Джеффри Линдсей - Дорогой друг Декстер
“Всего лишь прогуляться до дома, вокруг тупика и назад. Держи глаза и уши открытыми, но не будь слишком очевидным.”
“Я не знаю, как быть очевидным,” сказал я.
“Отлично. Тогда это будет проще простого.”
Было ясно, что ни логика, ни абсолютно оправданное раздражение ни к чему не приведут, так что я открыл дверь и вышел, но не смог удержаться от последнего слова на прощанье. Я наклонился к окну Деборы и сказал, “надеюсь, я выживу, чтобы пожалеть об этом.” Поблизости очень любезно грянул гром.
Я пошел к дому. Под ногами шуршали листья и парочка смятых картонных коробок от детского сока. На лужайку, мимо которой я прошел, выскочил кот, внезапно севший вылизать лапу и посмотреть на меня с безопасного расстояния.
В доме с автомобилями изменилась музыка, и кто-то завопил, “Яхууу!” Приятно знать, что кто-то хорошо проводит время, в то время как я подвергаюсь смертельной опасности.
Я свернул налево и направился вокруг тупика. Взглянул на дом с фургоном у входа, гордясь абсолютно неочевидным способом, которым я его вычислил. На заросшей лужайке и дороге лежало несколько отсыревших газет. Никаких видимых признаков отделенных от тела частей, никто не выбежал и не попытался убить меня. Но пока я проходил мимо, я смог расслышать телевизор, протрубивший начало телевикторины на испанском языке. Мужской голос пытался перекричать истеричного диктора, звякнула тарелка. Порыв ветра принесший первые большие и твердые капли дождя, принес также запах аммиака от дома.
Я повернул обратно. По крыше стукнуло еще несколько капель, громыхнул гром, но ливень пока не начался. Я сел в машину. “Ничто ужасно зловещего,” сообщил я. “Лужайка, требующая стрижки и запах аммиака. Голоса в доме. Или он говорит сам с собой или он там не один.”
“Аммиак,” повторил Кайл.
“Да, кажется” подтвердил я. “Наверное, просто уборщики.”
Кайл покачал головой. “Клининговые фирмы не используют аммиак из-за слишком сильного запаха. Но я знаю, кто использует.”
“Кто?” потребовала Дебора.
Он усмехнулся ей, сказал: “Я сейчас вернусь,” и вышел из автомобиля.
“Кайл!” воскликнула Деб, но он только махнул рукой и пошел прямо к двери дома. «Дерьмо», пробормотала она, когда он постучался и стоял, глядя на темные облака приближающегося шторма.
Дверь открылась. Низкокослый коренастый человек со смуглым лицом и темными волосами, свисающими на лоб, пришел в замешательство. Чацкий что-то сказал ему, и на пару секунд они оба замерли неподвижно. Человек оглядел улицу, затем Кайла. Кайл медленно вытянул руку из кармана и показал ему что-то… деньги? Мужчина посмотрел на них, потом снова на Чацкого, затем распахнул дверь. Чацкий вошел. Хлопнула закрытая дверь.
“Дерьмо,” поторила Дебора. Она грызла ноготь, привычка, которую я не видел у нее, с тех пор как она была подростком. Очевидно, вкус был приятным, потому что, закончив с одним пальцем, она начала на другом. Она догрызала третий ноготь, когда дверь открылась, и Чацкий вернулся, улыбаясь и махая рукой. Дверь закрылась, и он исчез за стеной воды, поскольку облака наконец-то широко распахнулись. Он проскользнул на переднее сиденье, заливая его водой.
“Проклятье!” проворчал он. “Я весь промок!”
“Что это было, бля?” вопросила Дебора.
Чацкий приподнял бровь в мою стоону и откинул волосы со лба. “Ну разве она не прелесть?”
“Кайл, проклятье,” повторила она.
“Запах аммиака,” сказал он. “Никакого хирургического применения, и никакие команды уборщиков его не используют.”
“Мы уже поняли это,”
Он улыбнулся. “Но аммиак используется для приготовления метамфетамина,” сказал Кайл. “Который оказывается, и делают эти парни.”
“Ты только что зашел прямо на метамфетаминовую кухню?” поразилась Деб. “Что, черт возьми, ты там делал?”
Он улыбнулся и вытащил мешочек из кармана. “Купил унцию.”
Глава 13
Дебора молчала почти десять минут, пока вела машину, пристально глядя вперёд и сжав челюсти. Я мог видеть, как желваки сновали по её лицу и скатывались вниз к плечам. Зная её с детства, я был абсолютно уверен, что назревает взрыв, но поскольку я ничего не знал о том, как могла бы себя вести влюблённая Деб, я не мог предсказать, когда он грянет. Причина надвигающегося извержения, Чацкий, сидел рядом с ней на переднем сидении, так же молча, но очевидно совершенно довольный тишиной и созерцаемым пейзажем.
