Роберт Ладлэм - Бумага Мэтлока
— А почему это для вас так трудно?
— Не знаю... Возможно, что-то меня смутило у двери несколько минут назад... А может быть, в самом доме. Я не могу объяснить... Я с вами совершенно откровенен.
Херрон рассмеялся, по-прежнему не глядя на Мэтлока.
— Вы погрязли в своих елизаветинцах. Главная и побочная интрига в «Испанской трагедии»[12]... Пора бы вам, молодым преподавателям, строящим из себя крестоносцев, прекратить эти любительские игры в Скотланд-Ярд. Я думаю, вы сильно преувеличиваете серьезность ситуации.
— Я вовсе не строю из себя крестоносца. Я не из таких, и, полагаю, вы это знаете.
— Что же тогда это было? Проявление личного интереса к Бисону? Или к его жене?.. Простите, не стоило мне это говорить.
— Я рад, что вы это сказали. Меня нисколько не интересует Вирджиния Бисон — ни в сексуальном плане, ни в каком-либо другом. Хотя едва ли она может интересовать кого-то в ином плане.
— В таком случае вы хорошо сыграли.
— Конечно. Я сделал все возможное, чтобы Бисон не понял, зачем я приходил к нему. Это было очень важно.
— Для кого? — Херрон медленно поставил стакан, продолжая другой рукой сжимать ручку кресла.
— Для тех, кто не имеет отношения к университету. Для людей из Вашингтона. Для федеральных властей...
Лицо Херрона на глазах начало бледнеть.
— Что вы сказали? — прошептал он еле слышно.
— Ко мне обратился человек из министерства юстиции. Он рассказал страшные вещи. Никаких выдумок, никаких преувеличений. Мне предоставили самому решать, буду я сотрудничать с ними или нет.
— И вы приняли это предложение? — тихо, с недоверием произнес Херрон.
— Я не мог иначе. Мой младший брат...
— Вы не могли иначе? — Херрон поднялся с кресла, руки его дрожали, голос зазвучал громче: — Вы не могли иначе?!
— Нет, не мог. — Мэтлок по-прежнему держался спокойно. — Вот почему я приехал предупредить вас, старый друг. Все намного серьезнее... намного опаснее...
— Вы приехали предупредить меня?!Что вы наделали?! Что вы наделали, во имя всего святого?! — Шагнув назад, Херрон опрокинул столик, и он с грохотом упал на камень. — Возвращайтесь обратно и не смейте ничего им говорить! Ничего нет!Это все... все в их воображении! Оставьте это, слышите?
— Я не могу, — мягко сказал Мэтлок: он вдруг испугался за старика. — Даже Силфонту придется согласиться. Он уже не может противиться. Факты есть факты. Лукас...
— Адриану тоже сказали!.. О Боже! Вы понимаете, что вы делаете? Вы все разрушите! Столько людей погибнет... Убирайтесь отсюда! Убирайтесь! Я не хочу вас знать! О Господи! Господи!
— Лукас, что с вами? — Мэтлок встал и сделал несколько шагов к старику.
— Не подходите! Не прикасайтесь ко мне!
Херрон повернулся и побежал. Споткнулся, упал, поднялся. Ни разу не посмотрел назад. Добежав до леса, он нырнул в чащу и исчез.
— Лукас! Стойте!
Мэтлок кинулся за стариком и достиг леса лишь несколькими секундами позже. Но старика нигде не было видно. Раздвигая густую растительность, Мэтлок вошел в лес. Ветви стегали его по лицу, травы капканом хватали за ноги, но он продолжал пробиваться в глубь дремучего леса.
Херрон исчез.
— Лукас! Где вы?!
Ответа не было — слышался лишь шелест потревоженных ветвей за спиной. То пригибаясь, то чуть не ползком Мэтлок продвигался вперед. Никаких признаков Лукаса Херрона.
— Лукас! Ради Бога, отзовитесь!
Ответа не было. Лукас как сквозь землю провалился, испарился, перестал существовать.
И тут Мэтлок услышал неясное эхо — стон, вопль, шедший из глубины души. Он раздался где-то близко и в то же время далеко. Затем кто-то всхлипнул всего один раз и отчетливо, с ненавистью произнес одно-единственное слово.
И слово это было — «Нимрод»...
Глава 12
— Черт возьми, Мэтлок! Я же вам сказал — никуда не уходите, пока я не позвоню!
— Черт возьми, Гринберг! Как вы попали в мою квартиру?!
— Вы не починили окно.
— Я не знал, готовы ли вы заплатить за починку.
— Один — один, боевая ничья. Где вы были? Мэтлок бросил ключи от машины на кофейный столик и взглянул на изуродованный стереопроигрыватель.
— Это запутанная история и, как мне кажется, печальная. Я все вам расскажу, но сначала выпью. Последняя моя выпивка была неожиданно прервана.
