Франк Тилье - Монреальский синдром
Люси показала дисплей Люку:
— Ваш отец за несколько минут до смерти звонил за границу. Вам знаком этот номер? Или хотя бы код города?
— Может, это Соединенные Штаты? Ему иногда приходилось туда звонить, когда он занимался историческими исследованиями.
— Нет, не думаю, что это Штаты.
Люси достала из сумки собственный мобильник и, повинуясь интуиции, набрала номер. Конечно, голову на отсечение она не даст, но…
Голос в трубке оборвал ее размышления. Справочная.
— Будьте любезны, скажите, в какой стране может быть такой номер телефона: +1 514 689 87 24? — сказала Люси.
— Подождите минутку, пожалуйста.
Тишина. Зажав мобильник между плечом и ухом, Люси попросила Шпильмана-младшего дать ей листок бумаги и ручку. Быстро записала номер. И сразу же услышала:
— Мадам, вы слушаете? Телефонный код 514 принадлежит провинции Квебек. Точнее — это город Монреаль.
Люси нажала на красную кнопку. Она внимательно смотрела на Люка, а на языке у нее уже вертелось слово:
— Канада…
— Канада? Но зачем ему было звонить в Канаду? Мы же ни с кем там не знакомы!
Люси нужно было время, чтобы освоиться с информацией. По какой-то неизвестной пока причине Влад Шпильман вдруг позвонил человеку, который живет в стране, где сделан фильм. Она просмотрела все исходящие за неделю до звонка. Этот номер больше в списке ни разу не фигурировал.
— Скажите, а ваш отец делал какие-то записи, связанные со своими фильмами? Со своими контактами? Может быть, остались блокноты, карточки?
— Нет-нет, ничего такого я не замечал. В последние годы отцу хватало нескольких квадратных метров. Вся его жизнь проходила между этой гостиной, кинозалом и кабинетом.
— Могу я глянуть на его кабинет?
Люк поколебался. Потом прикончил пиво и сказал:
— Ладно, покажу. Только уж тогда объясните, в чем дело. Это мой отец, и я имею право знать.
Люси согласилась. Люк провел ее в чисто убранную комнату с компьютером, книжными шкафами, журналами, газетами… Она бегло просмотрела бумаги на письменном столе, выдвинула ящики. Ничего интересного, просто не за что зацепиться — оргтехника как оргтехника, обычный компьютер… А библиотека? Много исторических книг, книг о войне, о массовых убийствах, о геноциде — армянском, еврейском, руандийском. Целый раздел отдан истории шпионажа: ЦРУ, МИ-5, теория заговора… Названия книг на английском ни о чем в общем-то Люси не говорили — «Bluebird», «MK-ULTRA», «Artichoke»…[6] Кажется, Влада Шпильмана больше всего на свете интересовала темная сторона жизни мира за последнее столетие. Люси повернулась к Люку, показала ему на книги:
— Как вы думаете, отец мог скрывать от вас что-то серьезное, была у него какая-то тайна?
Молодой человек пожал плечами:
— По моему разумению, папаша был параноиком, ну и не в его стиле было обсуждать со мной такие дела. Это был его личный «тайный сад».
Люси еще немножко побродила по комнате, потом, когда Люк проводил ее к выходу, поблагодарила его у дверей и дала на прощание служебную визитку, на обратной стороне которой нацарапала свой мобильный — мало ли что… Уже в машине, где никто не мог помешать, она достала телефон и набрала тот самый канадский номер. Четыре выматывающих нервы гудка, потом трубку наконец-то взяли. Но дальше — ни «Алло!», ни хоть какого-нибудь звука. Люси решила сделать первый шаг сама:
— Алло!
Ответом стало долгое молчание. Люси повторила:
— Алло! Кто у телефона?
— А вы кто?
Мужской голос, заметный квебекский акцент.
— Люси Энебель. Я звоню из…
Щелчок. Монреаль отсоединился. Люси подумала, что ее собеседник — человек нервный, подозрительный, всегда настороже. Обдумывая, по какой причине диалог получился столь кратким, она выскочила из машины, вернулась к дому Шпильмана и принялась стучать в дверь.
— Опять вы? — удивился молодой хозяин.
— Мне нужен мобильник вашего отца.
13
Надо усовершенствовать стратегию, надо застать его врасплох, удивить, не дать отсоединиться.
Люси терпела добрых четверть часа, потом стала нажимать на кнопки успевшего чуть-чуть зарядиться мобильника Влада Шпильмана. Если ей повезет, канадец узнает номер и не швырнет трубку. Во всяком случае — сразу не швырнет.
