Ли Чайлд - Без следа (сокращ.)
Ствол пистолета смотрел мне точно в бедро. В дальнем углу вестибюля топталась бригада «скорой». С каталкой наготове.
Старший выстрелил. Из пистолета-транквилизатора. Я услышал выхлоп сжатого газа и ощутил острую боль в бедре.
Я посмотрел вниз. Из штанины торчал оперенный черешок. Я вытянул его. Стальное древко было измазано кровью. Но кончик исчез: жидкость растекалась внутри меня. Все семеро точно скользнули куда-то вбок. Край конторки ударил меня в плечо. Либо она вдруг выросла, либо это я съезжал вниз. Я пытался отсчитывать секунды. Мне хотелось дойти до девяти. Я хотел перещеголять гориллу.
Мой зад встретился с полом. Взгляд на миг прояснился, в глазах завертелся вихрь ярких серебристых фигур. Сменившийся чередой каких-то безумных снов. Лишь позже я сообразил, что начало снов стало точкой, когда я официально отключился.
В конце концов я вынырнул на поверхность. Я лежал на узкой кровати. Кисти и лодыжки стягивали пристегнутые к рейкам пластиковые наручники. Я был по-прежнему полностью одет, только без ботинок. Я пошевелил пальцами ног. Затем бедрами. В карманах было пусто. Кто-то опустошил их, пока я спал.
Подбородком я поскреб о рубашку. Щетина. Примерно восьмичасовая. Горилла с «Нэшнл джиографик» продрыхла десять. 1:0 в пользу Ричера.
Я снова приподнял голову. Я находился в клетке, а клетка — в какой-то комнате. Без окон. Яркий электрический свет. Ряд из трех новехоньких стальных клеток, скрепленных точечной сваркой, внутри большого и старого кирпичного помещения. Каждая клетка была площадью примерно восемь на восемь футов и столько же в высоту. Вместо крыши — стальные прутья, такие же, как и с боков. Основанием каждой клетки служил стальной лист. По краям листы загибались вверх — получалось что-то вроде поддона глубиной в дюйм. Никаких болтов. Клетки не были прикреплены к полу.
Я находился в центральной клетке. Из мебели — лишь кровать, к которой я был привязан, и туалет. Ничего более. Остальные клетки выглядели точно так же. От каждой по полу комнаты тянулись длинные выемки. Три узкие канавки, недавно выдолбленные и сглаженные свежим бетоном. Канализационные трубы для туалетов, решил я, плюс водопровод к умывальникам.
Остальные две клетки были пустыми. Я был совсем один.
В дальнем углу комнаты висела камера наблюдения. Видимо, где-то были и микрофоны.
В следующую секунду деревянная дверь открылась, и в комнату вошел человек. Что-то вроде медбрата. В руке он держал шприц с какой-то жидкостью. Медик посмотрел на меня сквозь решетку.
— Смертельная доза? — спросил я.
— Нет, — ответил он. — Обезболивающее. Для вашей ноги.
— Моя нога в норме. Лучше проваливайте.
Что он и сделал.
Я уронил голову на кровать. Уставился сквозь прутья в потолок и приготовился ждать.
Ждать пришлось не дольше минуты: деревянная дверь снова открылась и в комнату вошли два уже знакомых мне федерала. Старшего с ними не было. Один из агентов держал в руках «Франчи-12». В руке второго был некий инструмент и связка тонких цепочек. Парень с дробовиком подошел вплотную к решетке, просунул ствол меж прутьями и вдавил дульный срез мне в шею. Второй отомкнул дверь клетки, покрутив туда-сюда круглую шкалу. Кодовый замок. Инструмент в его руке оказался резаком.
Парень разложил свои цепочки на мне. Одна должна была скрепить мои кисти с талией, другая — сковать лодыжки, а третья соединяла между собой первые две. Стандартные тюремные кандалы. Чтобы я мог семенить ногами не более фута за шаг и поднимать руки не выше бедер. Парень закрепил цепочки по очереди и лишь затем разрезал пластиковые стяжки. Из клетки он вышел спиной вперед, оставив дверь решетки открытой.
От меня ждали, что я соскользну с кровати и встану на пол. Поэтому я остался лежать.
Однако мы с федералами, похоже, проходили одну и ту же спецподготовку. Они удалились, бросив на ходу:
— Когда проголодаетесь, кофе с кексами там.
Мяч вновь был на моей стороне. Я чуть выждал, из уважения к себе, и пошаркал из клетки.
Внешняя дверь вела в комнату с деревянным столом по центру. Три стула с дальней стороны были заняты федералами. Один, на моей стороне стола, явно предназначался для меня. На столе ровной линией было разложено содержимое моих карманов. Свернутая пачка купюр и горстка монет. Мой старый паспорт. Кредитная карточка. Зубная щетка. Проездной на метро. Визитка Терезы Ли. Фальшивая визитка парней, нанятых Лилей Хоц. Флешка из магазина «Радио Шэк» в розовом неопреновом чехольчике. Плюс складной телефон Леонида. Всего девять предметов.
