Кристофер Дикки - Кровь невинных
Толстый мужчина заговорил с капитаном. Из палатки вышел еще один человек, чисто выбритый, одетый в водонепроницаемую куртку, движения полны силы и чувства собственного достоинства, как у настоящего солдата. Он погасил лампу. Мы подождали еще несколько секунд, чтобы глаза привыкли к темноте, и снова отправились в путь. Эти двое стали нашими проводниками.
Они отвели нас к бунгало, располагавшемуся вверх по берегу от лагеря Доха. В одном из этих домиков должен был находиться резервный командный штаб иракского правительства, секретное убежище, откуда оно могло руководить отступлением или организовать свой побег, если в Кувейте для него станет слишком жарко. Наверняка им руководил какой-то близкий родственник — возможно, двоюродный брат или что-то в этом роде — самого Саддама. Мы не могли добраться до Багдадского Мясника, но этот человек — следующая по значимости персона.
Наша цель — примерно в ста метрах от воды, на небольшом возвышении. Невысокие дюны и впадины хорошо скрывали лежащих на животе людей, а водоросли служили дополнительной маскировкой. Дождь, холод и наши защитные костюмы сделали нас практически незаметными для их приборов ночного видения. Но риск, что тебя заметят, все равно оставался.
Осмотревшись, мы обнаружили, что около дома подозрительно мало солдат, расставленных в строгом порядке, как часовые, и окружавших бунгало со всех сторон, по крайней мере мы не видели этого. Солдаты просто толпились вокруг дома. Несколько человек курили. Некоторые сидели на корточках, прислонившись спиной к стене, как будто им нечем больше заняться. Дом не походил на штаб, даже засекреченный. Но это меня не касалось.
Они двигались беспорядочно, и убрать их можно было легко и быстро. Дженкинс и остальные участники штурмующей команды принялись за дело, орудуя ножами и ружьями с глушителями. У нас в шлемах имелись переговорные устройства, наши товарищи могли общаться с нами в случае необходимости, но не делали этого. Я установил по периметру несколько мин клеймора и, наблюдая за другими, стал ждать, когда мне подадут команду. Вспышки от взрывов в заливе освещали наш отряд, как светомузыка на дискотеке. Он был осторожным, безмолвным, кровавым и жутковато-красивым.
Капитан приказал мне подорвать дом в двух местах, чтобы войти в него. Первый взрыв планировался около двери, второй, через пять секунд, — у одной из стен бунгало. На самом деле дверь мы могли просто вышибить. Но это стало бы равносильно тому, чтобы войти и сказать: «Привет! Вот он я! Убейте меня!» Я установил первый заряд, и «тихая» часть операции закончилась. После первого взрыва один из бойцов отряда с пулеметом «SAW» дал длинную очередь, которая могла бы уложить все, что двигалось. Прогремел второй взрыв. Большая часть отряда ворвалась в дом через образовавшуюся дыру в стене.
Затем стрельба прекратилась. Я оставался снаружи, но слышал, как люди переговаривались по рации, проверяя все три комнаты дома. Они оказались пустыми: ни людей, ни мебели, ни оборудования для связи, только мусор, а в одной весь пол усеян маленькими вонючими кучками. Заброшенный дом, который иракские солдаты использовали как сортир.
— Вот мы и вляпались, — послышался голос Дженкинса.
— Давайте сюда тех кувейтцев, — приказал капитан. Когда их привели, он отключил рацию, но я слышал в доме крики. Капитан вышел на улицу. «Подрывник», — крикнул он, и я зашел внутрь.
Толстый бородатый кувейтец что-то говорил. Капитан указал фонарем на пол. Другой, худощавый, кувейтец стоял поодаль, держа «Калашников» наготове и по мере необходимости исполняя роль переводчика. Дженкинс встал в углу комнаты, в случае опасности готовый прикрыть капитана, и не сводил глаз с худого мужчины.
— Я обещать, — проговорил кувейтец с сильным акцентом. — Фи хага. Фи хага зейн.
— Здесь находится что-то очень важное, — перевел мужчина странным тоном, будто сквозь зубы.
Толстый кувейтец опустился на пол и дотронулся до куска фанеры. Я поддел его сбоку ножом. Там лежал железный ящик с двумя дисками. Сначала я подумал, что это рация, по крайней мере именно это я ожидал увидеть. Но предмет напоминал холодильник из сельского магазина, в котором обычно хранят напитки, только с сейфовым замком. Судя по всему, это и был сейф. На одном из дисков я заметил слово «Ревко». Кувейтец посмотрел через мое плечо и улыбнулся. Он считал, что теперь мы должны быть довольны, и попытался покрутить диски, но они проворачивались с трудом. Из-за сильной влажности они покрылись ржавчиной, их едва можно было сдвинуть с места.
