Дэвид Боукер - Смерть, какую ты заслужил
– Непременно прочту. – Взгляд у Злыдня был напряженным и яростным. – Возьму ее с собой.
Внимание Билли снова привлек экран телевизора. Фильм приближался к кульминации. Демон вот-вот потащит Ньяла Макгинниса по железнодорожным рельсам.
– Знаешь, как раз такие фильмы вдохновили меня стать писателем, – объявил Билли.
– А меня монстром, – сказал Злыдень.
– Да? Ты про это дерьмо даже не знал бы, если бы я тебе его не подсунул.
Злыдень кивнул.
– Верно. Ты показал мне путь, Билли. Я, возможно, монстр. Но создал меня ты.
Среди ночи Билли проснулся и обнаружил, что над ним стоит Злыдень. Он был полностью одет, безмолвен и тих и в темноте пристально смотрел на Билли.
– В чем дело? – заплетающимся со сна языком пробормотал Билли.
– Спи, – мягко ответил Злыдень.
После самой мирной за многие десятилетия ночи Билли проснулся отдохнувшим в доме из кошмаров. Хотя светило солнце, «Липы» были полны теней и гнетущей тишины. И ни следа Злыдня, минивэн «мерседес» на подъездной дорожке тоже отсутствовал. На кухонном столе лежала карта окрестностей и коробка из-под обуви с таблетками, для удобства снабженными наклейками. Еще тут были ключи от дома, церкви и мотоцикла, о котором упомянул Злыдень.
Байк Билли нашел в ветхом сарайчике, служившем гаражом. Оказалось, это «Харли Дэвидсон» девяносто девятого года, спортивной модели «XL 1200», и на сиденье лежал черный шлем ему под стать. Билли решил опробовать байк на извилистых деревенских проселках: сперва вел консервативно, но прибавлял скорость, когда деревенщины в развалюхах пытались его обогнать. Каждая пятая тачка оказывалась дряхлым грузовичком, тащащимся со скоростью девяноста миль в час, за рулем сидел какой-нибудь тринадцатилетний деревенский мальчишка с остановившимся взглядом маньяка.
Заглянув в супермаркет и проехав мост через реку в Бедфорде, Билли счел, что местных красот с него хватит, и, пав духом, вернулся в «Пахаря». У стойки все те же старики сидели спиной к залу, заполненному стульями и пустыми столами. Билли заказал сандвич-гриль с сыром и пинту холодного «Гиннесса».
Хозяйка, вероятно решив, что он станет завсегдатаем, сегодня была чуточку сердечнее.
– Промочите-ка горло, – улыбнулась она, передавая Билли кружку.
Ветеран войны Деннис спросил:
– Один сегодня, Монти?
Билли сперва не ответил, не узнав дурацкого имени, которым наградил его Злыдень. Но когда увидел, как Деннис ему кивает, не придумал, что сказать в ответ, а потому просто пожал плечами.
– Роджер снова в отлучке? Билли и это подтвердил.
– Симпатичный малый этот Роджер, – сказал Деннис, и его морщинистые закадычные друзья забормотали в знак согласия. – Когда он тут – а надо признать, это бывает не часто, – но когда он тут, то много делает для здешних стариков.
– Правда? – переспросил, не в силах скрыть скептицизм, Билли.
– Правда, правда, – подтвердил Деннис. – Знаю, выглядит он малость диковато, но сердце у малого в нужном месте.
– Чистое золото, – вставила хозяйка, у которой как будто имелся запас клише на все случаи жизни.
– Он за мной присматривает, – продолжал Деннис. – Меня, знаешь ли, обокрали. Поэтому Роджер пообещал держать ухо востро. И пристрелите меня, если совру, выглядываю я как-то спозаранку в окно и вижу, стоит в садике старина Родж и за домом наблюдает. Он на страже стоял, понимаете? Признаю, признаю: с тех пор мне спится спокойнее.
Билли вернулся к гнетущей тишине в «Липах». Эта тишина была такой глубокой, что, казалось, кричала. В груди Билли шевельнулось беспокойство, которое, если дать ему волю, превратится в панику. Да, он тут в безопасности. Но тут так одиноко. Даже будь тут телефон, он все равно не может никому позвонить: ведь считается, что он мертв.
Вспомнив про коробку с таблетками, Билли поразмыслил, не принять ли для поднятия настроения экстази. Но побоялся отходняка, понимая, что он совпадет с наступлением сумерек, и бог знает какие еще тревоги принесет ночь. Билли предчувствовал, как легко будет соскользнуть в жизнь, полную инертной апатии: моешься лишь изредка, а все время проводишь за сном или перед телевизором с фильмами ужасов. Учитывая, что наркотики лишь ускорят деградацию, Билли без труда представил себе, как совершает опрометчивые и глупые поступки, например, звонит домой Малькольму Пономарю, чтобы сообщить: «Я жив, сволочь ты жирная».