— Дайте и мне чего-нибудь. У меня тоже есть что вам рассказать, но мой рассказ уж точно печальный.
— Что вам налить?
— Все равно, только совсем немного.
Мэтлок выглянул в окно. Занавески после того, как он сорвал их в присутствии Адама Уильямса, все еще лежали на полу. Солнце почти село. Весенний день кончался.
— Я сейчас выжму несколько лимонов и сделаю свежий фруктовый «Том Коллинз».
— Согласно вашему досье, вы пьете бурбон. Предпочтительно кислый.
Мэтлок взглянул на агента.
— Разве?
Гринберг последовал за Мэтлоком на кухню и молча смотрел, как тот смешивает коктейль. Мэтлок протянул ему стакан.
— Так кто будет первым рассказывать свою печальную историю?
— Мне бы хотелось, конечно, сначала выслушать вас, но при сложившихся обстоятельствах первым буду рассказывать я.
— Звучит зловеще.
— Нет. Просто печально... После того как мы с вами расстались, я отправился в аэропорт Брэдли-Филд и ждал там самолет, посланный сюда министерством юстиции из аэропорта имени Даллеса. С самолета сошел человек, который выдал мне под расписку два запечатанных конверта. Вот они.
Гринберг вынул из кармана пиджака два продолговатых служебных конверта. Он положил один на бар и стал вскрывать второй.
— Вид у этих конвертов сугубо официальный. — Мэтлок сел на кухонный стол рядом с раковиной, свесив длинные ноги и касаясь ими дверцы шкафчика.
— И не только вид... В этом конверте — выводы, к которым мы пришли на основе информации, полученной от вас нами — точнее, мной. В конце содержатся особые рекомендации. Мне разрешено пересказать вам это своими словами при условии, что я не упущу ни одного факта... А вот со вторым конвертом вы должны ознакомиться лично. Вы должны прочесть все очень внимательно — это просто необходимо,— и если то, что там говорится, для вас приемлемо, должны подтвердить это своей подписью.
— Чем дальше, тем занимательней. Меня выбирают в Сенат?
— Нет, вас просто... Ладно. Начну, как предписано инструкцией. — Гринберг взглянул на развернутый лист бумаги, затем на Мэтлока. — Джулиан Дюнуа из Лумумба-Холла — он же Жак Деверо, Жезю Дамбер и, возможно, еще многое другое — является адвокатом и стратегом черных левых активистов. Как адвокат он выступает под именем Дюнуа, в других случаях пользуется псевдонимами. Действует он в самых неожиданных местах. В Алжире, в Марселе, в Карибском бассейне... В Штатах у него юридическая контора в Гарлеме с филиалом в Сан-Франциско... Обычно он остается за кулисами, но если сам выходит на сцену, за этим, как правило, следуют дурные вести. Стоит ли говорить, что его имя находится в списке нежелательных лиц, подписанном министром юстиции, а в наши дни это уже не то, чем можно гордиться...
— В наши дни, — прервал его Мэтлок, — вы найдете в этом списке почти всех, кто левее АТГ[13].
— Не спорю. Продолжим. Появление Дюнуа придает всему делу новый, совершенно неожиданный оборот, о котором мы раньше и не думали. Тут речь идет уже не о взломе, а о нарушениях закона в международном масштабе или подрывной деятельности. Может быть, даже о том и другом сразу. Учитывая, что вам подмешали наркотики, что в вашу квартиру вломились и устроили погром, что вашей приятельнице мисс Бэллентайн угрожали, хотя и не впрямую, — и не обольщайтесь, ей именно угрожали, — учитывая все это, вам рекомендуется прекратить участие в расследовании, ибо сейчас оно переходит границы разумного риска. — Гринберг положил бумагу на бар и сделал несколько глотков из стакана. Мэтлок медленно болтал ногами перед дверцей кухонного шкафчика. — Итак, что вы на это скажете? — спросил Гринберг.
— Не знаю. Мне кажется, вы еще не закончили.
— Очень бы хотелось поставить на этом точку. Сейчас я все изложил предельно точно, и мне кажется, вам следует согласиться с рекомендацией. Выходите из игры, Джим.
— Сначала вы должны закончить. Что в другом письме? том, которое я должен прочесть лично.
— Это лишь при условии, что вы отвергаете рекомендацию. Но не надо ее отвергать. У меня нет инструкции говорить вам то, что я сейчас сказал, поэтому мой совет «не для печати».
— Вы прекрасно знаете, что я его отвергну — так зачем же нам попусту тратить время?
— Я этого не знаю. Я не хочу этому верить.
— Отступать поздно.
— Через какой-нибудь час я смогу выдать необходимые объяснения. Отцепляйтесь и исчезайте.
— Теперь уже поздно.
— Но почему?
— А это уже моя печальная история. Так что продолжайте. Гринберг внимательно посмотрел Мэтлоку в глаза, словно ища объяснения, и, не найдя его, взял второй конверт и вскрыл.
