Михаил Март - Покрась в черное

Ее вовремя подхватили под руки и поволокли к выходу. Наташа потеряла сознание.

Очнулась она в темной камере со стальной дверью. Куда бы она ни шла, где бы ни пряталась, проклятая судьба преследовала ее, как тень, и не отпускала от себя ни на шаг. Если ей суждено до конца дней своих сидеть за решеткой и быть пленницей, то зачем же столько сил тратить на попытки вернуться на свободу, ставшую теперь мифом, миражом, к которому сколько ни тянись, никогда не достанешь. Она поднялась с деревянной лавки и села. Очень хотелось пить. Об арестантке вспомнили через пару часов. В камеру пришел, судя по количеству звезд на погонах, большой начальник.

— Дайте мне воды.

Надзиратель внес табуретку и поставил в центре камеры. Начальник сел. Дверь осталась открытой.

— С водой придется подождать. Мне нужно составить протокол и сдать вас суду.

— А доказательства? А следствие?

— Суду достаточно моего отчета.

— И что потом?

— По совокупности обвинений вам грозит тридцать лет тюремного заключения. Если сюда не добавится статья о незаконном пересечении границы без визы. Но такими мелочами я не занимаюсь.

— А могу я увидеть кого-то из представителей своей страны?

— В этом городе нет иностранных представительств. К тому же мы не передаем преступников другим странам. Здесь нагадил, здесь и наказание получишь. У нас строгие законы, оставшиеся еще с военных времен.

Наташа тяжело вздохнула:

— Как я догадываюсь, справедливости в этой стране не найдешь. Отвечать на ваши вопросы я не буду и подписывать ничего не стану.

— И долго вы продержитесь без воды?

— Хотите измором взять? Ладно. Тогда ответьте мне на один вопрос. Вы знаете некоего господина Сабри Хафа?

— Сабри Хафа Азира?

— Извините за фамильярность, у вас много слов в именах.

— Кто вы?

— В шутку Сабри называет меня Седьмая. Я ему очень дорого обошлась.

Начальник встал, прихватил табурет и вышел. Дверь захлопнулась.

— И что? Идиот!

Начальник не был идиотом. Через десять минут в камеру принесли поднос с водой, фруктами и горячей едой. Вонючая камера наполнилась ароматными запахами. Судя по гравировкам на тарелках, еда была из близлежащего ресторана, полицейским не по карману так питаться.

Наташа выпила всю воду, поела и прилегла на топчан.

— Вот теперь можно со спокойной душой идти на псарню с флагом и «Интернационалом» в душе. Больше в ней ничего не осталось.

Она засмеялась, вытирая слезы со щек.

Время шло, Наташа ждала. Ее судьба в чужих руках. К этому пора привыкнуть. О себе она не думала, ее мучил другой вопрос. Что могло случиться с Марой? Кому понадобилось ее убивать? Фанатиков, ненавидящих израильтян, здесь хватает, но они хорошо осознают, кто им выгоден. Деньги для них дороже любой ненависти. Что с ребенком? Жив ли Арон?

Один эпизод всплыл в ее памяти, и она посчитала его важным. Когда Арон называл ей адрес отеля, в комнате находился охранник. Они не слышали, как он вошел. К тому же он по-английски предложил Арону проводить его, а значит, понял, о чем они говорили. Зачем Арону называть рабыне адрес своего пристанища? Какая ей разница, где он остановился, если она сидит за колючей проволокой? И тут происходит невероятное. Одна из пленниц бежит. Раньше случались побеги, но их вовремя пресекали, и все они кончались публичной казнью. Наташу не нашли. Дураку понятно, что женщине помогли, побег был подготовлен. Доказательство тому — убитый сторож на автостоянке, перекушенная колючая проволока и исчезновение машины. И этого мало. Сама по себе машина бесполезна, если не знать дороги, скрытой скалами впадины Гхор. Тут все очень просто вычисляется. Если охранник слышал адрес отеля, они сделали правильный вывод. Ведь Наташа ехала именно туда. Вот и думай, везет тебе или нет. Может, судьба оберегает от смерти. Попади она в отель на сутки раньше, убили бы ее, а не Мару. Или вернули назад и устроили еще одну показательную казнь. Хотя вряд ли. Она никому уже не нужна. Преследователи взяли след, добрались до отеля и убили. Только смерть настигла невинную жертву, и погибла Мара.

Существовало еще множество различных вариантов, но Наташа посчитала свою версию самой убедительной. А если это так, то она виновата в гибели Мары. Арон и Мара оказались порядочными людьми, пошли на риск, чтобы помочь суррогатной матери выбраться на волю. Чем это все кончилось, теперь она знает. Только вот последняя точка в деле еще не поставлена. Когда ее отведут на псарню, тогда эта эпопея получит свой закономерный финал.

