Лев Пучков - Закон гор
И последнее — так сказать, завершающий штришок: полковник порадовал меня маскарадом. Во-первых, мы приперлись на завод на чужом «рафике», который невесть откуда с утра пригнал Лось. Во-вторых, Шведов вырядился в какой-то подозрительный комбинезон с балахоном и приготовил дурацкую театральную маску с сурдинкой, меняющей голос до неузнаваемости. В общем, хоть сейчас к Познеру на «Человек в маске» — со своим инвентарем…
— Ничего смешного нет, — сурово выдал полковник, таки встретившись со мной взглядом и раскусив в одно мгновение мое умонастроение. — Я же тебе сказал — дело очень серьезное. Мало ли как оно обернется, а пожить еще почему-то хочется. И зря ты маску не хочешь надевать — смотри, пожалеешь…
Этот вопрос мы уже обсуждали накануне: я категорически отказался от маски, заявив, что это полный маразм. Как бы не повернулся ход переговоров, мне скрывать свою личину нет необходимости. Если договоримся, мне так и так придется контактировать с посредниками в ЗОНЕ, независимо от характера «заказа». А не договоримся — тем более: прибывших на «стрелку» клиентов больше никогда никто не увидит. Увы — такова суровая проза жизни…
В семнадцать ноль-ноль, как по расписанию, на пятачок у административного корпуса выкатил темно-синий БМВ с донельзя тонированными стеклами и остановился метрах в десяти от нашей развалюхи.
Из машины вышел молодой кавказец и направился к нам, оставив дверцу раскрытой, — теперь можно было рассмотреть, что в салоне находятся еще двое. Видимые признаки наличия вооружения у посетителей отсутствовали.
Полковник недоуменно пожал плечами, что-то ругательски бормотнул и натянул маску, заправив ее под балахон. Шведова можно было понять: соответствующий сигнал от наблюдателей не поступил, значит, другие машины в радиусе трех километров не наблюдаются.
Получается, что ребята прикатили на «стрелку» втроем, без прикрытия и автоматического оружия. Можно делать выводы о категории клиентов: или крутые ниндзя, способные в один момент голоручно расправиться со взводом вооруженных врагов; или законченные дегенераты, понятия не имеющие об организации такого мероприятия, как «стрелка». Или еще хуже: товарищи имеют такую мощную «спину» и положение в обществе, что сама мысль о том, что их может кто-то обидеть, кажется им абсурдом. Ну-ну… Зря вы так, хлопцы. Нам ведь по барабану, кто вы есть в цивилизованном мире. Мы живем по законам ЗОНЫ. Стоит полковнику подать установленный сигнал, и от вас останутся куски окровавленного мяса…
— Гасанов приехал, — весело подмигнул мне водила «БМВ», заглядывая в приоткрытое окно «рафика» и указывая на свою машину. — Где говорить будете?
— Пусть сюда идет, — прогундел полковник через сурдину. — Один. А вы там останьтесь.
— Хорошо, — согласился водила и, хорошенько рассмотрев видоизмененного Шведова, удивленно воскликнул:
— Ниче себе! Ну вы…
— Топай, мальчик, топай! — раздражился полковник. — Давай своего шефа сюда, времени мало…
Из «БМВ» вылез здоровенный бородатый чечен в каракулевой папахе и направился к нам. Пока он шел, я был занят — перемещался внутри салона согласно разнарядке, — чтобы в случае чего не перекрывать сектор стрельбы нашим снайперам. Поэтому хорошенько рассмотреть «Гасанова» не успел. А когда бородач забрался в «рафик» и по-хозяйски уселся на почетное место рядом с водителем, мне вдруг стало нехорошо.
В двух метрах от меня сидел Зелимхан Ахсалтаков… Поскольку вам это имя ни о чем таком не говорит, спешу представить нашего гостя. Во время РЧВ Ахсалтаков был командиром крупного отряда чеченских «непримиримых» — «духов» то бишь, контролирующего Мачкой-Артановский район Ичкерии. И вроде бы, кажется, черт с ним — был так был… Но однажды во время рейда на земле Старого Мачкоя «духи» Ахсалтакова взяли в плен двух моих бойцов и утащили их на свою базу. А я не придумал ничего лучше, как взять в заложники семью Зелимхана, проживающую в Старом Мачкое. При этом я по ходу дела завалил двух охранников, приставленных к семье, — они плохо себя вели — а потом потребовал у Зелимхана своих бойцов — в обмен на жену и двоих сыновей.
Ахсалтаков отдал бойцов живыми-невредимыми, но затаил на меня лютую злобу. А вы бы не затаили? Представьте себя на месте гордого полевого командира — хозяина района, у которого из-под носа какой-то сопляк, нагло назвавшийся Иваном Ивановым, уводит семью и диктует свои условия! И уходит безнаказанно, надерзив напоследок…
Потом по земле Мачкой-Артановского района долго гулял мой фоторобот с многообещающей надписью: «Эта голова стоит пятьдесят тысяч долларов» — немалые деньги для ичкерских крестьян, да еще по военному времени.
