Патриция Хайсмит - Выкуп за собаку
— Я думал, что ты, скорее всего, в каком-нибудь захудалом отеле, и попал в яблочко, разве не так?
Коп без умолку болтал, царапая что-то в своем блокноте, дверь номера была распахнута, и чернокожая горничная, широко разинув рот, смотрела на все происходящее из коридора. Вторжение! Сердце Кеннета учащенно забилось, и с тех пор сердцебиение не прекращалось ни на минуту. Но Кеннет отомстил тому мерзкому полицейскому, который нашел его у миссис Уильямс. Это было не просто утешение, в глубине души Кеннет чувствовал себя победителем. Только бы дождаться этого копа. Глаза Кеннета, бегающие по сторонам, чаще всего останавливались на входной двери, слева от него, потому что он знал, что белокурого копа уже вызвали.
Напротив Кеннета расположился чернокожий полицейский без фуражки и читал комикс, жуя жвачку. Его курчавые волосы начали седеть. Вот чем занимается полиция, тратя деньги налогоплательщиков, получая премии и пенсии, расхаживая с важным видом с пистолетами, пришлепывая штрафные квитанции на машины, получая взятки от игорных домов (которые часто располагались в задних помещениях невинно выглядевших кондитерских) и магарыч от торговцев наркотиками. Упитанные громилы, в основном итальянцы, хотя попадались, конечно, и ирландцы. Итальянец, который пришел в номер Кеннета, очень быстро нашел его деньги, пересчитал их и спрятал в карман. Кеннет видел, что он отдал их в полицейском участке старшему офицеру (еще одному копу), сидевшему за столом в комнате напротив. Тысяча сто двадцать долларов. У Кеннета в кармане осталось одиннадцать долларов и какая-то мелочь. Кеннет не знал, позвонили ли они Эдуарду Рейнолдсу, но скорее всего — да. Сейчас Кеннет не жаждал встречаться с Рейнолдсами, но неустанно напоминал себе, что справедливо презирает подобных типчиков, так чего ему бояться?
Кеннет посматривал на дверь, ожидая появления Рейнолдса или белокурого полицейского и время от времени трогая языком нижний зуб. Это причиняло легкую приятную боль. Наркоман уже по меньшей мере в шестой раз привалился к Кеннету на плечо; тот резко вскочил, и наркоман потерял равновесие и упал плашмя на пол лицом вниз. Кеннет одернул новое пальто и отвел глаза.
Цветной охранник рассмеялся и встал со стула, все еще держа в руках комикс:
— Эй! Может, дать руку?
Кеннет старался не смотреть в их сторону. Наркоман, как старый таракан-прусак, старался перевернуться на спину или хотя бы приподняться. Кеннету захотелось выйти за дверь, но дорогу загораживал толстозадый полицейский: его бедра, расплывшиеся от долгих сидений в барах и кафе, казались шире из-за пистолета, записной книжки, дубинки и наручников, скрытых под кителем; он поднял наркомана и пристроил его на скамье, пробормотав какую-то шутку, чернокожий ухмыльнулся.
Потом по ступенькам поднялся молодой белокурый коп в штатском и, войдя в вестибюль, сразу же увидел Кеннета. Кеннет бросил на него злобный взгляд и остался на месте.
Белокурый коп вошел в кабинет напротив.
Минуты через две он вышел со старшим офицером.
— Вы узнаете этого человека, Думмель? — Офицер указал на Кеннета.
— Да, сэр.
— Манзони сграбастал его в отеле «Георг» в Гринвич-Виллидж, просто проверил во всех отелях, нет ли там хромого пятидесятилетнего мужчины, понятно?
«Манзони, конечно, повезло», — подумал Кларенс, но ничего не сказал.
Они вернулись в кабинет, Кеннета ввели следом.
— Ну вот, Роважински здесь. — Макгрегор переложил какие-то бумаги на столе. — У него нашли одну тысячу сто двадцать долларов, все в десятидолларовых купюрах, точно как выкуп верно? Он говорит, что ты взял пятьсот долларов за то, что позволил ему уйти.
— Да, — твердо сказал Роважински.
— Нет, — возразил Кларенс.
— Он купил кое-какую одежду, ладно. Оплатил счет за два дня проживания в отеле. — Макгрегор засунул большие пальцы под свой ремень. — Думмель, мы не обвиняем тебя, просто спрашиваем. Пять сотен — этих денег не хватает до двух тысяч, понимаешь?
Коп покраснел, заметил Кеннет, как будто и вправду был виноват. Кеннет почти поверил, что коп взял эти деньги. Он мог поверить в это и должен был верить, чтобы стоять на своем.
— Да. И еще мне пришлось доплатить ему триста долларов позднее. Восемьсот всего! — заявил Кеннет в порыве вдохновения.
— Капитан Макгрегор, я даю вам слово... если хотите, обыщите мою квартиру... мой банковский счет... я не получал денег, сэр!
— Не волнуйся так, Думмель.
— Я не волнуюсь, сэр!
— Если ты сказал «нет», значит, нет.