Он пошел прогуляться вокруг запертой церкви, глядя, как за шпиль колокольни цепляются облака, и едва не оступился, вспомнив, что топает по шарику, который, вращаясь, несется в космической пустоте. С зубчатых стен на него плотоядно уставились четыре горгульи, чьи морды были повернуты по сторонам света. Над арочным входом в западной стене находилась каменная плита с глубоко выбитой надписью:
В память о могучей Руце Великого Господа и Спасителя нашего – Иисуса Христа, сохраниша жизнь Уильяму Дикинсу апреля семнадцатого 1718, когда сей раб Божий ставиша наличники и упаши с карниза среднего окна колокольни на юго-западной стороне, но когда сей раб Божий зриши, что падает, он кричащи слова Матерь Божья сжалься, Иисус Христос помоги и помилуй, и упаши на стену и сломаши ногу, скончашись ноября 29 1759 в возрасте 73 лет.
В окрестных деревнях увековеченное на плите событие было известно как «Чудо в Дадлоэ». На взгляд Билли, самым чудесным в спасении Уильяма было то, сколько всего он успел сказать, пока падал.
Билли поднялся на паперть. На доске объявлений возле главного входа висел список церковных старост. Билли его изучил, пока не нашел «Роджер Гоуди, «Липы», Черч-лейн». И улыбнулся, угадав происхождение поддельной фамилии: имя Гоуди носил призрак-убийца в «Меццо-тинто» М. Р. Джеймса.
Огромным и ржавым, определенно средневековым с виду ключом он отпер двери церкви и вошел в прохладный, слегка плесневелый неф. Как и в «Липах», в церкви было что-то темное и нездоровое. Витражные окна словно бы только затянуло патиной и возрастом. На каменном полу собиралась влага.
Возле алтаря стояла жутковатая бронзовая скульптура архангела Михаила, борющегося с дьяволом. Дьявол был странно истощенным, больше походил на жертву голода, чем на врага рода человеческого. Справа от кафедры находился причудливый престол, по каким-то причинам назначенный для седалища исключительно епископа Сен-Олбанского. В надежде, что совершает святотатство, Билли сел на епископский трон и съел полпакетика карамелек «Ролос», который достал из кармана.
Заперев церковь, он лениво побродил среди могил. Многие надгробия треснули или раскололись так, что уже не починить. Напротив паперти высился каменный саркофаг за железной оградкой. Крышка чуть покосилась, позволяя заглянуть в черноту внутри. Если захочешь, можно пожать руку обитателю.
Свежая могила тут была только одна – укрытая холмиком гниющих цветов. Земля под цветами была темной и влажной. Надпись на табличке гласила: «Джозеф Хартоп, 87 лет, капитан команды «Белл» последние 39 лет». Билли присмотрелся к ярлычку на большом букете. Ярлычок был влажным, чернила расплылись. «Деду с благодарностью за столько веселых дней. С любовью Джеймс».
На соседнюю могилу опустился черный дрозд, его хохолок ярким контрастом выделялся на аккуратном белом камне. Часы на колокольне ударили три. Встревоженный звуком дрозд взвизгнул и вспорхнул на сучья тиса.
Со стаканом и бутылкой виски Билли удалился в библиотеку Злыдня, где и провел вечер. Его так изумили ее сокровища, что на несколько часов он забыл, насколько ужасна его жизнь. Тут были представлены все классики литературы ужасов от Мэри Шелли до Стивена Кинга.
Здесь было первоиздание «Дракулы», датированное 1893 годом, от его страниц несло лавандой и возрастом. Билли нашел изумительное первоиздание гравюр к «Потерянному раю»* [Роман Джона Милтона] работы Густава Доре. В книге приводилось изображение ангела, которого он до того видел в цыганской кибитке Злыдня: Сатана низвергается в ад после изгнания с небес.
Как и ожидал Билли, тут имелось первоиздание «Дьявол вышел на охоту» Денниса Уитли. Мальчишками они со Стивом любили этот роман, в благословенном неведении не замечая ни снобизма, ни поразительного невежества автора во всем, что касалось мистики и оккультизма.
На полке М. Р. Джеймса нашлись все авторские сборники рассказов про привидения, а также «Новый Завет в апокрифах» – напоминание об академической карьере писателя. Пролистывая его, Билли заметил, что один отрывок в «Деяниях Фомы» подчеркнут карандашом. Удивившись, что его друг-библиофил мог так обезобразить книгу, Билли внимательно изучил строчки. «И вновь он взял меня и показал мне пещеру исключительно темную и испускающую великий смрад, и многие души выглядывали оттуда... »
Ночью Билли никак не мог заснуть. Свет на площадке он оставил включенным, а дверь приоткрытой, чтобы комната не погрузилась в полную темноту. Двуспальная кровать была удобной и мягкой. Но несколько раз, уже начиная задремывать, Билли слышал, как где-то в коридоре скрипит половица, и разом просыпался.
