Росс Томас - Хочешь жить - не рыпайся

— Что у Стэйси? — переспросил я.

— Бар «У Стэйси», — ответили мне, — и, если тебя мучит жажда, приятель, мы открываемся в десять часов.

— Давно у вас этот номер?

— С тех пор, как я открыл это заведение двадцать лет тому назад. Тебе просто не с кем поговорить, приятель, или все-таки что-то нужно?

— Вы — Стэйси?

— Я Стэйси.

— Мне просто не с кем поговорить, — и я повесил трубку.

Глава 15

Карта, нарисованная Дэйном, вывела меня на автостраду 50. Я миновал Аннаполис, проехал по мосту Чезапик-Бэй и проследовал на юг к Иэстону. В Иэстоне я свернул на Шоссе 33, ведущее на запад и теперь ехал по узкой полоске земли, вдающейся в бухту. Я находился в округе Толбот, лидирующем в штате Мэриленд по числу миллионеров на тысячу проживающих в нем людей. И это в Мэриленде, который буквально кишит миллионерами.

Вновь поворот, теперь на извилистую дорогу, уходящую к воде. Поместья, расположенные вдоль дороги, сплошь имели названия, некоторые даже оригинальные, вроде «Причуда старушки» или «Почему нет»?

Миссис Эймс предпочла более консервативное «Французский ручей». Об этом свидетельствовала стальная табличка, вмурованная в одну из двух каменных колонн, на которых висели большие железные ворота. Как мне показалось, всегда открытые.

Теперь я ехал по усыпанной гравием дорожке меж двух рядов белоствольных английских вязов. Легкий подъем вывел меня к стоящему на вершине особняку. Мне он понравился. Пожалуй, он понравился бы практически всем. Сложенный из узких брусков серого камня. С крышей из коротких медных листов, от времени ставших темно-зелеными, которая не потечет и через тысячу лет. Большой, просторный, одноэтажный дом, с чуть изогнутым фасадом, дабы из каждого окна открывался прекрасный вид на бухту.

За домом нашлось место для гаража на четыре автомобиля и конюшни. А окружала дом ухоженная, площадью в пару акров, лужайка. Старые ели манили тенью, цветочные клумбы и декоративные кусты радовали глаз. Далее пологий склон уходил к бухте.

Я заглушил мотор «пинто», по пути к парадной двери пересек полоску красного бетона. То была старинная дверь, широкая и высокая, с резными панелями, изображающими какие-то сцены, как мне показалось, времен крестовых походов. Я позвонил. Долго ждать не пришлось. Дверь открыл молодой смуглолицый мужчина, который помогал миссис Эймс выйти из «кадиллака» на похоронах ее дочери. Он по-прежнему был в темно-сером костюме, который едва кто принял бы за униформу. Я не мог определить, тот ли это костюм. Скорее всего, их у него было не меньше семи. Я решил, что на него возложены функции дворецкого-шофера-камердинера, то есть его зовут, если надо куда-то поехать, оседлать лошадь, принести что-нибудь выпить или зарядить ружье. В Соединенных Штатах осталось не так уж много слуг-мужчин, и найти их можно разве что в богатых поместьях, усеявших берега Чезапикского залива в штате Мэриленд.

Его темные глаза оглядели меня с ног до головы. Похоже, я не произвел впечатления, так что упредил его вопрос, а что, собственно, я тут делаю, дежурной фразой:

— Миссис Эймс ждет меня.

— Мистер Лукас?

— Совершенно верно.

— Сюда, пожалуйста.

Я проследовал за ним в холл, отделанный панелями из орехового дерева, с толстым коричневым ковром на полу, массивной мебелью, старинными картинами. Я одобрительно кивнул. Именно так, по моему разумению, и следовало тратить деньги, если, конечно, их более чем много.

Мужчина в темно-сером костюме отворил дверь, отступил в сторону и объявил:

— Пришел мистер Лукас, миссис Эймс.

Я вошел в большую комнату. Одну стену занимало окно, от пола до потолка. Майская голубизна бухты, с белыми барашками на волнах от легкого ветерка притягивала взор. Впрочем, и обстановка комнаты могла поспорить красотой с бухтой. Но особо выделялся камин. Поднятый на фут над полом, высокий (рослый, под шесть футов, мужчина мог войти в него, не сгибаясь), широкий и глубокий (пони могла без труда развернуться в нем) и, несомненно, сработанный очень и очень давно. Я решил, что миссис Эймс приобрела камин в том же замке, где, купила парадную дверь. В камине даже пылал огонь. Три полена длиной в пять футов и толщиной с телеграфный столб весело потрескивали в язычках пламени, выгоняя из комнаты прохладу, что несли с собой голубые воды бухты даже в теплый майский день.

