Патрик Бовен - Око Каина
Жаба была здесь — в верхнем левом углу. Под ней небольшими буквами полукругом было написано: «Bullfrog Mining Company[9]».
Томас улыбнулся. Примерно так он и думал. Стало быть, это шахтерский поселок — одно из тех полузаброшенных поселений, жителей которых удерживает на месте исключительно ностальгия. Однажды он видел по телевизору передачу о них.
Он погладил подбородок. Шахта. Хорошо. Но что в ней добывают? Каковы подземные владения Короля-Жабы?
ГЛАВА 16
Гигантская кастрюля стукнулась о пол. Элизабет поднялась из-под барной стойки.
— Кажется, я нашла подходящую посуду. Она закрыта, но не советую вам поднимать крышку — запах ужасный. Но зато я нашла много полезных вещей в кладовке. Консервированный перец в том числе. Может быть, разогреть пару банок?
Джин бросила на нее презрительный взгляд.
— Конечно, О’Доннел. Вот и займись этим. Дашь знать, когда все будет готово.
— Я думал, это вы специалистка по готовке, — вмешался Ленни.
— Я горничная.
— Горничная или кухарка — не вижу особой разницы.
— Я не собираюсь никого обслуживать. Перебьетесь.
Негритянка подхватила чемодан и исчезла на лестнице.
— И что, она все время так? — спросил Томас.
Нина пожала плечами, словно извиняясь за подругу по несчастью, и пошла следом за ней вверх по ступенькам. Ленни, вздохнув, также отправился за ними.
Сесил тащил Перл к выходу.
— Я з-здесь н-не останусь, — говорил он. — В-вода в-вся к-красная. И п-пыли п-полно. Н-нужно п-пойти в с-соседний дом.
— Я с тобой, — пробормотала Перл.
Томас взглянул на юную манекенщицу. Ее шикарная одежда была такой же грязной, как и лицо. Она выглядела совершенно измученной.
— Не понимаю, — произнесла она с жалкой улыбкой. — Я почти не пила спиртного — и еле стою на ногах!
— Наверно, вам вообще лучше было отказаться от алкоголя, — солгал Томас. — Отдохните пока в соседнем доме. Когда доктор Уэлш вернется, она вас осмотрит, обещаю. Я попрошу ее, чтобы она расположилась поблизости от вас, вместе с Камероном. Так вам будет спокойнее.
Перл кивнула и вышла, почти повиснув на руке Сесила.
У Томаса даже не было времени закурить недавно скрученную сигарету. Он положил ее на стойку, рядом с зажигалкой, и принялся скручивать другую.
Табачные киоски — это уже что-то из другой жизни.
Виктор Каминский сел за один из столов и раскрыл свой ноутбук.
— Сдохнуть можно от жары, — проворчал он.
Он нажал пусковую кнопку. Питер сел рядом с ним и уставился в засветившийся экран.
Ленни спустился по ступенькам.
— Джин и Нина разместились на втором этаже, — сказал он. — Элизабет — недалеко от них, в отдельной комнате. А мужчины — на третьем. Мне показалось, что так правильнее.
Старый денди улыбнулся Томасу. Тот вздохнул и протянул ему сигарету. Ленни взял ее указательным и большим пальцами так осторожно, словно это была стрекоза.
— Прекратите это сейчас же, — сказал Каминский, не отрывая глаз от экрана.
— Что, простите?
— Выбросьте эту сигарету. Это вредно для здоровья. Для моего, во всяком случае. — Он выключил ноутбук и опустил крышку. — Без обид. — Он поднялся и поправил галстук, словно готовился выступать перед руководством компании. — Ноутбук за пять тысяч — это не жук начихал. Даже речи нет о том, чтобы я тут остался.
— Смотри сам, — сказал Томас.
— Нечего смотреть. Мой компьютер не выносит пыли. А я — табачного дыма. Не говоря уже обо всех этих гребаных штучках…
— Ты о чем?
— Эта история воняет. Друзья меня предупреждали: «Осторожнее, Вик. Безопасность „Ока Каина“ оставляет желать лучшего. Разные слухи ходят. В адрес шоу поступало множество угроз. Так что лучше бы тебе держаться от него подальше». Но она уговаривала: «Телешоу в прайм-тайм — это же лучший способ засветиться и сделать карьеру! Более грандиозного трамплина вам не найти!» «Грандиозного» — это ж надо, мать твою! Кажется, я знаю, что будет по-настоящему грандиозным, — процесс, который я против нее устрою.
Томас нахмурился.
— Вы говорите о Хейзел Кейн? То есть она уговаривала вас участвовать в шоу?
Он внимательно взглянул на молодого человека.
