Мелани Раабе - Западня
Антониа Буг намеревалась задать очередной вопрос, но Софи опередила ее.
– Есть еще одно обстоятельство, – сказала она. – Не знаю, насколько оно важно.
– Для нас все очень важно, – сказал Йонас.
– Я вчера встречалась с Фредерикой Кампе, лучшей подругой сестры. И та мне рассказала, что Бритта собиралась уехать из Мюнхена.
– И что тут такого? – спросила Буг.
– Не знаю, – ответила Софи. – Для меня это странно. Бритта любила Мюнхен. Она никуда не собиралась уезжать. В прошлом году, сразу после окончания учебы, ей предлагали очень крутую работу в Париже, но она отказалась, поскольку хотела жить только здесь.
Софи помолчала.
– Я уже говорила, что не знаю, насколько важно это обстоятельство. Но, может, это как-то связано. Может, Бритта чего-то боялась и поэтому хотела уехать из Мюнхена.
– Ваша сестра когда-нибудь давала вам понять, что ей что-то угрожает?
– Да нет же! Нет! Я это вам уже тысячу раз говорила, – вскинулась Софи.
– Но ведь вы полагаете… – начала было Буг, но Софи перебила ее.
– Послушайте! Я просто пытаюсь ухватиться хоть за какую-нибудь соломинку. Насколько я знаю, у Бритты все было в порядке.
– И по вашим словам, вы с сестрой были очень близки? – уточнила Буг.
Софи подавила тяжелый вздох. Йонас понимал, что чувство вины скоро доконает ее.
– Да, – только и смогла выговорить она.
– А зачем вы, собственно, приезжали в тот вечер к сестре? – спросила Буг.
– Да ничего особенного. Поругалась со своим женихом и хотела поговорить с Бриттой.
– А из-за чего поругались с женихом?
Йонас обратил внимание, что в слегка изменившейся позе Софи появились первые признаки состояния, когда начинают ерзать на стуле, что часто бывает, когда человеку задают слишком много неприятных вопросов. Он бросил взгляд на свою ретивую коллегу. На допросах Буг была настоящим питбулем.
– Я не понимаю, какое это может иметь отношение к убийству моей сестры, – заметно нервничая, ответила Софи.
– Пожалуйста, ответьте на мой вопрос, – невозмутимо продолжала Буг.
– Послушайте. Я дала вам описание мужчины, который убежал из квартиры сестры. Похоже, это вас интересует меньше, чем моя личная жизнь?
– Нас все интересует, – спокойно сказала Буг. – Еще несколько вопросов. Во сколько вы приехали к сестре?
– На все эти вопросы я уже ответила, – сказала Софи и встала. – Мне надо заехать к родителям. У меня много дел, надо вывезти вещи Бритты из квартиры и…
Фраза повисла в воздухе.
– Но мы еще не закончили, – попыталась остановить ее Буг, но Софи, не обращая на нее внимания, взяла связку ключей, которая лежала рядом на стуле, и обратилась к Йонасу:
– Пожалуйста, дайте знать, когда будут какие-то новости. Пожалуйста.
Она поглядела ему в глаза и вышла за дверь.
Буг растерянно смотрела на Йонаса.
– Когда будут какие-то новости, – повторила она. – Каково? С каких это пор мы стали справочным бюро для свидетелей?
Йонас только молча пожал плечами. Ведь молодая коллега не знала, что совсем недавно свидетельница была на пороге его дома, точнее, сидела на ступеньках крыльца. Оно и к лучшему. Если кто-то заподозрит, что он мог обсуждать со свидетельницей ход расследования, у него возникнут серьезные проблемы.
– Вы верите ей? – спросила Буг.
– Естественно, я ей верю, – ответил Йонас. – Также, как и вы. Несмотря на то, что она вам не нравится.
– Вы правы, – согласилась Буг. – Она мне не нравится.
Йонас с улыбкой посмотрел на нее. Несмотря на то что Антониа Буг частенько действовала ему на нервы, ее прямота ему скорее нравилась. Буг пришла всего пару месяцев назад, но ее неуемная энергия и ее хватка уже сделали ее почти незаменимой в команде.
– Не пора ли нам перейти на «ты»? – предложил он.
Лицо Антонии Буг прояснилось.
– Тони, – сказала она.
– Йонас, – сказал Йонас.
Она торжественно протянула ему руку, тем самым как бы скрепляя это событие печатью.
– Как бы там ни было, – сказала она, посмотрев на часы, – нам пора. На летучку.
– И в самом деле, пора, – согласился Йонас. – Ты иди, а я скоро буду. Хочу покурить.
– Окей.
