Айра Левин - Поцелуй перед смертью
Через некоторое время послышались шаги, и дверь отворила высокая тощая женщина с лошадиным лицом и мелко завитыми седыми волосами. У нее были красные слезящиеся глаза. Халат из набивного ситца висел на ее худых плечах, как на вешалке. Она окинула Эллен взглядом с головы до ног и спросила: «Что вам угодно?» тем же сухим тоном, который та слышала по телефону.
— Вы, видимо, миссис Арквет, — уверенно сказала Эллен.
— Да. — Женщина вдруг криво улыбнулась, обнажив ненатурально ровные и белые зубы.
Эллен тоже улыбнулась:
— Я двоюродная сестра Гордона.
Миссис Арквет приподняла брови:
— Двоюродная сестра?
— Разве он не сказал, что ждет меня сегодня?
— Нет, не сказал. Я вообще не знала, что у него есть двоюродная сестра.
— Странно. Я писала ему, что буду у вас в городе проездом. Я еду в Чикаго и специально сошла на вашей станции, чтобы повидаться с ним. Видно, он забыл…
— А когда вы ему писали?
Поколебавшись, Эллен сказала:
— Позавчера. В субботу.
— Тогда понятно. — Хозяйка снова улыбнулась. — Гордон уходит рано утром — до того, как доставляют десятичасовую почту. Ваше письмо, наверно, лежит у него в комнате на столе.
— Вот как?
— Сейчас его нет…
— А можно мне на минутку зайти к вам? — перебила ее Эллен. — Я села на вокзальной площади не на тот трамвай, и мне пришлось пройти несколько кварталов пешком.
Миссис Арквет отступила в глубь прихожей.
— Конечно, заходите.
— Большое спасибо.
Эллен прошла в прихожую, в которой пахло затхлым и, когда за ней закрылась дверь, оказалось полутемно. С правой стороны была лестница на второй этаж. С левой арка вела в гостиную, у которой был застывший вид редко употребляемой комнаты.
— Миссис Арквет! — раздался голос откуда-то с задней стороны дома.
— Иду! — отозвалась она. — Вы не против подождать на кухне? — спросила она Эллен.
Миссис Арквет опять блеснула зубами, и Эллен пошла за ней по коридору. Интересно, думала она, почему эта женщина, которая ведет себя сейчас так приветливо, с таким раздражением говорила по телефону?
Кухня была выкрашена в тот же горчичный цвет, что и стены дома снаружи. Посредине стоял стол с белым пластиковым покрытием, на котором были выложены несколько анаграмм. За столом сидел лысый человек в очках с толстыми линзами и наливал в банку из-под плавленого сыра остатки содовой воды из бутылки.
— Это мистер Фишбек, мой сосед, — сказала миссис Арквет. — Мы с ним играем в анаграммы.
— По пять центов за слово, — добавил мистер Фишбек, подняв на лоб очки, чтобы взглянуть на Эллен.
— А это мисс…
— Гант, — сказала Эллен.
— Мисс Гант, двоюродная сестра Гордона.
— Рад познакомиться, — сказал мистер Фишбек. — Гордон — очень славный парень. — Он опустил очки на нос, и его глаза стали огромными. — Ваш ход, — сказал он миссис Арквет.
Она села за стол напротив него.
— Присаживайтесь, — сказала она Эллен, показывая на свободные стулья. — Хотите содовой?
— Нет, спасибо, — ответила Эллен, сняла пальто, повесила его на спинку стула и села.
Миссис Арквет поглядела на открытые буквы посреди круга из перевернутых пустой стороной кверху квадратиков.
— А вы откуда приехали? — спросила она Эллен.
— Из Калифорнии.
— Я и не знала, что у Гордона есть родственники на Западе.
— Нет, я там просто гостила. Сама-то я из восточных штатов.
— А-а… — Миссис Арквет посмотрела на мистера Фишбека. — Передаю вам ход. Что я могу сделать без единой гласной?
— Ага, не додумались! — радостно проурчал он. — П-Р-Ы-Т-Ь. — Он смешал буквы и добавил слово «прыть» к списку, который лежал перед ним.
— Это нечестно, — возразила миссис Арквет. — У вас было время подумать, пока я открывала дверь.
— Ничего тут нет нечестного, — сказал мистер Фишбек.
Он перевернул еще две буквы и положил их в центр круга.
— Ну ладно, начинайте, — пробурчала миссис Арквет, откидываясь на стуле.
— А как идут дела у Гордона? — спросила Эллен.
— У него все хорошо. Занят с утра до вечера: занятия да еще эта программа.
— Какая программа?
— Как, вы не знаете о его программе?
— Он давно мне не писал…
— Он ею занимается уже почти три месяца! — Миссис Арквет с достоинством выпрямилась. — Он ведет музыкальную программу со своим комментарием. Она называется «Дискобол». Ее передают по КБРИ с восьми до десяти вечера каждый день, кроме воскресенья.