Низкие, удобные кресла и диваны, обитые тканью теплых, осенних тонов, так и манили сесть и, отвлекшись от мирских дел, любоваться бухтой или, переливающимся всеми оттенками красного, огнем в камине. В одном углу стоял большой рояль, около которого так и тянуло постоять с бокалом в руке, слушая тихую, спокойную музыку. А может, что-нибудь и спеть самому.

Миссис Эймс ждала меня у камина, наблюдая, как я пересекаю комнату.

— Добрый день, мистер Лукас, — поздоровалась она со мной, когда я миновал половину пути. — Я Луиза Эймс.

Я дал бы ей сорок пять, и лишь потому, что знал, сколько лет ее дочери. Выглядела она моложе. Достаточно молодо, чтобы носить светло-коричневые брючки, обтягивающие круглую попку и плоский живот. Компанию брючкам составлял желтый свитер, скорее всего, из кашемира. Цвета прекрасно гармонировали друг с другом.

Женщина она была интересная, даже красивая, с короткими, вьющимися темно-русыми волосами, только начавшими седеть. Лицо сердечком с аккуратненьким подбородком, темно-карие глаза, загорелая, мягкая кожа, прямой нос и рот, похоже, забывший, что такое улыбка.

— Позвольте поблагодарить вас за то, что вы согласились принять меня сегодня.

Она чуть склонила голову, разглядывая меня, как могла бы разглядывать плохую картину, нарисованную близкой подругой.

— Что ж, по крайней мере внешне вы не похожи на лжеца, — изрекла она после долгого молчания.

— Так я, по-вашему, лжец?

— Вы же работаете на Френка Сайза.

— Совершенно верно.

— Я полагаю, что он нанимает одних лжецов, разумеется, превосходных лжецов. По вас просто не видно, что вы лжец.

— Я только учусь.

Она вроде бы решила улыбнуться, но передумала.

— Присядьте, мистер Лукас. Это кресло вы найдете очень удобным.

Я опустился в указанное мне кресло. Она продолжала стоять у камина.

— Не хотите ли выпить? Составьте мне компанию.

— С удовольствием.

— Шотландское?

— Нет возражений.

Она сдвинулась влево, на шаг или два. Вероятно, наступила на кнопку, потому что мгновением позже смуглолицый мужчина внес серебряный поднос с графином, сифоном с содовой, серебряным кувшином с водой, серебряным ведерком со льдом и двумя высокими стаканами. Должно быть, они не раз репетировали эту сцену.

Меня он обслужил первым. После того, как я налил себе виски, добавил содовой и льда, а миссис Эймс наполнила свой стакан, молодой человек исчез. Занял свой пост в буфетной, предположил я. Жена сенатора подняла стакан.

— За счастливые семейные союзы, мистер Лукас. Вы женаты?

— Уже нет.

— Вы часто ссорились?

— Нет, не очень.

Она кивнула.

— Полагаю, это верный знак того, что семейная жизнь близка к краху. Не хочется даже ругаться.

— Наверное, — я подумал о Саре. Расписаны мы не были, но поводов для ссор хватало.

— Вы хотите поговорить со мной о моем муже, не так ли?

— О нем и других людях.

— О ком именно?

— К примеру, об Артуре Дэйне. Почему вы наняли его?

Она отпила виски.

— Чтобы приглядывать за моими инвестициями.

— Какими инвестициями?

— Вы знаете, чем занимался мой муж, когда я вышла за него?

— Преподавал.

— Он был ассистентом на кафедре государства в университете Индианы и при удаче к пятидесяти годам мог бы стать вторым профессором. Вместо этого в сорок шесть лет он стал американским сенатором, и я платила за каждую ступень, начиная от члена законодательного собрания штата, сенатора штата, заместителя губернатора штата, потому что он, по его словам, этого хотел. Я вложила в него много денег, мистер Лукас, а теперь все пошло прахом, и я наняла Артура Дэйна. Я хочу знать, в чем причина.

— Это все?

— Что, все?

— Это все, что вы хотите выяснить?

— Как я понимаю, вы говорили с ней.

— С кем?

— С этой Майзель.

Я кивнул.

— Да, говорил.

— Если бы не она, мой муж по-прежнему оставался бы сенатором США, а моя дочь была бы жива. А теперь она околдовала его, — она посмотрела на меня. — Да, да, мистер Лукас, я сказала околдовала. Другим словом это не назовешь.

— Я предложил Дэйну альтернативный вариант.

— Какой же?

— Секс.

Она рассмеялась. Без улыбки. Отбросила голову назад и позволила смеху сорваться с губ. Веселья в этом смехе, естественно, не было.

— Говорите, секс.

— Совершенно верно.

— Она буквально сочится сексом, не так ли?