Йонас смотрел, как она уходит в направлении комнаты для совещаний и как раскачивается, слегка касаясь спины, тугой хвост ее волос. Мысли снова вернулись к Софи Петерс. Она чертовски хорошо держалась на протяжении всего допроса. Без истерик, без слез. Занятый своими мыслями, с сигаретой во рту, выйдя на улицу, он машинально достал из кармана зажигалку и уже хотел было прикурить, как вдруг увидел ее. Она сидела на низком кирпичном заборчике, которым была огорожена клумба перед зданием полицейского участка.
Сгорбилась. Лицо закрыто руками. Судя по вздрагивающим плечам, она плачет навзрыд. Йонас замер. Софи не видит его. Быстро прикинул, не подойти ли к ней, но решил, что не стоит.
В комнате для совещаний, наблюдая, как последний припозднившийся сотрудник отдела занимает свое место за столом, Йонас не мог отделаться от мыслей о Софи. Он вдруг почувствовал отвращение к этому помещению – с этими лампами дневного света и неистребимым запахом ПВХ – где он провел столько часов своей жизни. Все смотрели на него в повисшей тишине, и Йонасу пришлось взять себя в руки, сосредоточиться.
– Итак, – начал он, ни к кому особенно не обращаясь. – Кто начнет?
Начала Антониа Буг.
– У нас есть бывший любовник, которого, судя по всему, на время преступления не было в стране. Это мы уточним, – Буг чеканила каждый слог, и Йонас вдруг увидел, как наяву, каким она была ребенком. Не по годам развитая, усердная, честолюбивая. И, несмотря на это, всеобщая любимица. Блондинка с хвостиком. Очки. Тигровые уточки[6] на тетрадках, исписанных аккуратным почерком.
Мысли Йонаса были далеко, он слушал невнимательно. Он давно уже прочел все отчеты о жертве и ее окружении, которые предоставили сотрудники. Бритта Петерс, 24 года, графический дизайнер в интернет-стартапе, не замужем, здорова. Умерла от семи ножевых ран. Признаков изнасилования нет. Орудие убийства, предположительно кухонный нож, не обнаружено. Все указывает на ссору с кем-то знакомым, на внезапный приступ ярости, на спонтанное действие, на мгновенно возникающую и так же быстро проходящую вспышку гнева. Постоянный партнер. Большая любовь с первого взгляда бывает только в кино. Но сестра убитой должна была бы о нем знать. Тем не менее не только она, но и остальные из окружения жертвы клянутся, что никого у Бритты Петерс не было. После болезненного разрыва с любовником она ни с кем не встречалась, только работала, работала, работала.
Голос Фолькера Циммера, известного своей педантичностью старшего коллеги, вернул Йонаса к реальности. Похоже, Буг наконец закончила свой монолог.
– Я походил по дому жертвы, пообщался с соседями, – говорил Циммер. – Поначалу – ничего существенного. Но потом поговорил с одной соседкой, которая живет как раз над жертвой, этажом выше, и примерно одного с ней возраста.
Йонас терпеливо ждал, когда Циммер перейдет к сути дела. Он знал его манеру излагать все излишне обстоятельно, но знал и то, что Циммер открывает рот только тогда, когда ему действительно есть что сказать.
– Она рассказала, что Бритта Петерс жаловалась, будто арендодатель несколько раз в ее отсутствие приходил в квартиру. Ей это было очень неприятно. И она даже подумывала из-за этого съехать с квартиры.
– Понятно, – встряла Буг.
– Хозяин живет в этом же доме? – спросил Йонас.
– Да, – ответил Циммер. – У него большая квартира в мансардном этаже.
– Ты с ним разговаривал? – спросил Йонас.
– Его не было. Сегодня попозже еще раз туда съезжу.
Йонас задумчиво кивнул и снова погрузился в собственные мысли, когда Михаэль Дзиржевски, следователь чуть постарше Йонаса, всегда веселый и доброжелательный, с которым они время от времени вместе играли в футбол, начал излагать подробности с места работы жертвы.
После совещания все разошлись по своим делам – проверять экс-любовника, арендодателя и коллег мужского пола. Йонас видел, что его сотрудники подходят к делу с профессиональным рвением. Он подумал о Софи, об обещании, которое ей дал, и в очередной раз задал себе вопрос: сможет ли он сдержать свое обещание?
Уже в кабинете, сидя за рабочим столом, он внимательно поглядел на фотографию, которая стояла перед ним и на которой были он и Миа в более счастливые времена их совместной жизни. Задумался, но потом одернул себя: сейчас не время для размышлений о браке, который, похоже, доживает последние дни. И сосредоточился на работе.
15У Виктора Ленцена удивительные глаза. Такие ясные, такие холодные. И в таком контрасте с его испещренным морщинами, суровым от жизненных испытаний лицом. Виктор Ленцен похож на красивого матерого волка. Он смотрит на меня, а я до сих пор никак не могу привыкнуть к этому взгляду. Пока меня не было, он снял пиджак и повесил на спинку стула. Чуть-чуть засучил рукава белой рубашки.