— Что это такое? — спросил капитан.
— Ибн шармута, — прорычал худой мужчина, — ибн шармута!
Он ударил толстого в бок, едва не сбив его с ног, и ткнул дуло «Калашникова» ему в живот, прямо в солнечное сплетение. Плоть толстяка заглушила звук выстрелов, когда худощавый мужчина выпустил в него три пули, пробившие тому легкие и сердце, которые вылетели через плечо и шею.
Дженкинс бросился на кувейтца. Направил дуло своей винтовки в затылок худощавого. На пару минут в комнате воцарилась тишина, нарушаемая только шумом дождя, ветра и отдаленными взрывами бомб. Затем «Калашников» упал на пол.
Капитан схватил худощавого мужчину, прижал его к стене и навис над ним. Дженкинс приставил винтовку к левому уху кувейтца.
— Что это, черт возьми, значит? Отвечай! — заорал капитан, готовый прикончить мужчину на месте. Но тот был спокоен. Очень спокоен.
— Этот дом принадлежал Яберу, — объяснил он. — Поэтому он знал, кто здесь находится. Но он солгал вам. Видите этот сейф? Он хранил здесь деньги. Стоило ли ради этого рисковать? Он всех нас подверг огромной опасности. И для чего? Он хотел получить свое золото, не мог дождаться, когда до него доберется.
— Ты знал об этом? — спросил капитан.
— Нет. Но я увидел сейф и все понял. Не задавайте мне вопросов. Я сделал то, что нужно сделать с предателем. Я все понял. Он был под моим командованием. И я не хотел терять время, у нас его и так мало.
Капитан посмотрел на кровавое месиво на полу, которое недавно было Ябером. Взглянув на сейф, он повернулся ко мне.
— Взорви его.
Мне понадобилась пара минут, чтобы слепить «С-4». Нужно было очень точно рассчитать заряд, чтобы сохранить содержимое сейфа. Работая, я слышал, как капитан приказал Дженкинсу не спускать худощавого мужчину с мушки. Я уже заканчивал возиться со вторым зарядом, когда рядом с домом взорвалась мина клеймор. Снаружи защитный отряд открыл огонь.
В течение нескольких секунд капитан слушал доклад по рации. Наш защитный отряд на восточном фланге обстреляли иракцы, а их новое подкрепление было на подходе. Капитан приказал отправиться на пункт сбора.
— А сейф? — поинтересовался я.
— Оставь его. И возьмите с собой этого человека. Только не давайте ему оружия.
Мы добрались до указанного места под непрекращающимся обстрелом. Иракцы задействовали танки. Кто-то выпустил из «АТ-4» восьмидесятичетырехмиллиметровую ракету и пробил гусеницу одного из танков. Он остановился, но его башня все еще вертелась. Стреляли из пулемета в сторону защитного отряда, затем последовал залп из пушки. Другой «АТ-4» промахнулся, и теперь второй танк открыл по нам огонь. Мы с худощавым мужчиной притаились на мелководье, где глубина воды составляла не больше двух дюймов. Я начал дрожать от холода. Он тоже.
— Меня зовут Рашид, — прокричал он сквозь шум битвы.
— Куртовиц.
— Как?
— Куртовиц.
— Что мы теперь будем делать?
Это был хороший вопрос. Вертолеты должны прилететь за нами в четыре часа пятьдесят две минуты. Но сколько сейчас времени? Мы должны найти более безопасное место и составить новый план действий. Нам была необходима поддержка с воздуха, чтобы прикрыть наше отступление, и как можно быстрее, пока не начнет светать.
— Подожди. — Я указал на небо.
Приближались самолеты «А-10», которые летели быстро над самой землей, их скорострельные орудия прошивали невероятно тяжелыми снарядами из обедненного урана все на своем пути: людей, танки, песок. Мы начали отступать. Действовали по классической схеме: сначала стреляем, потом — отступаем, затем — снова стреляем. Пробирались сквозь пустыню, на юг, по направлению к палатке, где встретили Рашида и убитого им человека. Он понял, куда мы идем.
— У нас ничего не получится, — предостерег он. — Палатка находится на открытом месте. Мы загоним себя в ловушку. Будет лучше, если пойдем на восток.
Я отвел его к капитану, который выслушал, подумал, затем попытался связаться с начальством по спутниковой связи. Она не работала. Один из двух приборов, находящихся у нас в распоряжении, вышел из строя сразу же после нашего приземления. Радист повторил попытку. Это задержало наше отступление.
— Похоже, все бесполезно, — заявил капитан.