— Но это же замечательно! — воскликнула Эллен.
— Ну да, он стал знаменитостью, — продолжала миссис Арквет и перевернула одну букву. — Две недели назад наша газета опубликовала интервью с ним. К нам приходил корреспондент и все такое. Теперь ему обрывают телефон незнакомые девушки. Студентки из Стоддарда. Они нашли его телефон в «Справочнике студентов Стоддарда» и звонят просто для того, чтобы услышать его голос. Он не хочет иметь с ними дела, и на звонки отвечаю я. Как мне надоели эти девчонки! — Миссис Арквет долго смотрела на анаграмму, потом сказала: — Ходите вы, мистер Фишбек.
Эллен спросила, вцепившись пальцами в край стола:
— А он все еще встречается с девушкой, про которую писал мне в прошлом году?
— Это кто же?
— Блондиночка. Небольшого роста. Очень хорошенькая. Гордон упоминал о ней в письмах, начиная с октября или ноября и вплоть до апреля. Мне казалось, что у него к ней серьезное чувство. Но после апреля он перестал о ней писать.
— Знаете что, — сказала миссис Арквет, — я ни разу не видела девушек, с которыми встречается Гордон. До того, как он начал вести свою программу, он уходил по вечерам три-четыре раза в неделю. Но сюда он девушек не приводил. Собственно говоря, кто я такая — его квартирная хозяйка. И ничего мне о них не рассказывал. У меня раньше были другие студенты-квартиранты — так те обожали рассказывать мне о своих девушках. Но они были моложе. Сейчас большинство студентов — ветераны вьетнамской войны. А люди постарше не склонны болтать языком. По крайней мере, Гордон не склонен. Я вовсе не хочу вмешиваться в чужие дела, но мне было бы любопытно что-нибудь о нем узнать. — Она перевернула букву. — А как ее звали? Тогда я вам, может быть, смогу сказать, встречается ли он с ней. Он обычно говорит по телефону на лестничной площадке, и из моей комнаты мне слышно, как он их называет.
— Я не помню ее имя, — сказала Эллен, — но он встречался с ней в прошлом году, и, может быть, вы помните имена некоторых девушек. Если вы их назовете, я, наверно, узнаю.
— Сейчас подумаю, — сказала миссис Арквет, механически передвигая открытые буквы. — Помню, была Луэлла. Я запомнила это имя, потому что так зовут мою невестку. А еще была… как ее… — миссис Арквет от напряжения мысли даже закрыла свои водянистые глаза, — а, Барбара. Нет, это было раньше, когда он был на первом курсе. Так кто же: Луэлла… — Миссис Арквет покачала головой. — Были и другие, но убей не помню, как их звали.
В течение минуты игроки ломали голову над анаграммой, а Эллен молчала. Потом она сказала:
— Мне кажется, что ее звали Дороти.
Миссис Арквет махнула рукой мистеру Фишбеку — дескать, ваш ход.
— Дороти… — Она прищурилась. — Нет, если девушку зовут Дороти, то, по-моему, сейчас он с ней не встречается. Я давно уже не слышала имя Дороти, — в этом я уверена. Конечно, иногда он звонит из автомата на углу — когда ему надо с кем-нибудь поговорить конфиденциально или позвонить в другой город.
— Но в прошлом году у него была Дороти?
Миссис Арквет воззрилась на потолок.
— Не знаю… Не помню, чтобы он звал кого-нибудь Дороти, но не могу с уверенностью сказать, что этого не было.
— А Дорри?
Миссис Арквет секунду подумала, потом пожала плечами.
— Ваш ход, — недовольно сказал мистер Фишбек.
Миссис Арквет принялась двигать деревянные квадратики.
— Наверно, он порвал с этой Дороти в апреле, — сказала Эллен, — потому и перестал о ней писать. Вы не помните, какое у него было настроение в конце апреля? Он не казался нервным, раздражительным?
— Ничего подобного. Он был весной в прекрасном настроении. Все время что-то напевал. Я даже его поддразнивала по этому поводу.
Мистер Фишбек сердито заерзал на стуле.
— Да ладно, ваш ход, — сказала ему миссис Арквет.
Мистер Фишбек отхлебнул содовой, закашлялся и поспешно перевернул букву.
— Опять вы прозевали! — воскликнул он. — Р-А-К-У-Р-С. Ракурс!
— Какой еще «ракурс»? Такого слова нет! Вы когда-нибудь слышали слово «ракурс»? — спросила миссис Арквет Эллен.
— Ну что вы со мной вечно спорите! — визгливо вскричал мистер Фишбек. — Я не знаю, что это значит, но такое слово есть. Я его видел! — Он повернулся к Эллен. — Я прочитываю три книги каждую неделю — как часы.
