Мартин Сутер - Миланский черт
В общей сложности их оказалось тридцать пять штук.
— И что мне с ними делать? — спросил Игорь.
— Выкинуть, что же еще!
Барбара Петерс приступила к выполнению своей ежеутренней нормы по плаванию.
Соня спустилась по лестнице вниз. Темный коридор, в котором теплилась лишь лампочка аварийного освещения, показался ей ловушкой. А что, если тот, кто устроил этот зловещий перформанс, спрятался где-то здесь, внизу?
Вход в аппаратную находился в конце коридора, за зеркальной стеной. Соня отодвинула зеркало в сторону и осторожно открыла дверь. В лицо ей ударили тепло и запах хлорки. Она вошла в помещение и остановилась. Перед ней на стене горели зеленые, желтые и красные лампочки приборов. Спрятаться здесь можно было только за фильтровальным резервуаром циркуляционного насоса. И, как назло, именно там располагался ящик с предохранителями, который ей был нужен.
Она прислушалась, но ни дыхания, ни каких-либо других звуков, которые могли бы выдать затаившегося там человека, не услышала. Она медленно сделала несколько шагов вперед, и, осторожно заглянув за овальный резервуар, облегченно вздохнула. Никого.
Нащупав выключатель, она нажала кнопку. Вспыхнул неоновый свет. Только теперь она почувствовала, как колотится ее сердце.
На стене висела инструкция — на какие кнопки и в какой последовательности нажимать, когда и какими переключателями пользоваться. Соня знала все это наизусть.
В зале отдыха звучала тихая, плавная музыка. В такт этой музыке тропические рыбы в аквариуме медленно бороздили отведенное им пространство. Соня нарушила эту подводную гармонию, высыпав в аквариум несколько щепоток корма. Потом добавила лавандового масла в картридж ароматизатора. Это тоже входило в ее обязанности во время утреннего дежурства.
Проверяя кабины для водолечебных процедур и процедурные кабинеты, она заметила, что блестящая хромированная табличка на одной из дверей повернута стороной «занято», и уже хотела перевернуть ее, но услышала из-за двери плач ребенка. Она не видела, как пришла фрау Феликс.
сегодня утром на дне бассейна лежали хемилюминесцентные палочки
это еще зачем?
представления не имею 35 штук
я бы испугалась
я тоже
День прошел в том же сюрреалистическом ключе, что и утро. В десять часов «Гамандер» подвергся нашествию южногерманских туристов, вооруженных ваучерами на римско-ирландские ванны. Тридцать шесть матерых завсегдатаев велнес-центров, купивших «оздоровительно-омолаживающий тур» по Швейцарии, Австрии и Италии. Из-за утреннего происшествия в термальном бассейне и сбоя системы бронирования Соня, Мануэль и фрау Феликс были застигнуты врасплох. В обычно таких тихих саунах, парных и бассейнах царило небывалое оживление, а на щеточный массаж выстроилась длинная очередь.
Соня и Мануэль стояли, как на конвейере, у массажных столов и обрабатывали пациентов специальными щетками. Круговые движения справа, от конечностей, к сердцу. Едва успев превратить очередное белое туловище в розовое и намазав его маслом, они принимались за следующее.
Три часа они без устали утюжили тридцать шесть громогласных, свободных от каких бы то ни было комплексов туристов, которые вели себя в этом мраморном подземелье так раскованно, как будто с самого рождения привыкли ходить голыми.
Наконец все закончилось. Так же внезапно, как и началось. Соня вновь слышала доносившиеся сверху плеск четырех водопадов и умиротворяюще-расслабляющие звуки медитативной музыки.
Они ходили по велнес-центру, собирали мокрые полотенца и вытирали забрызганный водой пол.
— Расскажи, что это за история со светящимися палочками, — попросил Мануэль, когда они отдыхали внизу от неожиданного аврала.
Соня пила чай, Мануэль курил, фрау Феликс дежурила наверху в бассейне.
— Они просто лежали на дне бассейна и светились. Целая куча.
— Классное, наверное, было зрелище.
— Ну, не знаю… Меня это зрелище испугало.
— Испугало?
— Это была не просто безобидная шутка. Это угроза. Как и история с фикусом.
— Ты думаешь, это как-то связано?
— Наверняка.
Соня встала из-за стола, взяла у него из руки сигарету, сделала затяжку и отдала сигарету обратно.
— Как тебе наш пианист?
— Очень даже неплох.
— Кажется, я втрескался в него.
— А он что, голубой?
Мануэль с сомнением пожал плечами.
— Я думала, вы сразу это видите.
— Я, например, не вижу. А ты как думаешь? Голубой он или нет?
