Питер Джеймс - Умри завтра
После исчезновения Сэнди он почти десять лет не завязывал серьезных отношений с женщинами, пока не появилась Клио. Все это время отчаянно разыскивал пропавшую жену, ожидал известий, надеялся на звонок, надеялся, что в один прекрасный день она вернется в их дом. А теперь положение дел иное. Он любит Клио так же, если не больше, чем Сэнди. Даже если она вдруг объявится, преподнеся любые объяснения, вряд ли он ради нее откажется от Клио, потому что душой и сердцем уже живет дальше.
И вот невероятная новость – Клио беременна! Шесть недель. Говорит, накануне получено подтверждение. Она носит его ребенка. Их ребенка.
Ирония судьбы. За время их совместной жизни Сэнди не могла зачать. В первые годы они об этом не задумывались, решив чуть обождать, прежде чем заводить полноценную семью. А когда попытались, ничего не вышло. В последний год перед ее исчезновением оба прошли обследование. Проблема заключалась в Сэнди – Рой изо всех сил старался усвоить подробные рассуждения специалистов о биохимии и о слизистой оболочке фаллопиевых труб.
Ей назначили курс лечения, хоть и предупредили, что шансов меньше пятидесяти процентов. Она огорчилась, чувствуя себя ущербной. Сэнди всегда старалась взять на себя ответственность. Возможно, поэтому тоже любила быструю езду, самостоятельно распоряжаясь дорогой. Именно она обставила дом в минималистском стиле дзен, разбила сад, устраивала их совместные поездки. Иногда кажется, что бесплодие угнетало ее сильней, чем его. Может, в этом причина исчезновения?
Очень много безответных вопросов.
Теперь пустота в его жизни заполнилась. Близость с Клио подарила счастье, в которое он перестал уже верить. И в новое событие трудно поверить!
Впереди видна ее машина, на этот раз остановившаяся у светофора на пересечении с Шерли-Драйв, где установлена камера наблюдения.
Милая, не гони, умоляю! Не попади в аварию, когда наша жизнь лишь начинается!
Когда в тебе зреет новая жизнь.
Он увидел, как вспыхнули тормозные огни «ауди» у следующего светофора, наконец, догнал ее и дальше поехал следом. Поздним вечером в среду, в половине двенадцатого, в этом населенном квартале на улицах еще много людей.
Инстинктивно опознавая лица, Грейс мгновенно узнал потрепанного мелкого толкача наркотиков и по совместительству полицейского осведомителя Майлса Пеннея, который брел по улице, опустив голову, с висевшей в губах сигаретой. Судя по ленивой походке, он нынче не собирается ни покупать, ни продавать, и бог с ним. Пока никого не насилует, не убивает, пусть им занимаются другие.
Грейс проследовал за Клио до железнодорожного вокзала, дальше по узким улочкам квартала Норт-Лейн с домами рядовой застройки, частными магазинчиками, кафе, ресторанами, антикварными лавками, пока она не отыскала парковку неподалеку от своего дома. Он тоже вышел из машины, внимательно оглядываясь по сторонам, нет ли чего подозрительного вокруг, догнал ее у ворот бывшего склада, перестроенного под квартиры, где она жила, обнял за плечи, когда она нажимала кнопки домофона, сунул руку под длинный плащ, нащупал ладонью живот и сказал:
– Потрясающе.
Клио бросила на него испытующий взгляд:
– Действительно не возражаешь?
– Всей душой и сердцем за. Не только не возражаю, а невероятно счастлив. Не знаю даже, что сказать. Самое что ни на есть немыслимое событие. По-моему, ты будешь потрясающей матерью. Изумительной.
– По-моему, ты будешь потрясающим отцом.
Они поцеловались. Он вновь огляделся – было уже поздно и холодно.
– Единственное замечание.
– Какое?
– Насчет сумасшедшей езды.
– Хорошее замечание со стороны мужчины, свалившегося в машине с Бичи-Хэд, – фыркнула она.
– Ну ладно, я серьезно. Ты ехала на восьмидесяти при ограничении в сорок, вдобавок проскочила на красный свет вообще неизвестно зачем.
– Ну и что? Арестуешь меня?
– Какая же ты порой бываешь мерзавка, – усмехнулся он.
– А ты порой настоящий подонок.
– Люблю тебя.
– Правда, Грейс?
– Люблю и обожаю.
– Сильно?
Он прижал ее к себе и шепнул на ухо:
– Зайдем в дом, разденешься, увидишь.
– Самое заманчивое предложение за весь вечер, – шепнула она в ответ, набрала код, ворота открылись.
Они прошли к подъезду по вымощенному двору. Клио отперла дверь, вошла в дом. Вокруг царил разгром. Пролетел черный смерч, взмыл в воздухе, врезался ей в живот, чуть не сбив с ног.
