Роберт Блох - Царство ночи
Он повернул, пошел обратно. Где-то возле перекрестка должна быть закусочная. Надо перекусить, а потом непременно добыть новую машину. Придется рыскать по улочкам за магазинами, где обычно паркуются служащие и кладовщики, пока он не найдет автомобиль с ключом в зажигании — подарок рассеянного владельца. Еще одна унизительная задача, и снова единственным утешением служит конечная цель. «Конечная цель» означает: конец всем, кто живет без цели.
Что там за раздражающе-нелепый термин, который в последнее время так полюбился хиппи? Ах да, «life-style», то ли стиль жизни, то ли образ бытия… Претенциозно-напыщенное словосочетание, прикрывающее пустое, бессмысленно-беспечное, мерзкое бытие, лишенное всякого стиля.
Но он совсем другой. Его стиль жизни — смерть.
Не убий.
Заповедь Всевышнего. Но на самом деле о ней все забыли, как забыли о самом Боге. Жителям грязного бардака, которым стал сейчас мир, не до отвлеченных понятий. Если Он желает переизбраться на следующий срок при таких результатах, у Него нет никаких шансов.
Отнять жизнь просто. Каждый прекрасно знает это. Прихлопнуть муху, раздавить жука, — что может быть легче?
Некоторые не способны пойти дальше. Другие расширяют пределы дозволенного. Крестьянка сворачивает шею курице. Работники скотобойни забивают бычка, режут неистово визжащих поросят.
Следующая ступень, конечно война. Но он не хотел даже думать о таком варварстве. Массовое уничтожение невинных.
Не лучше ли говорить о справедливом и нужном деле — истреблении виновных? В конце-концов, это же спектакль. Спектакль, в котором присутствует мораль, и есть неподдельная страсть.
Страсть. Где-то внизу живота встрепенулся червячок похоти, пополз по телу, обжег пах.
Он почему-то вспомнил урок биологии в школе. Препарирование лягушки. Перед глазами возникло молочное-белое брюшко, раскинутые лапки, распростертое на столе тельце, беспомощно извивающееся под ножом. Всаженным в мягкую плоть стальным ножом.
А потом стол вдруг стал постелью, а лягушка — принцем, нет, принцессой. Девушка с молочно-белой кожей раскинула длинные ноги и беспомощно извивалась под всаженным в нее ножом его плоти.
Он конечно знал, кто она.
Сегодня у них состоится свидание.
Глава 17
Когда Карен оделась и вошла в гостиную, к своему удивлению, увидела, что там расположился Дойль.
«Я думала, вы придете только вечером».
«Какой-то умник нарушил весь наш график», — Дойль сокрушенно покачал головой. — «Сменщик куда-то пропал. Связались со мной, попросили заступить на дежурство вместо него. Пришлось мне сменить Любека».
«Он уже ушел?»
«Да, где-то час назад. Вы еще спали. К чему было вас беспокоить? Я решил, что вам надо хорошенько отоспаться».
Карен кивнула. Повернулась в сторону кухни. — «Не хотите перекусить?»
«Угостите кофе?»
«Сейчас сделаю».
Карен поставила воду кипятиться, приготовила яичницу, сунула два ломтика хлеба в тостер и вынула из холодильника апельсиновый сок. Так она делала каждое утро, и сейчас двигалась словно автомат, но сегодня привычные занятия успокаивали. Пока убирала стол, почти убедила себя, что все идет по-прежнему, ничего необычного не происходит.
Дойль стоял в дверях и молча наблюдал за ней. Потом произнес: «Вы сегодня выглядите гораздо лучше».
«Потому что чувствую себя лучше». Она не лгала. После кошмарного сна, в котором присутствовал Брюс, Карен словно провалилась в черную яму. Спала как убитая.
Кухню наполнил дразнящий аромат кофе. Карен налила две чашки дымящегося напитка, достала молоко, сняла готовую яичницу со сковородки и положила на тарелку, и в ту же секунду вынырнули подрумянившиеся тосты. Все движения выверены до мелочей, рассчитаны до секунды. Она отнесла еду на стол; Дойль сел напротив нее.
Знакомый вкус апельсинового сока и тоста; сквозь жалюзи пробиваются тонкие лучики утреннего солнца. Все эти приметы обычного начала дня настраивали на бодрый лад, заставляли расслабиться. Потом Карен спохватилась и приготовилась встать.
Дойль сразу поднял голову. — «Что-нибудь забыли?»
«Газета. Ее по утрам оставляют за дверью».
«Я уже все взял».
«Где она?»
«Присядьте, миссис Раймонд. Пожалуйста». — Дойль явно чувствовал себя неловко. — «Давайте я вас сначала немного просвещу насчет ночных событий».
