Юхан Теорин - Ночной шторм
— Петер! — кричит девочка в ужасе.
Теперь он ее услышал и обернулся. Но между ними по-прежнему около сотни метров.
И снова Эбба слышит громкий треск, как будто выстрелила пушка. Посреди белого полотна появляется черная трещина, из которой хлещет вода. И с каждой секундой трещина расширяется.
Инстинктивно Эбба продолжает бежать вперед. Трещина уже метр шириной и продолжает увеличиваться. Эбба не умеет плавать и боится воды. В отчаянии она смотрит на трещину во льду, потом поворачивается к Петеру.
Он бежит в ее сторону с ранцем в руке и энергично машет свободной рукой. Между ними пятьдесят шагов.
— Прыгай, Эбба!
Девочка делает прыжок прямо над черной водой и падает на другую сторону льдины.
Петер остается один на льдине. Всего через минуту он оказывается у края трещины, но она уже увеличилась и ее не перепрыгнуть. Он не знает, что делать дальше, — а трещина все растет. В страхе брат и сестра смотрят друг на друга через пролом во льду. Петер качает головой и показывает в направлении берега.
— Беги за помощью, Эбба! Достань лодку.
Эбба кивает и бросается бежать, слыша, как за спиной продолжает трескаться лед. Два раза ей приходится перепрыгивать через трещины, но страх за брата придает девочке сил.
Она оборачивается и видит Петера в последний раз. Он стоит один на огромной льдине, окруженный черной водой. Эбба продолжает бежать. Ветер бьет ей в спину, но она бежит, не останавливаясь и не оборачиваясь. Наконец она видит маяки и рядом с ними темно-красное пятно — ее дом. До него еще далеко. Она молит Бога помочь Петеру и просит у Него прощение за то, что они были так неосмотрительны.
Девочка поскальзывается на льду и падает, но поднимается и снова бежит. Наконец она у берега. Опустившись на четвереньки, она перелезает через сугробы, всхлипывая и задыхаясь. Осталось совсем немного. Эбба поднимается и оборачивается. Горизонта не видно за серыми облаками. И льдин больше не видно. Их отнесло течением в сторону России.
Рыдая, Эбба бежит к дому. Ей нужно успеть попросить смотрителей спустить на воду лодки. Но где в бескрайнем море теперь искать Петера? Силы оставляют Эббу, и она падает на колени в снег. Впереди возвышается хутор. Крыши построек усыпаны снегом, черные окна смотрят на нее. Черные, как трещины во льду, как злые глаза. Эббе кажется, что такими глазами в этот момент смотрит на нее Бог.
11
Каждый новый день давался ему с трудом.
Почему-то Ливия и Габриэль были твердо убеждены, что мама уехала и скоро вернется, — хотя он никогда не говорил об этом с детьми. Это было неправильно, но Йоаким и сам стал в это верить.
Катрин уехала в отпуск, но она скоро вернется.
На следующий день после визита полиции Йоаким стоял в кухне и смотрел в окно. На небе не видно было перелетных птиц, только несколько заблудших чаек кружили над морем, высматривая рыбу.
Он уже отвез детей в сад. После этого он намеревался сделать покупки в магазине продуктов, но не смог. Слишком много товаров, слишком много рекламы. Над мясным прилавком плакат: «Грудинка. Всего 79,90 кроны за килограмм». Йоаким вышел из магазина. Он не мог заставить себя купить продукты. Вместо этого он вернулся на хутор, переоделся и прошел в кухню. У него не было никаких планов, никаких дел, только одно желание — весь день простоять перед окном в кухне.
Перед ним на кухонной стойке лежал на блюде забытый кочан салата. Это он его купил или Катрин? Йоаким не помнил, но салат под целлофаном был совсем черным. Нехорошо держать в кухне гнилые продукты, надо выбросить салат, сказал себе Йоаким. Но даже на это у него не было сил. Он последний раз взглянул на бескрайнее море и серое мрачное небо и принял решение: он пойдет в спальню, ляжет в постель и больше никогда ее не покинет.
Йоаким вернулся в спальню, лег на кровать поверх покрывала и устремил взор в потолок. Катрин сняла уродливый навесной потолок и восстановила настоящий потолок в его первоначальном виде, каким он был в девятнадцатом веке. У Йоакима возникло ощущение, словно над ним проплывает белое облако. Внезапно он услышал какой-то шум. Похоже было, что кто-то бьет костяшками пальцев по оконному стеклу. Он повернул голову. Плохие новости? Он всегда готов к плохим новостям. Стук усилился. Он шел от кухонной двери. Медленно Йоаким поднялся с постели и вышел в коридор. В окно он разглядел две человеческие фигуры на крыльце: мужчина и женщина одних с Йоакимом лет. Мужчина был в костюме, женщина — в пальто и юбке. Незнакомцы приветливо ему улыбнулись.
