Линвуд Баркли - Смерть у порога

Я сел на стул у рабочего стола, взял листы и начал читать.

Когда во вторник утром Николас только пробудился ото сна, он не сразу почувствовал произошедшие с ним изменения. Как обычно, свесил ноги с кровати, протер глаза и побрел в ванную. Встав перед унитазом, приготовился опорожнить мочевой пузырь — с этого ритуала начинался для него каждый день, и этот вторник ничем не отличался от тысяч других, предшествовавших ему. Но едва Николас раздвинул ширинку пижамы, чтобы извлечь пенис, как понял, что его там нет.

Я удивленно приподнял брови.

— Видишь? — спросил Дерек, поняв, где я закончил читать. — Говорил же, что это нечто особенное. Но продолжай.

Я снова стал читать.

— Что за хрен? — спросил Николас. Этот вопрос он обратил в пустоту, поскольку был один в доме. Принявшись лихорадочно шарить рукой в ширинке, Николас так и не смог отыскать член. Хуже того — вместе с членом пропали и яйца. Волосы на лобке остались — ему удалось их нащупать, — но куда же подевалось все остальное?

Николас подумал, что, вероятнее всего, спит и видит кошмарный сон. Через минуту он проснется. Парень отошел от толчка и, выглянув из ванной, посмотрел на свою кровать, ожидая, что увидит там себя, спящего под одеялом, готового в любую минуту пробудиться.

Но в кровати Николаса не было. Одеяло было откинуто, как он и оставил его минуту назад. Дрожа от страха, Николас подошел к кровати и осторожно потянул за одеяло, предполагая обнаружить под ним член и яйца в луже крови, но простынь была чистой и белой.

Сначала Николас боялся осмотреть себя из страха увидеть нанесенные неизвестно кем раны. Но все же собрался с духом и медленно спустил штаны пижамы. Однако никаких признаков ранения он не обнаружил. Ни крови, ни ран — ничего, что указывало бы на ампутацию. Кожа выглядела здоровой и нетронутой, не считая того, что часть его тела, подтверждающая мужскую сущность, бесследно исчезла.

Он осторожно дотронулся до себя, все еще надеясь, что это какой-то обман зрения и пропавшего органа просто не видно, и в этот момент совершил еще более ошеломляющее открытие.

Между его ног появилось отверстие.

Я поднял глаза от страницы.

— Правда, лихо закручено? — спросил Дерек. — Этот парень идет в туалет и понимает, что из-за волшебства или еще чего-то в этом роде у него пропал член и появилось влагалище.

Я пролистал оставшиеся страницы и положил на стол.

— Ты не будешь читать дальше? — спросил Дерек.

— Мне уже понятно, что это такое.

— Дальше будет интереснее. Он пишет о странных вещах, но очень правдоподобно.

— Я уже достаточно прочитал.

— Правда, забавная порнушка? Когда ты теряешь член, вся твоя жизнь меняется. Ты начинаешь смотреть на мир глазами женщины, понимаешь, что единственный способ получить сексуальное удовлетворение — это спать с парнями, даже если ты не был геем. Теперь ты понимаешь, почему я не хотел рассказывать об этом маме?

— Конечно, — согласился я, почти не слушая Дерека.

— Могу еще распечатать, если хочешь, или прислать тебе по электронной почте, чтобы ты мог читать со своего компьютера. Хотя лучше не надо — вдруг мама случайно прочитает и разозлится.

— Тебе не стоит этого делать, — перебил его я. — Я уже читал эту книгу.

Глава одиннадцатая

На самом деле роман опубликовали не подзаголовком «Николас Бесчленный». У книги было другое название. Ее выпустили как «Недостающую деталь», и она стала одним из самых нашумевших бестселлеров за последние восемь лет. В хит-параде литературных новинок, публикуемых «Нью-Йорк таймс», роман долгое время занимал ведущие позиции. Успешным продажам книги не повредил даже тот факт, что некоторые торговые сети, вроде «Костко» или «Уол-март», не специализировавшиеся на распространении книг, отказались выставлять роман в своих залах из страха обидеть наиболее консервативных клиентов. Для «Недостающей детали» это стало только дополнительной рекламой. После того как на книгу навесили ярлык запрещенной, читатели буквально смели ее с полок книжных магазинов.