– Лежать! – закричала она. – Лежать, Хамфри!
Грейс не успел приготовиться – собачья голова ударила в пах. Он завертелся, попятился.
– Хамфри! – прикрикнула Клио на щенка, помесь лабрадора и бордер-колли.
Пес метнулся в разгромленную гостиную, вернулся, держа в зубах клубок розовой веревки.
Рой, отдышавшись, оглядел безупречную прежде комнату. На полу перевернутые горшки с цветами, с двух красных диванов сброшены разодранные подушки, полированный дубовый пол усыпан пенопластом и перьями, свечи наполовину съедены, кругом обрывки газет и номер «Суссекс лайф» без первой страницы.
– Плохой, дурной мальчик, – выговаривала псу Клио.
Тот вилял хвостом.
– Я тобой недовольна. Сержусь на тебя. Понимаешь?
По-прежнему виляя хвостом, Хамфри снова на нее прыгнул. Она обхватила руками собачью морду, упав на колени, крикнула:
– Плохой!
Не сдержавшись, Грейс рассмеялся.
– Черт побери, – тряхнула головой Клио. – Безобразие!
Пес вывернулся, вновь налетел на Грейса, который на сей раз приготовился, схватил его за лапы.
– И я тоже тобой недоволен, – объявил он.
Хамфри, дьявольски собой довольный, вильнул хвостом.
– Черт, – повторила Клио. – Потом приберем. Хочешь виски?
– Хорошее предложение, – кивнул Рой, отталкивая щенка, который рвался зализать его насмерть.
Клио вытащила пса за шкирку на задний двор и захлопнула дверь. Они пошли на кухню, оборудованную по последнему слову техники. Хамфри завыл на заднем дворе.
– Собаки должны гулять два часа в день, – сообщила Клио. – Но только когда им исполнится год. Иначе можно повредить суставы, особенно тазобедренный.
– А иначе можно повредить мебель.
– Очень смешно. – Она погремела у холодильника ледяными кубиками в двух высоких стаканах, налила в один виски «Гленфиддиш», в другой тоник. – Думаю, мне больше пить не стоит. Подвиг, правда?
Грейсу страшно хотелось курить, он машинально пошарил в карманах и в который раз вспомнил, что сознательно не носит с собой сигареты.
– По-моему, малыш не будет возражать, если мы по глотку примем. Пусть сразу привыкает.
Клио протянула стакан.
– Будь здоров, лопоухий!
– Твое здоровье, длинноносая, – провозгласил Грейс, взмахнув стаканом.
– До дна, парень! – закончила она тост.
Они выпили, глядя друг на друга. Снаружи доносился нескончаемый вой Хамфри. Кто там, мальчик или девочка? Грейс об этом еще не подумал. Кто бы ни был, он будет обожать ребенка. Разумеется, Клио станет замечательной матерью, но получится ли из него хороший отец? Она осматривала разоренную гостиную, он следил за ее взглядом.
– Хочешь, помогу убрать?
– Нет, – сказала она, наградив его долгим чувственным поцелуем в губы. – Мне жутко хочется оргазма. Можешь обеспечить?
– Я? С закрытыми глазами.
– Сукин сын.
23
Влад Космеску жевал жвачку, не сводя глаз с шарика из слоновой кости, прыгавшего в рулетке. Сначала он без конца дребезжал, с замедлением колеса застучал и внезапно умолк, остановившись в ячейке.
Двадцать четыре. Черное.
Поправив на переносице темные очки фирмы «Авиатор», он с удовлетворенной улыбкой смотрел на свою стопку пятифунтовых фишек, стоявшую на линии между двадцать третьим и двадцать четвертым номером. Крупье сгреб проигравшие фишки с других номеров, в том числе его собственные. Космеску поддернул рукав, посмотрел на часы, которые показывали десять минут первого. Пока дело идет плоховато – проиграл тысячу восемьсот, почти дойдя до установленного на сегодня предела. Впрочем, может быть, после этого выигрыша – второго подряд – к нему повернется удача.
Он добавил половину выигранных фишек к оставшимся и выложил на стол следом за рискующей китаянкой и еще несколькими недавно прибывшими игроками. Почти все номера покрыты, колесо закрутилось, крупье крикнул:
– Ставки сделаны.
Космеску придерживался определенного правила. Делал безопасные ставки на номера, расположенные на трети колеса напротив зеро. Тут много не выиграешь, но много и не проиграешь. Такая стратегия позволяет часами стоять у стола, совершенствуя систему, которая старательно разрабатывается годами. Он очень терпеливый. Всегда все планирует с исключительной тщательностью.