— Ничего женственного я в нем не заметила.
— Я тоже. Мне нравится как раз мужское начало.
В этот вечер Соне не хотелось быть одной. Она пригласила Мануэля на ужин в «Горного козла», заказала вторую бутылку вина еще до того, как они допили первую, и осталась сидеть за столиком, когда Мануэль ушел. Ему утром надо было на дежурство.
В «Горном козле» было довольно много народа. Еще полчаса назад за одним из соседних столов сидели Лютгерсы. Хойзерманны, оставив детей дома, что-то отмечали. День рождения, годовщину свадьбы или помолвки, примирение после какого-нибудь супружеского конфликта или еще что-нибудь в этом роде.
Украшенный таиландскими орхидеями главный зал с накрытыми белыми скатертями столами был отделен от смежного с ним трактира гимнастической стенкой, увешанной старыми предметами крестьянского быта. Там, за перегородкой, за тремя столами играли в карты. Чуть поодаль, один за столиком, сидел крестьянин, которого Соня уже несколько раз видела: он время от времени проходил мимо отеля, сильно хромая. Уставившись неподвижным взглядом в пустоту, он чуть заметно шевелил губами в каком-то немом сердитом диалоге со своим бокалом красного вина.
Неожиданно перед Сониным столиком вырос повар с подносом.
— Черничное мороженое с кокосовым кремом. Заведение угощает.
Он поставил перед ней вазочку, но не торопился уходить. Соня попробовала мороженое.
— Очень вкусно, — сказала она.
Но повар не уходил. Он был тщательно причесан. На лбу краснела вмятина от поварского колпака, на груди справа синими нитками было вышито «ПБ».
— Что же вы не садитесь?
Он сел и стал наблюдать, как Соня ест десерт.
— Не слишком сладко?
— Если честно — есть немного.
— Это из-за крема. Таиландский рецепт. Они там любят сладкое. Им нужно — после этих острых карри. В следующий раз я положу меньше пальмового сахара.
— И давно вы готовите такие вещи?
— С этого сезона.
— Поздравляю.
— Тут такого не заказывают.
— Гости отеля наверняка будут заказывать. Сегодня они были представлены здесь уже в количестве трех столиков.
Он ухмыльнулся.
— Рекорд!
— Слух о ваших деликатесах быстро разлетится по отелю.
— В котором двадцать гостей? Это для «Горного козла» не выручка.
— Для «Гамандера» тоже.
— А ему и не надо выручки.
За стойкой портье сидел Игорь. Он был в темном костюме и в галстуке.
— Стремительный взлет по служебной лестнице? — сказала Соня.
Он развел руками.
— Что же я, по-твоему, должен был отказаться?
Соня направилась к лестнице.
— Теперь ты хотя бы можешь спокойно спать! — крикнул он ей вслед приглушенным голосом.
— Посмотрим, — пробормотала она.
В Багдаде террорист-смертник взорвал сорок молодых полицейских. Циклон «Макс» по-прежнему висел над Адриатикой и портил северным соседям начало летнего сезона. Ни один из сотен сигналов от населения, поступивших в правоохранительные органы в связи с поисками маньяка-живодера, не дал положительных результатов.
В четыре часа утра ее разбудил звук, похожий на льдисто-синеватую стеклянную палочку. На комоде светился дисплей ее мобильного телефона. Она со стоном поднялась и включила свет.
привет из «Меккомакса»
я сплю
ну извини спи дальше
я уже проснулась что у тебя?
его звали Пабло?
кого?
ну того с лсд
да а что?
может мне тоже попробовать?
что?
и то и другое
нет
что именно?
ни то ни другое иди спать
Соня снова легла в постель и закрыла глаза. Ей вспомнился Казутт. Ну что ж, теперь он, по крайней мере, сможет спать с чистой совестью. Она попыталась представить его себе спящим, без застывшей улыбки. Но у нее ничего не получалось.
Может, эти странные диверсии были направлены против него? Во всяком случае, он потерял из-за них работу. Но зачем кому-то понадобился такой сложный сценарий, чтобы отравить старику последние годы перед пенсией?
Может, у кого-нибудь из деревни с ним какие-нибудь старые счеты? Он ведь родом из этих мест. Где-то вдалеке церковный колокол угрожающе пробил первую четверть пятого часа. Соня встала и пошла в ванную. Тусклый свет уличных фонарей слабо озарял накрытую покрывалом клетку Паваротти. Соня открыла кран в раковине, дождалась, когда пойдет ледяная вода, и, наполнив стакан, выпила. У воды был вкус холодной воды. Ни формы, ни цвета, ни звука.