Дверь камеры отворилась, и полицейский поманил ее пальцем. Наташа встала, тряхнула головой и гордой походкой направилась к выходу. Она ничего не боялась. Плевать ей на все на свете. Чем быстрее все кончится, тем лучше. Сколько можно? Хватит!

Арестантку препроводили во двор, где стоял знакомый лимузин. На заднем сиденье сидел Сабри. Наташа села рядом, и они поехали.

— Вы были одной из немногих, к кому отнеслись с большим почтением в нашем дворце, — тихо заговорил Сабри. — Вас ожидала карьера. Но, как я вижу, вы не умеете ценить хорошего отношения. Жаль. Опасные и непредсказуемые люди нам не нужны. Их нельзя держать на близком расстоянии от правящей династии.

— Какая может быть карьера у рабыни? О чем вы говорите?

— О возможностях и вариантах для женщин, попавших в нашу страну. Все познается в сравнении. У вас будет такая возможность.

И такую возможность Наташе предоставили. Ее отдали солдатам. Теперь она носила черную одежду, стирала, убирала и таскала воду, а не наблюдала за каторжанками с балкона апартаментов. Тяжелого труда она не боялась, но каждую ночь ее лапали грязные солдатские руки, передавая, как куклу, от одного к другому. Она не скрывала своей ненависти, за что не раз была бита, с ее тела не сходили синяки. Не раз она пыталась покончить с собой, но за женщинами наблюдали патронессы. Так называли арабок, которые следили за тем, чтобы рабыни не сидели без дела и не общались между собой. Надзирательницы вели себя хуже солдат. Они ходили с кнутами и стегали так, что искры сыпались из глаз. Черные дни под ярким солнцем лишали женщин желания жить. Кто мог, тот терпел, другие сходили с ума, и больше их никто не видел, а кто-то умирал без посторонней помощи. Одна из женщин ухитрилась украсть бритву у солдата и ночью перерезала горло ему, потом себе. Другая захлебнулась, сунув голову в кувшин с водой.

В какой-то момент в Наташе произошел перелом. Она решила жить и снова бороться. Пришло второе дыхание, девушка вновь задумалась о побеге. Бредовая идея, невыполнимая, но у нее появилась цель, новый порыв, помогающий жить, искать выход, надеяться и верить в реальность нереального. Она снова поверила в себя, в свое везение и возможности. Под лежачий камень вода не течет. Нужно действовать, и Наташа начала готовиться к побегу. Улыбнется ей удача или нет, не имело значения. Терять ей нечего. Она уже прошла все круги ада, ее ничто не пугало. Смерть станет лишь облегчением, но покончить с собой, не предприняв последней попытки, было бы непростительной ошибкой. Так просто она свои позиции сдавать не намерена.

Осуществить свои планы ей не удалось. Не успела. Такая женщина не могла устраивать солдат, они не получали от нее того, чего хотели, появились новенькие и свеженькие. Были ночи, когда Наташа спала одна, ее никто не брал в свою постель, а это уже приговор.

Однажды утром ее повели по аллеям в глубь огромной дворцовой территории. Две шеренги солдат по десять человек с каждой стороны и она посредине. Вот и сказке конец. Странно, но она не боялась, думала о своем, вспоминала. Просторные набережные Петербурга. Они сидят с мужем в кафе на Фонтанке и пьют шампанское. На каждое свидание он приходил с цветами. Наташа любила полевые цветы, и он об этом знал. Какие они, ромашки? Уже стала забывать. Ей захотелось борща. Обычного русского борща из общепитовской столовой, с черным хлебом, намазанным горчицей. Несбыточная мечта! А на второе она бы поела пельменей с уксусом. Вот так живешь и не понимаешь, что тебе дорого и без чего ты не можешь. «Что имеем — не храним, потерявши — плачем».

Нет, плакать она не собиралась. На ее лице блуждала легкая улыбка.

Ушли они очень далеко. Дворец скрылся за высокими пальмами. Огромный плац был выложен плиткой. На нем шесть или семь колодцев. Сверху решетка, а внизу черные громадные псы непонятной породы с белым оскалом. Рыча, они метались по каменному дну, сверкая красными глазами и брызгая слюной в ожидании легкой добычи. Двое солдат сняли решетку и подвели Наташу к краю зловещей дыры. И опять она не испугалась. Если нырнуть в яму головой вниз, то погибнешь и ничего не успеешь почувствовать.

— Красивое зрелище?

Знакомый голос. Наташа оглянулась. Сабри стоял метрах в двух и усмехался. Но вскоре его лицо вытянулось и стало серьезным. Он не ожидал увидеть встречной улыбки. Кто из них больше растерялся, еще вопрос.