— Здравствуйте, — произнесла женщина. — Меня зовут Марианна, а это Филипп. Можно войти?
Йоаким кивнул, пропуская гостей внутрь. Они из похоронного бюро? Лица были ему незнакомы, но все последние дни прошли для него как в тумане.
— Как у вас уютно! — воскликнула женщина.
Мужчина кивнул и повернулся к Йоакиму.
— Мы объезжаем остров, и мы увидели, что кто-то есть дома.
— Я живу здесь постоянно… — сказал Йоаким. — Хотите кофе?
— Спасибо, мы не употребляем кофеин, — ответил Филипп, присаживаясь за стол. И прибавил: — Позвольте спросить, как вас зовут?
— Йоаким.
— Йоаким, мы хотели бы дать вам кое-что важное.
Марианна достала из сумки брошюру и положила перед Йоакимом, сказав:
— Посмотрите. Красивая, правда?
Йоаким пролистал тонкую брошюру. На первой странице была иллюстрация: зеленый луг, на котором на фоне голубого неба сидели мужчина и женщина в белых одеждах. Мужчина обнимал одной рукой ягненка, а женщина обнимала льва. Мужчина и женщина улыбались друг другу.
— Разве это не рай? — спросила Марианна.
Йоаким поднял глаза на нее и сказал:
— Я раньше думал, что рай — это наш хутор. Но это было раньше.
Марианна с недоумением посмотрела на него и слегка улыбнулась.
— Иисус умер ради нас, — продолжила она. — Он отдал свою жизнь ради того, чтобы мы были счастливыми.
Йоаким снова посмотрел на картинку и кивнул.
— Красиво, — сказал он и указал пальцем на горы на горизонте: — Горы тоже красивые.
— Это рай, — повторила Марианна.
— Существует жизнь после смерти, Йоаким, — сказал Филипп, наклоняясь ближе к нему с таким видом, словно поверяет ему тайну. — Вечная жизнь — это реальность. Разве это не прекрасно?
Йоаким снова кивнул. Он не мог отвести глаз от картинки. Он и раньше видел такие брошюры, но никогда не замечал, какие они красивые.
— Я хотел бы жить в горах, — проговорил он.
Дышать свежим горным воздухом. Вместе с Катрин. Здесь, на острове, не было гор. И не было Катрин.
Йоакиму стало трудно дышать. Он опустил голову, чувствуя, как слезы подступают ему к горлу.
— Вам плохо? — взволнованно спросила Марианна.
Йоаким покачал головой, склонился над столом и заплакал. Да, ему плохо. Ему очень плохо.
Катрин… Этель…
Несколько минут Йоаким безудержно рыдал за кухонным столом, забыв обо всем. Он словно сквозь туман слышал шепот и скрип стульев, но не мог успокоиться. Йоаким почувствовал теплую руку на плече и через пару секунд услышал, как хлопнула входная дверь. Когда он наконец вытер слезы, он обнаружил, что остался один в кухне. Во дворе послышался звук мотора машины.
Брошюра с изображением людей на лугу все еще лежала перед ним на столе. Когда машина уехала, Йоаким высморкался и посмотрел на иллюстрацию.
Он должен что-то сделать. Что угодно.
Со вздохом он заставил себя подняться со стула и выкинуть брошюру в мусорное ведро.
В доме было тихо. Йоаким вышел в коридор и заглянул в гостиную, где на полу стояли банки с краской и лежали кисти и тряпки. Катрин собиралась красить оконные рамы, но успела только удалить старую краску. Это Катрин выбрала цвет обоев и краски, потому что у нее было более четкое представление о дизайне, чем у Йоакима. Все материалы для ремонта были закуплены и сложены у стены.
Йоаким вздохнул.
Потом открыл бутылку с растворителем и взял тряпку. Он принялся за работу с ожесточенным рвением. В тишине дома слышно было, как тряпка трется о стену.
«Не нажимай так сильно, Ким», — услышал в голове Йоаким голос Катрин.
Наступили выходные. Дети были дома и играли в комнате Ливии.
Йоаким закончил с окнами и собирался оклеивать обоями стены в угловой комнате, где уже поставил стол и приготовил клей. Это была крошечная спальня с изразцовой печкой в углу. Цветочные обои начала века были в ужасном состоянии, и их пришлось сорвать. Катрин сделала это еще в начале осени, удалив все остатки старых обоев и зашпаклевав стену для наклеивания новых. Ей нравилась эта маленькая комната. Йоаким попытался не думать о жене сейчас. Ему нужно только наклеить обои. Он поднял рулон английских обоев ручной работы — точно такими же были оклеены стены в Яблочной вилле, — взял линейку и начал отмерять нужную длину.
