Джон Гришем - Фирма
— Вот и хорошо. Если я буду спать, не буди меня.
Она повесила трубку. Митч долго смотрел на телефон, прежде чем положить на рычаг свою. На пятом этаже человек в наушниках хихикнул. «Не буди меня. Ну и дела!» — сказал он сам себе, нажимая кнопку магнитофона, подключенного к компьютеру. Затем он нажал одну за другой три кнопки и негромко сказал в микрофон:
— Эй, Датч, просыпайся там!
Датч, видимо, проснулся, из интеркома донеслось:
— Да, в чем дело?
— Это Маркус, сверху. По-моему, наш мальчик собирается остаться здесь на ночь.
— Что у него за проблемы?
— В настоящее время — его жена. Он забыл позвонить ей, а она приготовила ему вкусненький ужин.
— О, ужас какой! Все это мы уже слышали, нет?
— Да, все новички в первую неделю такие. В общем, он сказал ей, что до утра не придет, можешь продолжать спать.
Нажав на пульте еще несколько кнопок, Маркус вновь принялся листать отложенный было журнал.
Когда между дубами показался край солнечного диска, Эбби сидела и ждала мужа, время от времени отпивая кофе, посматривая на собаку и внимательно вслушиваясь в негромкие звуки просыпающейся вокруг жизни. Спала она плохо, усталости не снял даже горячий душ. На ней был белый махровый халат, один из его халатов, и больше ничего; влажные волосы зачесаны назад.
Хлопнула дверца автомобиля, пес в доме встрепенулся. Она услышала, как Митч ключом возится в замке кухонной двери, еще мгновение, и она распахнулась, открыв проход во внутренний дворик. Митч положил пиджак на скамейку рядом с дверью, подошел к жене.
— Доброе утро! — сказал он, садясь за плетеный стол напротив нее.
Эбби натянуто улыбнулась.
— И тебе доброго утра.
— Рановато ты поднялась. — Голос его звучал подчеркнуто заботливо, но это не сработало. Глоток кофе и та же улыбка.
Митч вздохнул и посмотрел через двор.
— Все еще дуешься из-за этой ночи?
— Вовсе нет. Я не обиделась.
— Я не сказал тебе, что сожалею об этом, и это правда. Я пробовал тебе звонить.
— Мог бы попробовать еще раз.
— Пожалуйста, не разводись со мною, Эбби. Клянусь, больше этого никогда не повторится. Только не покидай меня.
Теперь она улыбалась уже по-настоящему.
— Вид у тебя ужасный, — сказала она.
— Под халатом что-нибудь есть?
— Ничего.
— Дай-ка посмотрю.
— Почему бы тебе не вздремнуть, на тебе же лица нет.
— Спасибо. Но в девять у меня встреча с Эйвери. И в десять — тоже с ним.
— Они что, хотят убить тебя в первую неделю?
— Да, но у них ничего не выйдет. Я — мужчина. Пойдем в душ!
— Я только что там была.
— Голенькая?
— Да.
— Расскажи мне об этом. Расскажи как можно подробнее.
— Ты бы не чувствовал себя таким обделенным, если бы возвращался домой вовремя.
— Думаю, что это будет еще не раз, немало ночей я еще просижу там. Но ведь когда я сутками учился, ты же не жаловалась?
— Тогда было совсем другое дело. Я могла с этим мириться, потому что знала, что скоро конец. Но теперь-то ты уже работаешь, и мы здесь надолго. Так будет всегда? Скажи, ты теперь все время будешь работать по тысяче часов в неделю?
— Эбби, это моя первая неделя.
— Вот это-то меня и волнует. Боюсь, что дальше будет хуже.
— Будет, но это неизбежно, Эбби. Это жестокий бизнес, где слабых съедают, а сильные становятся богатыми. Это марафон: кто его выдерживает, получает золото.
— И умирает на финише.
— Я в это не верю. Мы приехали всего неделю назад, а ты уже беспокоишься о моем здоровье.
Она попивала кофе и тормошила рукой собаку. Выглядела она сейчас очень красивой — с усталыми глазами, без всякой косметики, с влажными волосами. Митч поднялся, подошел сзади и поцеловал ее в щеку.
— Я люблю тебя, — прошептал он.
Она сжала его руку, лежавшую на ее плече.
— Пойди прими душ. Я приготовлю завтрак.
Накрытый стол был великолепен. Эбби вытащила из шкафа бабушкин фарфор — впервые за время их приезда. Зажгла свечи в серебряных подсвечниках. В хрустальных стаканах — грейпфрутовый сок. На тарелках свернутые салфетки с тем же рисунком, что и на скатерти.
Выйдя из душа, Митч завернулся в новый шотландский плед и вошел в столовую. От удивления присвистнул.