И хотя с той поры много воды утекло, я не сомневался, что Зелимхан меня не забыл. Я, например, про такое помнил бы до самой смерти…
Итак, Ахсалтаков по-хозяйски уселся на почетное место рядом с водителем, присмотрелся к полковнику — ни один мускул на лице не дрогнул при виде машкерадного прикида потенциального собеседника — и поднял взгляд на меня.
«Эх, полковник, прав ты был!» — запоздало метнулась в голове праздная мыслишка. — Надо было маску надевать. И потом — кто это не верит, что земля имеет форму чемодана?»
Во взгляде бывшего полевого командира сквозило безразмерное удивление. Помотав головой, он крепко зажмурился, вновь открыл глаза… И бесстрастно произнес — практически без акцента:
— Ну, здравствуй, Иван. Клянусь Аллахом — не ожидал…
Глава 5
Вообще-то путешествовать я люблю. Особенно если перемещение из пункта А в пункт Б обставлено с максимальным комфортом, а впереди маячит перспектива огрести кругленькую сумму «зелени».
Так уж получилось, что всю свою сознательную жизнь мне приходилось путешествовать не по своей воле — никто не спрашивал, хочу ли я отправляться в то место, куда послали, а просто давали команду «фас!» и непременно требовали вернуться с положительным результатом. Никакого вознаграждения за этот самый результат не предполагалось, а условия существования в моих военных походах были настолько скверные, что лучше не вспоминать.
Здесь же все было с точностью до наоборот: комфортабельная тачка, хорошая еда, веселая компания и уверенность в неизбежном вознаграждении за ратный труд. И самое главное — никто не настаивал, чтобы я отправлялся в это путешествие: все решалось на добровольных началах. Можно было отказаться и сидеть дома, почитывая книжки в ожидании очередного посещения Элен. Только почему я должен отказываться? Это моя обычная работа, к которой я привык и за которую получаю недурственные деньги. Вероятность потяжелеть в этом деле на энное количество граммов свинца была примерно такая же, как и в обычном рейде в ЗОНУ, а шансы на благоприятный исход имелись чуть ли не на порядок выше: все продумано до мелочей, учтены даже самые незначительные детали.
Так что вроде бы не было повода впадать в меланхолию, не позволяющую вкусить в полной мере все прелести веселого автокруиза. Тем не менее, по мере приближения к ЗОНЕ, червь сомнения все более и более точил мою легкоранимую душу. А не сваляли ли мы дурака, заключив договор с таким отпетым головорезом, как Зелимхан Ахсалтаков? То, что он в настоящий момент занимает какой-то там высокий пост в правительстве Ичкерии, ровным счетом ничего не значит. От этого матерого волка можно ожидать всего.
— Ты че такой кислый? — Джо озорно щелкнул чертика, болтавшегося посреди лобового стекла «Ниссана». — Щас тачки сдадим, стволы толкнем и закатимся на пару недель в Монте-Карло… Погуляем от пуза… А? Прикинь: мы — и вдруг в Монте-Карло! Вот это прикол так прикол!
— Ну и что ты там собрался делать, в этом Карло? — хмуро полюбопытствовал я. — Чего ты там забыл?
— Как чего? — удивился Джо. — Да на двести штук баксов я там такого отчебучу! Мммм… — Он мечтательно закатил глаза и картинно всплеснул руками, на секунду выпустив баранку, — и тут же чуть было не урулил в кювет.
— На дорогу смотри, Обломов! — сурово прикрикнул я. — А то до ЗОНЫ не доедем, не то что до твоего Монте… Выровняв машину, Джо продолжал:
— В казино прошвырнемся, ну, в рулетку или еще чего там… А потом, знаешь, я ведь воспитан на старых традициях — в духе интернациональной дрючбы: все люди братья, и так далее… Короче, есть желание побрататься с неграми. Врубаешься? Отдрючить какую-нибудь симпотную негритоску во все места, чтобы визжала, как порося, а потом найти какого-нибудь здоровенного негра, зарядить ему в репу без базара и окучивать его до тех пор, пока не обсерется. Прикинь? У-у-у-у…
Блеск! А потом еще добавить — за то, что обосрался! Вот это я понимаю! Вот это отдых. А то всю жизнь прожил — ни разу не был в Европах…
— Ну и дурень ты, Сашка, — мрачно заметил я. — У негритянки ты подхватишь СПИД, за негра посадят в полицейский участок, к гомосекам в камеру, — они же там не разбираются, что ты бывший сотрудник с правом отдельного содержания, а свои двести штук спустишь за один вечер — там мастера выкачивать бабки у таких, как ты. И потом — надо же ведь еще эти двести штук получить…