— Благодарю вас, сэр. Вы говорили с мистером Рейнолдсом, сказали ему, что мы нашли Роважински?
Макгрегор нахмурился, на лице появилось озабоченное выражение.
— Нет, нет еще. А вообще-то не знаю, может, Пит сказал ему.
Питом звали Манзони.
— Ему было бы интересно, сэр. И собака. Все дело в собаке, понимаете.
— А, — сказал Макгрегор, — Роважински утверждает, что он сразу сказал тебе, что собака мертва. Это правда, Думмель?
— Конечно неправда! Он заявил, что собака у его сестры на Лонг-Айленде. Так я и сказал мистеру Рейнолдсу.
Молодой офицер так посмотрел на Кеннета, что, казалось, готов был убить его.
— Я говорил вам, — Кеннет выпрямился, — что собака мертва.
— Нет, не говорили! Капитан... капитан Макгрегор, кому вы верите: этому чокнутому или мне?
— Мы пока никому не верим. Успокойся, Кларенс. — Он нажал кнопку звонка на своем столе.
Кеннет стоял гордо, не снимая шляпы. Молодой белокурый полицейский, Думмель, нервничал и запинался, словно у него и правда совесть была не чиста. Он удалился не без удовольствия с пришедшим за ним полицейским. Пижама лежала на койке. Пусть камера. Но он достал Думмеля!
Когда коп запирал дверь камеры, Кеннет сказал:
— Я требую адвоката. Мне ведь не придется платить ему, верно?
Коп бросил с явным пренебрежением:
— Получишь кого-нибудь.
Отвратительный тип! Два крючка на стене вместо вешалки, туалет, раковина. Кеннет помочился. Хотелось есть. Но он запретил себе думать о еде и подошел к двери, пытаясь услышать что-нибудь. Он слышал, как ему показалось, голоса капитана и молодого копа, но не мог попять, о чем они говорят. Жаль. Однако Кеннет был доволен, что занялся Думмелем. Рейнолдс и собака отодвинулись на задний план. Кеннет очень правдоподобно изложил нашедшему его копу их разговор с Думмелем в понедельник днем у миссис Уильямс. Коп сказал, что позвонит миссис Уильямс, и она могла бы, конечно, подтвердить (не важно, какие мерзкие замечания сделает она при этом относительно него самого), что Думмель приходил дважды в тот день и во второй раз притворился, что очень удивлен исчезновением Кеннета.
Глава 10
Когда Манзони и второй полицейский, чье имя Кларенс не знал, вышли из его квартиры, Кларенс шагнул к телефону, но остановился на полпути. Его все еще била дрожь, и он не хотел разговаривать с мистером Рейнолдсом в таком нервозном состоянии. Кларенс закурил сигарету и оглядел свою гостиную-спальню, не видя ничего, не замечая ни грязи, ни беспорядка, который оставили Манзони и его товарищ после обыска в его комнате, чувствуя только стыд. Ящики были наполовину выдвинуты, вещи валялись на полу. Они не стали переворачивать вверх дном всю квартиру, но то, что они вообще явились сюда, было оскорбительно, особенно то, что пришел Манзони, его недруг.
— Тебе понадобились денежки для твоей подружки, Кларенс?
Откуда он узнал о Мэрилин? Или просто имел в виду любую девушку? Они попросили показать им банковскую книжку. Никаких новых крупных поступлений. Даже подушки на кровати перетряхнули.
— Ты не часто появлялся здесь в последнее время, — заметил Манзони. — Где ты спал?
Кларенс ответил, что ночевал несколько раз (по крайней мере, когда не дежурил) у родителей, в Астории. Тут возникла еще одна загвоздка: надо было предупредить мать, чтобы она подтвердила, что он часто навещал их, на случай, если полицейские позвонят ей.
Кларенс набрал номер Рейнолдса. Было около шести.
— Миссис Рейнолдс? Это Кларенс Духамель. Мне очень хотелось бы повидать вас... Да, есть новости, мы поймали Роважински, если вам еще не сообщили из участка. — Им ничего не сообщили. — Я... я лучше расскажу вам, когда приеду. — Кларенс уклонился от прямого ответа. Она, конечно, спросила его о собаке, и он мог сказать ей только то, что она уже знала: надежды нет. — Я сейчас приеду, если можно.
Кларенс поехал в метро, решив таким образом потянуть время. Он хотел, чтобы мистер Рейнолдс оказался дома. Был час пик, самое худшее время на Гранд-Сентрал. Пассажиры шелестели газетами. Какие недовольные, мрачные, невыразительные, задумчивые лица у людей, ожидающих прибытия грохочущего поезда, который умчит их куда-то в темноту. По привычке Кларенс огляделся, чтобы проверить, нет ли поблизости карманников, но потом понял, что руки всех пассажиров так плотно прижаты к бокам, что они просто не могут пошевелиться. Последнего пассажира наконец запихнул в вагон дежурный по станции, и двери захлопнулись. Кларенс вышел на остановке «Сто третья улица» и направился пешком к дому Рейнолдса. Дежурил негр.