В стене слева от стола была еще одна дверь. Справа — низкий комод. На комоде — стопка салфеток, пластиковые стаканчики, термос и тарелка с двумя кексами с черникой. Я проковылял к комоду и налил кофе в стаканчик. Отнес к столу. Сел. Опустил голову, отхлебнул. Хуже кофе найти было трудно.
Старший подвинул руку к моему паспорту.
— Почему он истек? — спросил он.
— Потому что никто не властен заставить время стоять на месте.
— Я имел в виду: почему вы не продлили его?
— Не чувствовал особой нужды.
— Когда вы в последний раз выезжали за пределы США?
— Я бы и так поговорил с вами, — сменил я тему. — Незачем было стрелять в меня дротиком, точно я сбежал из зоопарка.
— Вас предупреждали не один раз.
Я усмехнулся:
— Ни удостоверений, ни имен, ни обвинений, ни адвокатов. О, дивный новый мир!
— Именно.
— Что ж, — сказал я, — тогда желаю удачи.
— Где вы родились? — спросил старший.
— В Западном Берлине.
— Ваша мать француженка?
— Была француженкой. Она умерла.
— Мне жаль. А вы уверены, что вы американский гражданин?
— К чему вы клоните?
— Вы родились за границей от матери-иностранки.
— Я родился на военной базе. Это считается суверенной территорией США. Мои родители состояли в браке. Мой отец был американским гражданином. Морским пехотинцем.
— И вы можете это доказать? От того, гражданин вы США или нет, будет во многом зависеть ваша дальнейшая судьба.
— Моя дальнейшая судьба будет зависеть лишь от того, насколько у меня еще хватит терпения.
Агент слева поднялся и вышел в третью комнату. Я успел заметить столы, без людей. Дверь за агентом закрылась.
— Ваша мать была алжиркой? — продолжал старший.
— Я только что сказал: она была француженкой.
— Она была мусульманкой?
— Какое вам дело?
— Я просто выясняю.
Указательным пальцем он чуть пододвинул ко мне розовый чехол с флешкой.
— Вы скрыли это от нас, когда мы вас обыскивали. Сьюзан Марк передала ее вам в поезде.
— Сьюзан Марк ничего мне не передавала. Флешку я купил в магазине «Радио Шэк».
Агент молча пожал плечами и подтащил флешку обратно к себе, после чего пододвинул на дюйм вперед фальшивую визитку и телефон Леонида.
— Вы работаете на Лилю Хоц, — сказал он. — Визитка доказывает, что вы общались с местной командой, которую она наняла, а мобильник — что она звонила вам, как минимум, шесть раз. Номер отеля «Времена года» записан в памяти.
— Это не мой мобильник.
— Мы нашли его в вашем кармане.
— Лиля Хоц не останавливалась во «Временах года». Так сказал мне портье.
— Он сказал то, что ему велели.
— Я не работаю на нее.
— Ваш телефон доказывает обратное. Где сейчас Лиля Хоц?
— Разве вы не в курсе? Я думал, вы взяли ее, когда она выписывалась из отеля.
Агент ничего не ответил.
— Вы обыскали ее номер в гостинице. Я полагал, что вы за ней наблюдаете.
Снова молчание.
— Вы упустили ее, да? Просто великолепно! Иностранная подданная со странными связями в Пентагоне, и вы позволяете ей уйти?!
Агент был явно сконфужен.
— Мы облажались, — честно признался он.
— Кто она? — спросил я.
— Самый опасный человек из всех, кого вам доводилось встречать.
— По виду не скажешь.
— Именно поэтому.
— Я понятия не имею, где она может быть, — сказал я.
Агент подтащил фальшивую визитку с мобильником обратно в линию и пододвинул ко мне карточку Терезы Ли.
— Как много знает Ли? — спросил он.
— Вам что за дело?
— Послушайте. Перед нами очень простая последовательность задач. Нам нужно найти Хоц, нам нужно вернуть настоящую флешку с данными, но более всего нам нужно локализовать утечку информации. Для этого нам нужно знать, насколько далеко она успела распространиться. То есть нам нужно знать, кому и сколько известно.
— Никому ничего не известно. И меньше всех — мне.
— Мы с вами по одну сторону баррикад.
— Что-то не похоже.
— Советую вам отнестись к делу серьезно.
— Куда уж серьезнее! Но я действительно не знаю, кому и сколько известно.
Слева послышался звук открывающейся двери. Старший кивнул, точно давал кому-то добро. Я повернулся. В руке агента с левого стула был пистолет. Пистолет-транквилизатор. Он поднял его и спустил курок. Дротик больно вонзился мне в плечо…
