Джон Сэндфорд - Жертва безумия
— Не знаю, так ли это, но пока мы не можем дать ему отпор. Он слишком силен. Нам нужно… что-то. — Энди привстала, слыша, как подрагивает лестница под ногами Мэйла. — Нам нужен какой-то предмет, которым мы сможем убить его.
— Какой? — Грейс нервно обвела взглядом погреб, но не увидела ничего подходящего.
— Мы должны подумать… но я не могу думать. — Энди обхватила руками голову.
Он был уже совсем близко, на лестнице.
— Ложись, — шепнула Грейс. — Закрой глаза. Молчи, что бы ни произошло.
Она слегка толкнула мать на матрас, и они услышали, как Мэйл сдвинул засов. Энди кивнула и закрыла глаза. Грейс забилась в угол, обхватила ноги руками и уставилась на дверь.
Мэйл посмотрел через щель, потом снял цепочку и открыл дверь.
— Вставай! — приказал он Энди.
— Вы что-то сделали с ней. Она не двигалась после вашего ухода, — испуганно пробормотала Грейс.
Это не смутило Мэйла. Он наморщил лоб и, резко бросив:
— Вставай! — пнул Энди ногой.
Она чуть повернулась, затем в ужасе прижалась к стене.
— Вы покалечили ее. — Грейс зарыдала.
— Заткнись! — рявкнул Мэйл. — Заткнись, маленькая плакса…
Он шагнул к ней, словно собирался ударить ее, и Грейс подавила всхлипывания. Поколебавшись, Мэйл снова пнул Энди.
— Вставай! — схватив Энди за ноги, он повернул ее на спину.
— Воды, — простонала она.
Грейс снова заплакала, и Мэйл крикнул:
— Заткнись!
Он неуверенно отступил.
— Вы ее покалечили, — повторила Грейс.
— Она не была такой, когда я ее привел, — пробормотал Мэйл. — Она ходила.
— Боюсь, у нее что-то… с головой. Она разговаривает с Женевьев и папой. Где Женевьев? Что вы с ней сделали? Она у папы?
— О черт! — в бешенстве воскликнул Мэйл. — Тебе лучше прийти в себя, я еще не закончил с тобой!
Отойдя к двери, он велел Грейс:
— Дай ей воды.
— Я делаю это, — всхлипнула Грейс. — Но потом она… мочится на пол.
— О Господи!
Дверь захлопнулась, но засов не сдвинулся. Грейс затаила дыхание. Неужели он забыл? Нет. Дверь снова открылась, Мэйл бросил ей полотенце.
— Подмой ее. Я вернусь утром.
Дверь снова закрылась, и они услышали его шаги. Они ждали не двигаясь, но он не вернулся.
— Мы можем это повторить, — сказала Энди. — Но нам необходимо что-то найти.
— Что?
— Какой-нибудь предмет, чтобы убить его.
— Здесь? — Грейс снова обвела взглядом пустой погреб. — Где?
— Мы что-нибудь найдем, — сказала Энди. — У нас нет другого выхода.
Мэйл сел в микроавтобус, перекрашенный в синий цвет, с надписью на боковой двери «Компьютеры. Роузес». Направившись к шоссе номер 3 и автостраде номер 494, он заполнил бак и налил больше четырех галлонов бензина в пластмассовую канистру. Купив две кварты моторного масла, он расплатился за все двадцатидолларовой купюрой.
За сорок минут он доехал до озера Миннетонка. В пути Мэйл много размышлял о преступлениях, о том, как все это происходит. Если бы он играл в фильме, то забрался бы в контору лодочной станции, при свете фонаря просмотрел бы записи, затем сыграл в прятки со сторожем.
Но происходящее — не кино; относительную безопасность могут обеспечить правильный выбор времени и темнота.
Лодочная станция Ирва находилась за поворотом дороги на берегу озера, по соседству со старой бензоколонкой, бакалейной лавкой и кафе, где подавали мороженое. Подъехав ближе, Мэйл посмотрел, нет ли поблизости машин и полицейских, и увидел два движущихся автомобиля. Легавых как будто не было, прохожих тоже. Свет горел только в кафе.
Мэйл проехал полмили до перекрестка, развернулся и возвратился назад. Возле магазина он припарковался, вошел через заднюю дверь в микроавтобус и быстро смешал моторное масло с бензином. Запах паров взбодрил его: Мэйл не нюхал бензин после выхода из больницы, но он сохранил для него свою притягательность.
Зайдя в кафе, он купил дешевую пластмассовую зажигалку и банку колы. Вернувшись в микроавтобус, вынул моток узкой резиновой ленты, положил ее рядом с зажигалкой, чтобы все было под рукой, и поехал к лодочной станции Ирва.
Возле причала покачивались двадцать алюминиевых лодок.
Не заглушив мотора, он быстро подошел к задней двери автобуса, вынул из кармана складной нож и вырезал в пластмассовой канистре с бензином отверстие. Подняв канистру, он собирался уже вытащить ее, когда увидел огни фар. Мэйл замер и прислушался, но машина проехала мимо.