— По какому поводу?
— Особенный завтрак для особенного мужа.
Он сел, восхищаясь фарфором. Посреди стола стояло большое серебряное блюдо под крышкой.
— Что ты приготовила? — спросил Митч, облизывая губы.
Она указала на блюдо, и он снял крышку, уставившись взглядом вовнутрь.
— Что это?
— Пикантная телятина.
— Какая телятина?
— Пикантная.
Митч посмотрел на часы.
— А я-то думал, что у нас завтрак.
— Я приготовила это вчера к ужину, но ты попробуй.
— Пикантную телятину на завтрак?
Она ответила мужу улыбкой и утвердительным наклоном головы. Митч еще раз бросил взгляд на содержимое блюда и быстро проанализировал ситуацию.
— Пахнет хорошо, — наконец сказал он.
8
В субботу он отсыпался и прибыл на фирму только к семи утра. Бриться не стал, надел джинсы, старую рубашку и мягкие кожаные мокасины на босу ногу. Так он одевался в университете.
Соглашение для Кэппса печаталось и перепечатывалось в пятницу поздно вечером. Он все вносил в него поправки, и окончательный вариант был готов с помощью Нины в восемь. Митч понял, что других забот, кроме работы, у нее не было, или почти не было, и поэтому не колеблясь попросил ее задержаться. Она ответила, что не против переработок, и он тут же предложил ей поработать в субботу утром.
Нина появилась в девять, затянутая в джинсы, которые подошли бы и слону. Митч вручил ей соглашение, все двести шесть страниц, с последними уточнениями и попросил перепечатать его в четвертый раз. В десять он должен был встретиться с Эйвери.
По субботам фирма выглядела несколько иначе. Все сотрудники были на местах, так же, впрочем, как и почти все компаньоны; пришли также несколько секретарш. Поскольку клиентов не было, в одежде допускались поблажки. Почти каждый был в джинсах. Никаких галстуков. Кое на ком были бейсболки и так туго накрахмаленные рубашки, что казалось, они хрустят при каждом движении.
Но в атмосфере чувствовалось напряжение. Во всяком случае, Митчел И. Макдир, новый сотрудник, ощущал его на себе совершенно явно. Он отменил свои встречи с консультировавшими его по курсу подготовки к экзамену в четверг, в пятницу и в субботу. Все пятнадцать томов материалов пылились на полке, напоминая, что у него появилась реальная возможность провалиться на экзамене.
К десяти часам окончательный вариант был готов, и Нина церемонно положила его перед Митчем, отправившись затем к кофеварке. В последнем варианте насчитывалось уже двести девятнадцать страниц. Митч прочел их все четырежды, а пункты, относящиеся к налогообложению, вообще выучил наизусть. Он встал и, взяв папку с соглашениями, отправился в кабинет Толара. Тот разговаривал по телефону, а секретарша набивала бумагами огромный портфель.
— Сколько страниц? — спросил Эйвери, кладя трубку.
— Больше двухсот.
— Внушительно. Сыро получилось?
— Не очень. Это четвертый вариант в течение суток. Он почти идеален.
— Посмотрим. Я прочту его в самолете, а после меня его прочтет Кэппс через увеличительное стекло. Если он обнаружит хоть одну ошибку, то устроит скандал и будет угрожать, что не заплатит. Сколько у тебя ушло на эту работу времени?
— Пятьдесят четыре с половиной часа, начиная со среды.
— Прошу извинить за то, что все время подгонял тебя. Первая неделя вышла у тебя тяжелой. Но клиенты иногда и не так гонят, и это далеко не последний раз, когда нам пришлось ломать себе шеи по желанию человека, который платит двести долларов в час. Таков наш бизнес.
— Я не жалуюсь. Немного отстал с подготовкой к экзамену, но у меня еще есть время.
— Этот прохвост Хадсон не действует тебе на нервы?
— Нет.
— Дай мне знать, если будет. Он всего пять лет в фирме, ему нравится разыгрывать из себя профессора. Считает себя теоретиком. Я от него не в восторге.
— У меня с ним никаких проблем.
Эйвери положил соглашение в чемоданчик.
— Где деловая записка и другие документы?
— Я подготовил их в самом общем виде. У нас же еще двадцать дней.
— Да. Но не стоит откладывать. Кэппс начинает требовать своего задолго до конца им же установленных сроков. Ты завтра работаешь?
— Я не собирался. Жена настаивает на том, чтобы сходить в церковь.
Эйвери покачал головой.
— Умеют жены встревать в наши дела, верно? — Ответа он не ждал. Митч промолчал. — Давай-ка закончим с Кэппсом к следующей субботе.
— Отлично. Без труда.
— Мы говорили о Кокер-Хэнксе? — спросил Эйвери, копаясь в папке.