Нервничая, она ходила туда-сюда перед домом коллекционера. Пусть даже Шпильман-младший понял ее и оказался сговорчивым, все равно не хочется, чтобы он услышал этот разговор. Если, конечно, разговор состоится…
Трубку взяли, не дослушав третьего звонка.
— Влад? — спросил тот самый голос с квебекским акцентом.
— Влада нет в живых. Это Люси Энебель, лейтенант судебной полиции. Французской судебной полиции.
Момент был решающий, и она выпалила все на одном дыхании. Ответа не последовало, последовало долгое молчание с той стороны, но трубку не повесили!
— Как он умер?
Люси сжала свободную руку в кулак: рыбка на крючке! Теперь надо тихонечко вытягивать леску, главное — никаких резких движений, никакой внезапности.
— Сейчас скажу. Только сначала — представьтесь, пожалуйста.
— Как он умер?
— Дурацкий несчастный случай: свалился со стремянки и ударился головой.
Снова долгое молчание. У Люси на языке вертелась тысяча вопросов, но она боялась неосторожным словом оборвать едва завязавшийся разговор. И собеседник нарушил тишину первым:
— Зачем вы мне звоните?
Люси решила играть в открытую: она чувствовала, что канадец сильно встревожен и тут же просечет любое вранье.
— Поговорив с вами в понедельник вечером, Влад Шпильман тут же поднялся на чердак, чтобы взять там со стеллажа бобину с пленкой. На пленке был анонимный фильм пятьдесят пятого года, снятый в Канаде, теперь бобина с этой короткометражкой у меня. Вот я и хочу выяснить, почему он полез на чердак сразу после вашего разговора.
Совершенно очевидно, Люси его зацепила. Она слышала, что с каждой секундой собеседнику становится труднее дышать.
— Вы лжете, вы не из полиции.
— Позвоните моему начальству в судебную полицию Лилля и скажите, что вы…
— Нет, давайте-ка вы расскажите мне об этом деле.
Шестеренки в голове Люси закрутились с бешеной скоростью: о каком еще «этом» деле?
— Простите, я…
— Вы не из полиции.
— Говорю же вам — из полиции! Черт побери, я лейтенант Лилльской судебной полиции, можете проверить!
— В таком случае расскажите о пяти трупах, найденных вблизи промышленной зоны. На какой стадии расследование? Как оно осуществляется? Мне нужны все подробности.
Люси сообразила, что речь идет о пяти мертвых телах из трубопровода. Ага, вот, значит, из-за чего Влад Шпильман бросился звонить в Канаду! Они говорили тогда о сюжете из теленовостей.
— Сожалею, но мне подробности неизвестны. Мы распределены по регионам, и мой регион — северный, поэтому делом занимаемся не мы, а руанские коллеги. Вам надо связаться с…
— К чертям советы. Сами свяжитесь с людьми, которые ведут это дело, и, если вы действительно работаете в полиции, они снабдят вас информацией. А на случай, если вы захотите узнать, кто я, сообщаю: номер моего мобильного зарегистрирован на чужое имя и чужой адрес. И единственное, к чему вы меня вынудите таким образом, — поменять его.
Чувствовалось, что канадец собирается повесить трубку. Люси, пытаясь удержать его, пошла ва-банк:
— Какое отношение фильм имеет к этому делу?
— Вам самой это известно. До сви…
— Погодите? Как мне связаться с вами?
— Номер, с которого вы звонили в прошлый раз, остался в памяти моего телефона, я сам с вами свяжусь… — он помолчал, — в восемь вечера по вашему времени. Добудьте к этому часу информацию, иначе вам больше никогда ни меня, ни обо мне не услышать.
Отбой. Короткие гудки. Люси застыла перед домом Шпильманов с разинутым ртом, не понимая, что делать дальше. Что уж говорить, это был самый насыщенный и самый загадочный телефонный разговор за всю ее жизнь.
Поблагодарив Люка, она вернула ему телефон отца, забралась в свою машину и глубоко задумалась. Она думала о голосе, отделенном от нее шестью тысячами километров или даже больше. Ясно, что обладатель этого голоса дико боится, что его опознают, раз, покупая симку, прячется за чужим именем и остерегается любой формы контакта. Почему он скрывается? От кого? Как он познакомился с Владом Шпильманом? А самое главное, надо выяснить, что за невидимая связь существует между анонимной короткометражкой и пятью трупами, обнаруженными в Верхней Нормандии.
Эта злосчастная бобина может оказаться тем самым деревом, за которым не видно леса.
Однако задело же ее за живое!.. Люси понимала, что отныне выбора нет, совесть не даст покоя, не позволит выпустить наживку, бросить все это даже не начав. Вот всегда так, в любом деле: резкий старт — и уже не отступишь. Именно это упорство, точно та же страсть сделали ее лейтенантом полиции. А иногда из-за них переступаешь границы.