Каминский был истинным адептом костюма-тройки и казался типичным представителем золотой молодежи. Но иногда его манера изъясняться все же выдавала более скромное происхождение. Вряд ли он закончил Гарвард, хотя, судя по всему, хотел произвести на окружающих именно такое впечатление. Томас был почти уверен, что, если пошарить в карманах его костюма, можно обнаружить там квитанцию о сдаче внаем — точно так же, как сам он брал напрокат смокинг для презентации. Галстук с Гомером Симпсоном — это была всею лишь уловка, для того чтобы производить впечатление крутого и продвинутого. На самом деле Каминский был одним из тех зубастых типов из среднего класса, которые очень хотят пробиться в сливки общества. И его речи навели Томаса на некоторые интересные размышления.
Он вспомнил ту странную сцену в номере Хейзел — когда она просматривала видеозапись своего спора с каким-то человеком. Томас не успел увидеть на экране его лицо, но манера поведения напоминала Каминского.
— Я пошел, — объявил последний. — Надеюсь, поблизости найдется жилье получше этого гадюшника. Если я буду нужен, позовите. Далеко я не уйду.
Он оттолкнул ногой стул и вышел.
Томас остался в компании Элизабет, Леонарда Штерна и Питера. Мальчик коротко взглянул на него, потом принялся что-то рисовать на куске картона.
Томас почувствовал, как его сердце сжимается. Родителей нет, нечем себя занять, жара невыносимая, и никто не обращает на тебя внимания… Как детская психика на это отреагирует? Риторический вопрос…
— С тобой все в прядке? — мягко спросил он. — Хочешь есть или пить?
Питер не отвечал. Томас наклонился к нему и добавил:
— Не беспокойся, старик. Все будет хорошо.
Питер долго оставался неподвижным, наконец все же кивнул. Томас погладил его по голове и поднялся. Вернувшись к барной стойке, он оперся о нее ладонями и обратился к двум взрослым:
— Мне нужно с вами поговорить…
Ленни взял сигарету, щелкнул зажигалкой.
— Ну что ж. Скажите все как есть.
— Мы не стали жертвами аварии. Скорее это ловушка. В это трудно поверить, я знаю. Но я могу это доказать.
Большой палец Ленни соскользнул с клапана зажигалки, и язычок пламени исчез.
Элизабет так резко вскочила, что чуть не ударилась о стойку.
— Аварии не было?
— То есть?..
Они оба впились в него глазами. Томас выдержал эти взгляды не шелохнувшись.
— Речь идет о похищении, — сказал он.
ГЛАВА 17
Сет закрыл глаза и впился зубами в пирожок. Темно-красное желе, служившее начинкой, растеклось по языку и небу. Вязкий, липкий, кисло-сладкий поток заставил его вздрогнуть от удовольствия. Этот вкус оставался неизменным со времен его детства.
Он в два приема проглотил пирожок и облизал пальцы. Некоторые вещи и впрямь таковы — они не меняются на протяжении многих лет…
Он смотрел на черно-белые мониторы на железном столе перед собой. Эти старые штуковины, покрытые толстым слоем пыли, достались ему почти что даром.
Один из них затрещал. Сет постучал по нему сверху, чтобы изображение стабилизировалось.
Это были специальные модели, созданные для наземных войск и рассчитанные на экстремальные климатические условия. Если верить продавцу, они использовались во время первой войны в Ираке, при проведении операции «Буря в пустыне». Услышав это, Сет пожал плечами. Главное — они работают. А больше ничего и не надо.
Он еще раз проверил изображения. Снаружи все было спокойно. Ничего особенного на экранах не появлялось. Взгляд его снова погрузился в полумрак комнаты. Голубоватый свет мониторов едва позволял различить мусор, разбросанный по полу среди толстых проводов, соединенных клейкой лентой, — особенно много было пакетиков от соленых орешков.
Сет удовлетворенно вздохнул.
Впервые за многие годы он чувствовал себя просто великолепно. Уютно разместив громадину своего тела в кресле-качалке, он объедался в свое удовольствие, и никто не делал ему замечаний.
Кресло он утащил из местного борделя «У Пинка» — последнего обитаемого места в этом жалком шахтерском поселке среди пустыни. Интересно, кто раньше в нем сидел? Хозяин борделя или кто-то из местных шлюх? Впрочем, ему было на это наплевать. Так или иначе, сейчас кресло уже никому не могло понадобиться. Сет был новым хозяином этих мест.
Единственным и полновластным.
Он положил руки на подлокотники кресла и сильнее откинулся назад. Некоторое время он удерживал кресло неподвижно напряжением всех своих мускулов, радуясь их выносливости.
