Джонатан Рабб - Заговор

Словно из ниоткуда на горизонте появились четкие очертания собора: продолговатый купол поплавком над морем огней — Флоренция. Уже пролетали мимо дома, не столь ненадежные, как на холмах, чьи склоны теперь сливались с равниной. И дорога приспосабливалась к перемене, избавляясь от сложных объездов и поворотов и вытягиваясь в узкую стрелу, нацеленную на огни. Ксандр опять переключил скорость, выжимая из машины все, что только позволял мотор. В зеркале он видел, что лимузин позади в долгу не остался и жадно поглощал разделявшее их расстояние. Летел он так, что Ксандру казалось: убьет. И ему оставалось лишь уповать на то, что визжащая машина явит сокрытую мощь, нежданный комок сил, которые унесут ее от надвигающегося кошмара. Скопления домов мелькали за окнами, образуя некую рыхлую стену, сквозь которую неслись машины. Понимая, что он приближается к городу, Ксандр очень хорошо представлял, что дорога вскоре растворится во множестве улиц и улочек центра Флоренции — лабиринте, где можно пропасть или оказаться загнанным в угол. А может, и того хуже.

В то самое время, когда удар уже казался неминуем, дорога чудесным образом мягко прогнулась вправо, сливаясь, как показалось Ксандру, с основным шоссе из Болоньи. Не сбавляя скорости, он пулей вылетел на маленькой машине на четырехполосное шоссе, едва не ткнувшись в развалюху автобус, который в последний момент увернулся от столкновения. Звук пронзительного сигнала автобуса быстро отлетел назад: Ксандр, пользуясь свободой движения, юрко лавировал среди машин, кативших к городу. Бросая взгляд в зеркало, следил, как громоздкий лимузин пытался проскочить в потоке, однако теперь его габариты сильно мешали. Обгоняя то одну, то другую машину, Ксандр уходил все дальше и дальше: одна минута — и он оторвался от погони на сотню ярдов, а тут и город стал окружать его со всех сторон.

Центр Флоренции всегда ошеломлял Ксандра. Еще пять минут назад он несся по сельскому захолустью Тосканы. А теперь изо всех сил уворачивался от первых признаков часа пик. Сбавив скорость до разумной, Ксандр со своим «фиатом» влился в поток машин, огибавший площадь Свободы и древнюю Порта Сан-Галло, городские мощи средневекового прошлого. Старинная фигура из камня проплывала слева, освещенная снизу и купавшаяся в волнах света. Ксандру было не до ее светлости. Свернув с улицы С. Лавагнини на широкий проспект, он вновь набрал скорость, стремительно протискиваясь в любой зазор между машинами, и сбавил ход только на подходе к улице Ф. Строцци, служившей объездным путем к железнодорожному вокзалу. Для него она лучший шанс, место, где можно бросить взятый напрокат «фиат» и затеряться в толпе.

Указатели стоянок для возвращаемых из проката машин стали попадаться, едва Ксандр въехал на вокзальную площадь. Замедлив ход, увидел свободное место на парковке и тут же втиснул в него «фиат». Подхватив с заднего сиденья сумку и кейс, открыл дверцу и быстро пошел к главному входу в здание вокзала. Оглянувшись на маленький «фиат», с радостью убедился, что заметных следов от ударов на нем нет. Еще больше Ксандра порадовало, что не было видно спешащего к вокзалу лимузина, — просто от души отлегло. Ксандр ускорил шаг и решительно толкнул одну из входных дверей.

Едва за ним закрылась дверь, как на подъезде к вокзалу показался черный «мерседес», тот самый, что недавно устроил гонку-забаву на холмистой дороге.

Глава 3

Законы не более надежны, чем люди, их создавшие, незыблемость же никогда не сможет покоиться на человеческой прихоти.

На вокзале Ксандру пришлось прокладывать себе путь через море людей. Вечерние поезда стояли на отдаленных путях в ожидании пассажиров, от которых следовало очистить город, проводники выкрикивали названия каких-то неведомых деревень, а их крики заглушались свистящим шипением локомотивов. Слева от себя Ксандр заметил стойку прокатной компании «Херц», за которой, уткнувшись в компьютер, сидела женщина в фирменном золотистом шарфике. Подойдя к стойке, Ксандр вручил женщине желтый конверт со всеми документами о прокате и, пока та перелистывала бумаги, невзначай оглядывал вокзал, то и дело вновь обращая лицо к служащей за стойкой, готовый ответить на очередной ее вопрос.

— Вы прекрасно говорите по-итальянски, синьор Джасперс, — сказала женщина, барабаня по клавиатуре.

У Ксандра хватило выдержки улыбнуться и спросить:

— Вы очень добры. А у вас тут телефон где-нибудь есть?

Служащая вручила ему квитанцию.