Я точно не знаю, сколько всего было продано экземпляров: сто тысяч, полмиллиона, миллион, — да и какая теперь разница? Одно время даже заходила речь об экранизации, но она так и не состоялась. А если бы такой фильм и сняли, не думаю, что его пустили бы в кинотеатрах — скорее всего он сразу вышел бы на дисках. Мне же хватило и книги. Сначала даже не хотел ее читать, но она так затянула с первых же страниц, что я не смог остановиться. Думал, что после ее прочтения лучше смогу разобраться в личности ее автора и в причинах, почему моя жена решила переспать с ним. Но если честно, так ничего и не понял.

Зато я прекрасно знал, что эта книга сделала Конрада Чейза звездой. Она принесла профессору английской литературы колледжа Теккерей славу и помогла стать его президентом. Если бы книгу вроде «Недостающей детали» написал обычный старшеклассник, его вряд ли назначили бы после этого директором школы, но когда речь заходила о колледже, славящемся левыми взглядами, это была совсем другая история. Правда, человек, написавший книгу о парне, потерявшем пенис и яички и приобретшем вместо этого влагалище, скорее мог стать президентом колледжа где-нибудь в Калифорнии, но никак не в штате Нью-Йорк.

Однако дело было в том, что Конрад Чейз прославил не только себя, но и колледж. И хотя администрация колледжа, а также другие профессора отнеслись к скандальной книжке с неодобрением и постарались держаться на расстоянии от этой истории, роман возглавил список бестселлеров и был обласкан критиками как работа гения социальной сатиры. Поэтому все в кампусе надеялись, что смогут использовать неожиданно свалившуюся на Чейза славу в своих интересах.

Конрад, преподававший раннюю американскую литературу и курс по пьесам Юджина О'Нила, тут же стал университетским любимцем. Еще никто из преподавателей колледжа не становился автором бестселлеров. Чейз был не первым из профессоров, кому удалось опубликоваться, — все его коллеги пробовали себя на литературном поприще. За время работы в колледже профессора Теккерея издавали свои труды, даже если никто не читал их (а такова судьба большинства академических монографий). Некоторые из них публиковали художественные произведения, но Чейз единственный изо всех получил международное признание.

Администрация колледжа решила использовать скандальную славу профессора, чтобы популяризировать свое учебное заведение. К тому времени они уже в течение двух лет проводили литературный фестиваль и хотели устраивать его на ежегодной основе. Для этого пригласили на работу Эллен. Теперь у них появился новый лидер в лице Конрада Чейза. С его помощью проще стало привлечь в Промис-Фоллс известных писателей. Следующие семь лет колледж проводил фестиваль с размахом — на четыре дня в университет приезжали знаменитые авторы, которые выступали, рассказывали о своих работах и зачитывали фрагменты из них. Они привлекли к участию мэра Финли, считавшего, что это мероприятие не только принесет большую известность Промис-Фоллс, но даст лично ему возможность лишний раз посветиться на публике.

Когда Эллен устроилась на работу в колледж, чтобы помогать Конраду с организацией фестиваля, он был еще обычным профессором.

Мы тогда жили в Олбани. Жена работала в компании, которая занималась организацией значительных мероприятий и помогала в проведении концертов, корпоративных вечеринок, выступлений. Когда колледж Теккерей стал подыскивать человека, который взял бы на себя проведение ежегодного литературного фестиваля, Эллен подала заявку и, к ее собственному удивлению, работу получила. В то время я подвизался в охранной фирме и пребывал в легкой депрессии из-за своей творческой несостоятельности.

Я пытался примириться с тем, что не могу зарабатывать на жизнь картинами, но у меня это слабо получалось. Родители не оказывали мне поддержки, но кое-как получилось собрать достаточную сумму, чтобы целый год проучиться в художественном колледже. Говорил себе, что, несмотря ни на какие обстоятельства, буду одним из немногих, кто живет за счет творчества. В колледже у меня был приятель по имени Тедди — великолепный скульптор, обладавший незаурядной фантазией, и я думал, что если кому из выпускников и удастся добиться славы, так это ему. Несколько лет спустя я увидел его за рулем грузовика, нагруженного горячим асфальтом.

Мы выпили по кружке пива; от него пахло гудроном, и я не удержался спросить о том, что стало с его юношескими мечтами.

— Их проглотила эта чертова жизнь, дружище, — признался он.

Я понимал его чувства и испытывал примерно то же самое — работа в охранном агентстве с каждым днем понемногу высасывала из меня жизнь. Поэтому, когда Эллен предложили работу в Промис-Фоллс, я без колебания бросил свою и стал подыскивать новое место. Все равно какое: даже если бы оно было совершенно незначительным, любая перемена принесла бы мне облегчение.