застывший, недоверчивый, испуганный взгляд — взгляд человека, который знает, что умрет мучительной смертью. Хантер посмотрел в том направлении, куда был обращен взгляд мертвеца. Этого они и боялись! Очередная «скульптура», созданная из частей тела жертвы, возвышалась на барной стойке в углу.
Гарсии и доктору Хоув понадобилось еще несколько секунд, чтобы заметить «скульптуру».
— Черт побери! — наведя луч фонарика на барную стойку, прошептал Гарсия.
— Думаю, это ответ на мой вопрос, — произнесла доктор Хоув. — Да! Мы имеем дело с одним и тем же убийцей.
Хантер осветил фонарем пол. Один за другим детективы и врач вошли в каюту, ступая осторожно, чтобы не испачкаться в крови. Хантер почуял странный, резкий запах, витающий в воздухе. Он припоминал, что вдыхал его и прежде, но посторонние запахи в тесной каюте мешали ему понять, с чем же он имеет дело.
— Можно включить свет, док? — спросил Гарсия.
Женщина кивнула головой.
Карлос щелкнул выключателем.
Лампочка на потолке, два раза мигнув, зажглась. Свет от нее был ненамного ярче, чем от горящих свечей.
Доктор Хоув присела на корточки. Ее вниманием завладела большая лужа крови. Женщина ткнула указательным пальцем в кровь, а потом потерла им о большой палец, проверяя степень вязкости. Сильный металлический запах ударил ей в нос, но Каролина даже не поморщилась. Выпрямившись, она, обходя лужи крови, приблизилась к стулу, на котором сидел обрубок человеческого тела.
Хантер подошел к кофейному столику, на котором лежала голова. Черты лица покойника искажал почти звериный ужас, тогда как брызги крови придавали ему вид индейца в боевой раскраске. Нагнувшись, детектив заглянул в открытый рот. В отличие от первой жертвы, язык этого человека остался на месте. Правда, он съежился, запал вглубь, почти касаясь миндалевидных желез, но все же никто его, по крайней мере, не резал. Левая часть лица носила на себе следы сильнейшей травмы. Из кожи на скуле торчал окровавленный осколок кости шириной в четверть дюйма.
— Трупное окоченение еще не наступило, — сообщила доктор Хоув. — Со времени смерти прошло менее трех часов.
— Убийца хотел, чтобы мы быстро нашли тело, — сказал Хантер.
Женщина вопросительно посмотрела на него.
— Полицейский, первым прибывший на место преступления, сказал, что стереомагнитофон с рок-музыкой включили на полную катушку.
— Это убийца его включил?
— А кто же еще? — хмыкнул Гарсия. — Он хотел привлечь внимание к этой лодке. Убийца предвидел, что кто-нибудь обязательно позвонит нам или сам пойдет проверить, что здесь к чему.
— В самую точку.
Хантер кивнул в сторону входа в каюту. Как и сказал ему офицер Роджерс, маленький черный пульт дистанционного управления лежал на стуле, стоявшем у двери.
— Полицейский говорит, что постоянно проигрывалась третья звуковая дорожка.
— Только третья?
Оглянувшись, врач увидела стереомагнитофон. Он стоял на барной стойке.
— Так сказал полицейский.
— Давайте послушаем, — предложила женщина.
Роберт Хантер выбрал третью песню и нажал кнопку проигрывания.
Жуткая, оглушающая какофония звуков заполнила каюту. Первой завизжала бас-гитара, затем загремели барабаны, а сразу вслед за ними в дело вступил синтезатор. Через несколько тактов кто-то запел под электрогитары.
— Чертовски громко, — закрывая уши, сказал Гарсия.
Доктор Хоув вздрогнула.
Хантер уменьшил звук.
— Я знаю эту песню, — сказала женщина, нахмурившись и что-то вспоминая.
Хантер кивнул.
— Рок-группа называется «Веры больше нет». Кажется, у нашего убийцы есть чувство юмора.
— С чего такая уверенность? — поинтересовался Гарсия.
— Это одна из самых знаменитых песен этой группы, — принялся объяснять его напарник, — довольно старая, кстати. Конец восьмидесятых, если не ошибаюсь. Называется «Распадаясь на части». В ней поется о том, что человек распадается на части и просит, чтобы ему помогли вновь обрести цельность… в переносном смысле, конечно…
Гарсия и доктор Хоув переглянулись.
— Вот… сейчас, — произнес Хантер, — сами услышите.
Напарник и судмедэксперт повернули головы к стереомагнитофону и прислушались.
Когда пение смолкло, Хантер выключил магнитофон. Стало тихо.
— Откуда ты все знаешь? — спросила женщина. — Только не говори мне, что ты много читаешь.