У Карен подогнулись ноги. — «Что-то случилось?»
Она машинально потянулась за чашкой, но так и не притронулась к кофе. Потому что от услышанного пропал аппетит. Дойль говорил приглушенным мягким голосом, словно надеялся как-то сгладить впечатление от своих слов. Джек Лорч, Эдна Дрексель. И Тони Роделл. Трое из пяти: пока она спала, список убитых пополнился сразу тремя именами.
«О Господи. Что вы собираетесь предпринять?»
«Все, что возможно. Служба шерифа и полиция штата помогают нам», — Дойль замялся. — «Если бы мы могли связаться с вашим мужем…»
«Сколько можно повторять, — я не знаю, где Брюс!» — У Карен так застучало в висках, что она с трудом слышала собственный голос. — «Думаете, я не хочу найти его, думаете, мне не надоело постоянно дрожать!» — Она поднялась. — «Я не полиция. Чего вы все от меня добиваетесь?»
«Только доверия и искренности». — На мгновение в голосе Дойля послышались едва ли не враждебные, угрожающие нотки. Он тут же сокрушенно покачал головой. — «Мы делаем все, что в наших силах, но у нас так мало зацепок…»
«Знаю». — Карен сникла, волнение понемногу улеглось. Что-то посказывало ей: наверное, надо немедленно ему рассказать.
Дойль обеспокоено следил за ней. — «Вы в порядке?»
«Да, конечно». С другой стороны, как это поможет? Ее откровения только навредят Брюсу, а такого она не допустит. Что бы ни случилось, такого она ни за что не допустит.
«Послушайте», — раздавался размеренный голос полицейского. — «Сегодня не стоит идти на работу. После того, что произошло ночью, лучше поехать в управление. Там к вам приставят женщину-охранника, но в камере сидеть не придется. Это ведь просто для вашей безопасности…»
Карен помотала головой. — «Я сказала своему шефу, что приду как обычно. Так и будет».
И вот она молча сидит рядом с Дойлем, а он, заслонившись от слепящего света противосолнечным козырьком, ведет автомобиль, осторожно продвигаясь вперед в потоке машин. Они медленно ползли по шоссе.
Перед отъездом, пока Дойль отчитывался перед начальством, Карен быстро просмотрела газету. Она успела пробежать глазами лишь начало передовицы под аршинным заголовком, но этого оказалось достаточно. Страшнее, чем убийства Тэйт — Ла Бианка, хуже и представить себе нельзя. Неудивительно, что началась паника. И все же…
Несмотря ни на что, в город спешили тысячи людей. Она посмотрела в окошко. Пожилой мужчина в сверкающей новой машине с включенным радио внимательно слушает утреннюю сводку биржевых новостей. Молодая мать за рулем «семейного» автомобиля в окружении возбужденных детей, наверное, спешит приобщить их к радостям Диснейленда. Дородная дама в многоместной белоснежной легковушке, скорее всего решила посетить салон красоты, но увы, опоздала лет на двадцать. Красивый черный юноша в роскошном открытом «Триумфе», из стерео вырываются бодрые утренние речитативы Прикольного Фредди вперемешку с композициями «Вершин хит-парада».
Все идет как обычно. Бизнес. Развлечения. Море машин на шоссе. «У убитого разнесен череп, он лежал в луже крови и виски», но индекс Доу-Джонса исправно отмеряет деловую активность. Женщина с опущенной под воду головой заходится в беззвучном крике, — дети спешат посетить аттракционы, где можно покататься на подводной лодке или повизжать, восхищаясь искусно сфабрикованными ужасами Дома Призраков. Юношу загрызли взбесившиеся псы, тело разорвано, от рук ничего не осталось, а стареющая женщина погружена в тяжкие раздумья о том, сколько оставить чаевых за маникюр. Страшную реальность, — крики, стоны, звериное рычание, — полностью заглушил безмятежный голос Прикольного Фредди. Возможно, люди прячут страх глубоко в себе, он без умолку вопит в душе каждого, не уставая предупреждать о надвигающейся угрозе, но все торопливо включают радио, ловят «Вершины хит-парада» и настраивают звук погромче.
Правильно, что еще они могут сделать? А она сама? Как ей заглушить голос страха? Очень просто — отправиться на работу. Вместе с остальными жителями Лос-Анжелеса притвориться, что сегодня обычный день, и ночь никогда не наступит.
Дойль свернул на Харбор, и вот они уже съехали с эстакады по одному из ответвлений, ведущих в лабиринт бесконечных магазинов центральной части города.
«Здесь ваше агентство?» — спросил наконец Дойль; она кивнула. Он развернул машину, подогнал к тротуару. Жизни полицейского особо не позавидуешь, но по крайней мере не надо заботиться о месте для парковки.