— Если разговор местный, можете позвонить отсюда, со стойки. Если нет, то, — она указующе повела рукой, — прямо через зал.

Торчать у стойки не входило в намерения Ксандра. Ему нужна была выигрышная позиция на тот случай, если те, из лимузина, все еще шли по его следу, а телефонная будка представлялась идеальным убежищем. Благодарно кивнув и сунув в карман квитанцию, он пошел сквозь толпу к телефонам-автоматам, не упуская из виду входную дверь. Скользнув в свободную кабину, Ксандр выудил из справочника номер гостиницы и позвонил. Сара зарегистрировала его под именем Фабрицци. Ожидая соединения, Ксандр заметил, как в большой зал вбежал молодой человек, явно кого-то разыскивавший. Не заметить его было трудно: не меньше шести футов пяти дюймов роста, добрых двести пятьдесят фунтов веса и совершенно лысый. Ксандр подвинулся в глубь будки. Лысый из лимузина. Он видел, как гигант добрался до стойки «Херц» и принялся расспрашивать. И снова Ксандр постарался вжаться в будку, наблюдая за разговором лысого со служащей. Голос в трубке заставил его вздрогнуть.

— Pronto,[8] гостиница «Донато».

Ксандр бережно повесил трубку, продолжая следить за мужчиной у стойки. Тот, ничего не добившись от служащей, прошел ближе к центру вокзального помещения и простоял там минуты две, медленно оглядываясь вокруг. Ничего не обнаружив, лысый двинулся обратно к выходу, глубоко засунув руки в карманы пальто. Не отдавая себе отчета зачем, Ксандр пошел следом. Как только лысый толкнулся в дверь выхода, Ксандр заспешил через зал и, задев по пути нескольких нетерпеливых пассажиров, осторожно выбрался из здания на свежий и довольно прохладный воздух.

Держась в тени, он внимательно разглядывал автостоянку, по которой уже рассыпались огни фар. Есть! В слепящем мареве отыскал лысого, двигавшегося к большому черному лимузину около выезда со стоянки. Ксандр видел, как гигант, открыв дверь, склонился, очевидно докладывая о тщетности своих поисков. Сидевший на месте водителя мужчина с окладистой бородой повел себя совсем не так, как ожидал Ксандр. Он кивнул. Никакого гнева, никаких яростных выговоров подчиненному. Один только кивок. А потом (еще непонятнее!) бородач оглянулся и стал высматривать что-то через заднее стекло. На минуту Ксандру показалось, что тот смотрит прямо на него, пряча в бороду улыбку. Он даже отпрянул, сделав шаг назад, когда лимузин тронулся с места и покатил прочь.

— Такси, синьор? — Ксандр, пытавшийся привести мысли в порядок: Он смотрел прямо на меня, — перевел взгляд на седовласого человека рядом с собой. — Синьор? — повторил седовласый.

Все еще ошеломленный, Ксандр направился к обочине.

— «Донато», — выговорил он, скорее проверяя себя, верно ли запомнил название, чем указывая шоферу. Залез в машину и сидел там, пока маленький седой таксист укладывал его вещи в багажник. Через полминуты шофер уселся за руль, улыбнулся Ксандру и сказал:

— Гостиница «Донато». Si.

Местом ожидания Сара избрала пластиковый стул. Втиснутый в ряд столь же неудобных сидений, он был идеальным наблюдательным пунктом для всякого, кого интересовал вид длинного вестибюля до главного терминала аэропорта. В последние шесть часов она делала все, чтобы свести к минимуму количество зевак-попутчиков: поезд из Берна в Цюрих, самолет из Цюриха в Милан и вот теперь поезд-экспресс на Флоренцию. Движение короткими перебежками она избрала по двум причинам: во-первых, след регистрации останется всего от одного перелета, а стало быть, ее имя окажется зафиксировано в минимальном числе бумаг, а во-вторых, ей хотелось вытащить Эйзенрейха на свет божий. И петляющий маршрут помог решить обе задачи. Невысокий, нервный на вид человечек был на Бернском вокзале, на рейсе «Алиталии» и в данный момент, несомненно, изводится где-то рядом в аэропорту, разыскивая Сару Трент, женщину в ковбойке, джинсах и сапожках, выходившую на его глазах из самолета.

Теперь же в одиночестве сидела совершенно иная женщина: волосы подобраны назад, их рыжеватость говорила о попытке увязать самодовольство итальянской изысканности с североевропейской страстью следовать моде, — изменилась не только внешность, но и манеры, характер. Темные очки на лице, ставшем куда более чопорным. Одежда не так бросается в глаза: блеклых цветов юбка с кофтой под толстым черным пальто. Изменения, если на то пошло, незначительные, зато сделаны умелой и опытной рукой: для Сары не составляло труда слиться с окружающей обстановкой.