Он взял зажигалку, установил регулятор на максимум, привязал резиновой лентой рычажок клапана: получился миниатюрный факел. Мэйл бросил пятигаллонную канистру в окно.
Стекло зазвенело. Вслед за канистрой Мэйл швырнул в окно зажигалку, и сарай с шипением вспыхнул. Когда Мэйл выезжал со стоянки, огонь охватил уже все помещение.
Черт возьми! Он хотел бы задержаться здесь.
Мэйл смотрел через зеркало заднего обзора, пока сарай не скрылся из виду. В детстве он поджег дом в северной части Сент-Пола и вернулся назад, чтобы полюбоваться пожаром с крыльца начальной школы. Ему нравилось созерцать пламя, ощущать волнение толпы, близость людей, собравшихся посмотреть на пожар. Он казался себе шоуменом, кинозвездой.
Слушая разговоры, он еще тогда понял, что все испытывают некоторое удовольствие от того, что дом соседа сгорел.
Возвращаясь к себе под ночным небом, Мэйл подумал об Энди Манет. Может, это и к лучшему. Он много трахал ее, пора заняться другой.
Завтра, однако, он снова захочет ее — во всяком случае, одну из них.
Он уже чувствовал это.
Глава 11
Лукас встал через несколько минут после Уивер. В выходивших на восток окнах брезжил бледный утренний свет. Пока Лукас умывался, Уивер готовила завтрак. Одевшись, Лукас вытащил из ящика с носками кольцо, поиграл им, потом сунул в карман брюк. Он делал это почти ежедневно в течение месяца.
Уивер стояла на кухне у мойки, что-то напевая себе под нос, и вырезала сердцевину из дыни-канталупы.
— Сегодня тебя ждет что-то приятное? — спросил Лукас. Утром его голос был скрипучим, как ржавые ворота, но Уивер привыкла к этому.
— Ничего интересного, — ответила она. — Сначала — женщина со шрамом на лице, который я надеюсь убрать.
— Похоже, ей нужен специалист по пластическим операциям, — заметил Лукас, вставив два ломтика хлеба в тостер.
— Иногда я делаю пластические операции, — сказала Уивер. — Потом мы должны принять роды. Вероятно, будет шесть операций.
Лукас любил, когда Уивер рассказывала о работе, ему нравилось видеть ее воодушевление, хотя он не всегда понимал ее. Он присутствовал на нескольких операциях, стоя в халате и стараясь не мешать. Его поражала точность движений Уивер и то, как непринужденно она отдает команды.
Уивер чувствовала себя полновластной хозяйкой в операционной, как и ее пятидесятилетний учитель Джордж Хоуэлл, занимавшийся восстановительной хирургией.
— Ты слушаешь? — спросила Уивер.
— Конечно.
— У тебя какие-то нарушения. Ты можешь заниматься шестью делами одновременно в три часа ночи, а в шесть утра не способен сложить два и два. Тебе надо пройти обследование. Давно это с тобой?
— Обследование не улучшит мои математические способности.
Они ели, обсуждая предстоящие дела. Поцеловав уходящую Уивер, Лукас рухнул на кровать.
Шеррил и Блэк заканчивали работу в кабинете Манет. Лукас заехал туда в восемь часов, все еще неважно себя чувствуя. Блэк тоже был не в духе и ворчал на свою напарницу.
— Шесть человек. Ни одной женщины. Андерсон проверяет их всех по компьютеру. Они попадут в сегодняшний отчет. Мы присматриваемся к ним, парни из ФБР изучают их досье. Сейчас мы проглядываем записи повторно… отмечаем менее выраженные случаи.
— Что с теми шестью?
— У них крыша совсем поехала, — сказал Блэк.
— Совсем поехала, — повторила Шеррил, такая же бодрая, как и Уивер. — Я все же хотела бы знать, как мы поступим с этими сексуальными маньяками.
— Мы доберемся до них, — ответил Лукас.
Когда Лукас вышел из кабинета Манет, секретарша молча указала ему глазами на двери внутренних офисов. Поняв значение этого настороженного взгляда, Лукас прошел по коридору и остановился возле автоматов с колой. Через несколько секунд появилась секретарша.
— Меня очень огорчил разговор с вами, — нерешительно сказала она.
— Мне нужна любая информация. Любая. Там двое детей!
Она кивнула.
— После всего этого я кажусь себе… предательницей. Нэнси не узнает?
Лукас покачал головой.
— Никто не узнает.
Та испуганно посмотрела на кабинет Вулф.
— Вот что: здесь хранятся не все записи Энди.
— Разве? А мне сказали, она работала только здесь.
— Здесь ее кабинет. Но во время стажировки в университете она работала со многими заключенными из тюрьмы округа Хеннепин. Проводила экспертизу по распоряжению суда. Там были в основном малолетки, но с тех пор прошло много лет, все они уже взрослые.