Мы почти подъехали ко второму адресу в тени горы Трэшмор, когда Деб наконец прорвало.
«Боже мой, это незаконно!» – воскликнула она, шлёпнув ладонью по баранке, чтобы усилить впечатление.
Чацкий посмотрел на неё с кроткой любовью.
«Да, я в курсе», ответил он.
«Я присягнувший закону грёбанный офицер полиции», – втолковывала ему Дебора, «Я поклялась бороться с этим дерьмом, а ты!».. Её визг оборвался.
«Я должен был удостовериться», – хладнокровно сказал он, «Это казалось лучшим выходом».
«Мне следовало бы одеть наручники на ТЕБЯ!» ответила она.
«Это может быть забавно» – ответил он.
«Сукин ты сын!»
«Как минимум».
«Я не переметнусь на твою грёбаную тёмную сторону!»
«Не переметнёшься», сказал он, «Я не позволю тебе, Дебора».
Она выдохнула и повернулась к нему. Он ответил взглядом. Я никогда раньше не видел безмолвного общения, и это было необычно. Её глаза скользили по его лицу слева направо и обратно. Он просто смотрел в ответ, спокойно и не мигая. Это было изящно и захватывающе и почти столь же интересно, как тот факт, что Деб совершенно забыла – она ещё ведёт машину.
«Ненавижу вмешиваться», – сказал я, – «Но это не грузовик с пивом прямо впереди нас?»
Она дернула головой и резко тормознула, как раз вовремя, чтобы избежать нашего превращения в наклейку на бампере грузовика с партией Миллер лайт. «Я заявлю что этот адрес подозрительный. Завтра», – сказала она.
«Порядок», ответил Чацкий.
«А ты выбросишь этот пакетик».
Он выглядел слегка удивлённым. «Он стоил мне две сотни».
«Ты его выбросишь», – повторила она.
«Хорошо», – ответил он. Они снова смотрели друг на друга, предоставив мне следить за смертоносными пивными грузовиками. Однако было приятно видеть, что всё улажено и во Вселенную вернулась гармония, так что мы могли продолжить поиски нашего самого отвратительного и жестокого монстра недели, утвержденные в знании что любовь побеждает всё. И потому с большим облегчением мы спустились вниз по Южному Хайвэю сквозь остатки дождя, и когда солнце выбралось из-за облаков, мы свернули на дорогу, что привела нас к извилистым улочкам с потрясающим видом на гигантскую гору мусора, более известную как гора Трэшмор.
Дом, который мы искали, был в центре последнего бастиона цивилизации перед тем как она погибнет и мусор безраздельно завладеет миром. Он стоял на изгибе закручивающейся улицы, и мы дважды проехали мимо, пока не поняли, что нашли его. Это было скромное жильё типа три-спальни-две-комнаты, окрашенное в светло-жёлтый цвет с белой отделкой и аккуратно подстриженным газоном. Здесь не было машины вблизи дороги и не было навеса для неё, а знак «НА ПРОДАЖУ» перед домом был закрыт другим, который гласил «ПРОДАНО!» яркими красными буквами.
«Возможно, он ещё не переехал», – предположила Дебора.
– Должен же он где-то жить», – возразил Чацкий, и трудно было оспорить его логику. «Притормози. Ты взяла планшет?»
Дебора припарковала машину и нахмурилась. «Под сиденьем. Мне он нужен для бумаг».
«Я не буду чиркать твои бумаги», – сказал он и повозился под сиденьем несколько секунд, прежде чем вытащить оттуда простой металлический планшет со стопкой для официальных бланков. «Прекрасно», сказал он. «Дай мне ручку».
«Что ты собираешься делать?» спросила она, вручая ему дешёвую шариковую белую ручку с синим колпачком.
«Никто никогда не останавливает парня с планшетом», сказал Чацкий с усмешкой. И прежде чем кто-нибудь из нас успел ему возразить, он вылез из автомобиля и зашагал по подъездной дорожке в хорошем от-девяти-до-пяти-бюрократическом темпе. На полпути он остановился, перевернул несколько страниц и почитал немного, перед тем как посмотреть на дом и покачать головой.
«Он замечательно смотрится в этой роли» заметил я Деборе.
«Проклятье, он мог бы быть и лучше», – ответила она. Она начала грызть другой ноготь и я обеспокоился, что скоро она выскочит наружу.
Чацкий продолжал движение, сверяясь с планшетом, очевидно не догадываясь, что это вызывает ущерб для ногтей в автомобиле позади него. Он выглядел натурально и неспешно, и очевидно имел некоторую практику в крючкотворстве или надувательстве, в зависимости от того какое слово более подходит для описания ситуации причинения официально санкционированного ущерба. И у него была Деб, грызущая ногти и едва не таранящая пивные грузовики. Возможно, в конце концов, он дурно на неё влиял, хотя замечательно, что у неё появился другой объект для отработки сердитого выражения и её ужасных тычков. Я всегда готов уступить другому привилегию получать ушибы.
