Грешница - Дарья Фэйр
– Ну? Чего застыла-то?
Парень отбросил лихую чёлку с густых бровей и подбоченился. Девицы на лавке, что по ту сторону улицы, недовольно зашептались. Кажется, Оле он нравился. Поговаривали, что он ей по осени сватов засылать собрался. Да и другие девицы ладили с ним. Видный жених, красив, силён – сын кузнеца. Да ещё и шрам на всю руку от волчьих клыков. Сам убил! Вилами!
Мариша не смогла ответить, в горле стал ком, и она лишь покрепче прижала к себе ведро с просом. Игнат подошёл ближе, оскалил зубы в улыбке и сказал:
– Идёшь, куда ты денешься! Засиделась в девках уже. Так что вечером жду тебя!
И подмигнул.
В груди у Мариши ёкнуло. Подмигнул. Да как! И улыбается так весело, и глаза озорные. Красивые, глубокие! Мариша сжалась сильнее, опустила голову и еле заметно кивнула.
– Ну, вот и славно! – хохотнул Игнат и пошёл по улице к площади.
– Ну и куда я пойду, Суренька? – грустно взглянула Мариша на подругу. – Кому я нужна такая? Что с виду, что снутри – выродок! Что? – девушка грустно улыбнулась. – Да глупости ты говоришь, Суренька. Ничего я и не хорошенькая. У девок вон косы – золотые! А у меня, – Мариша дёрнула куцую косичку, – что у мыши той! И коса, что крысиный хвост. Платье? Да откуда ж мне взять платье-то? Я отродясь платьев не носила, всё за братьями одёжу донашивала…
Суренька внимательно посмотрела на неё. Девушка испуганно подняла глаза на подругу. Аж побелела:
– Матушкино из сундука взять?! Да ты что! Батюшка меня никогда не простит! А уж мачеха – подавно! – Мариша потупилась и с силой потёрла лоб. – Не могу я, пойми. Я с Раей вообще не лажу. Раньше она хоть как-то дочкой меня считала, а сейчас… сгубит она меня за такое.
Воцарилось молчание. Подруги глядели куда-то вперёд, думая каждая о своём. Мариша была согласна с ней, всё же действительно её это платье.
– Знаю, Суренька. Знаю я, что наследство моё это. Да как мне его брать-то? Не заслужила я, Суренька…
Мариша глубоко вздохнула:
– А Игнат, да. Хороший. Я тебе рассказывала, как по воду ходила? Да ты послушай! И что, что уже знаешь, послушай ещё! Пошла я по воду, а колодец далече. Набрала вёдер, понесла назад. А навстречу… Он. А я иду, тяжело же! Не приметила его даже сразу, представляешь? А он как подошёл! И говорит: «Дай воды напиться». Представляешь? Так я ему и дала. А он ещё потом улыбнулся. Представляешь? «Спасибо» сказал!
Маришка мечтательно поглядела в потолок. Но подруга слегка толкнула её и заглянула в глаза.
– Ладно, Суренька. Твоя правда. Глядишь, а вдруг он меня даже сплясать позовёт? Если я в платье-то буду? Рая ж всё равно их не носит, на неё два таких пошить – и то мало будет! Да и мне уже, как маме было, семнадцатый год. Пора, наверное? Пойду я, пока братья в поле. Ты же спрячешь у себя до вечера? – она дождалась еле заметного одобрительного кивка. – Спасибо…
Мариша улыбнулась и тихонько вышла. Суренька повернула голову, склонила на бок, приметила на полу среди сена жучка и с наслаждением его склевала.
Впервые в жизни Мариша ощущала в себе это новое странное чувство. Она даже не сразу поняла, что это то, что называют надеждой. Прохладное, как горный ручеёк, оно лучилось где-то в груди, и никак не удавалось спрятать улыбку. Братья поглядывали на девушку и хмыкали. Невдомёк им было, почему сестрица такая радостная ходит.
– Чего, мысли свои греховные смакуешь? – растягивая слова, проговорил старший и подставил ей подножку.
Мариша увернулась, но после специально подвернула ногу, чтоб не злить брата. Парни гнусно расхохотались и принялись за еду. Ну вот, теперь немного осталось подождать. Вот они удивятся, когда увидят её с Игнатом! А уж он-то в обиду не даст! Он целого волка сам убил!
Она так волновалась, что даже не хотела есть, хотя в этот раз братья оставили ей помимо картошки даже одно крылышко! Невиданная щедрость! Мариша вздохнула, глядя на собственную тарелку со сколом, и заставила себя съесть всё. Не дай бог упасть в обморок ещё во время танца! Игнат на неё и не взглянет потом!
Братья, всё ещё усмехаясь, прошли мимо, задев по очереди скрещенные на полу ноги сестры. Даже не больно почти. Да и не до боли ей сейчас! Звёзды уже казали первые сияющие лучики в окошко. Сейчас быстро помыть посуду за семьёй и можно бежать в курятник за платьем!
Игнат ждал её. Стоял, опёршись о стену дома, и ковырялся соломинкой в зубах.
«Какой же чудный парень!» – думала Мариша. И правда ведь, сам позвал её и улыбается так приветливо! Неужели он смог что-то в ней разглядеть? А может, если он вдруг на ней женится, то она сможет стать самой примерной женой и искупить этим свой грех? Ведь несмотря на всю её греховность, она всё ещё была девицей. Может быть, есть у неё шанс?
Она робко подошла к нему, боясь поднять глаза. В платье было неудобно, непривычно. Зато какой ворот красивый! Вышитый! И зелёным, и красным! И бусинки синие вместо пуговиц. Мариша оторвала взгляд от платья и упёрлась им в шею Игната. Боялась в глаза посмотреть, робела, а улыбка сама, непрошенная, выплывала, растягивая губы.
Короткий смешок заставил её вздрогнуть.
– Пошли уже, Маришка. Я уже дудки слышу!
И он подал ей локоть, совсем как другим девицам парни подавали!
Взяться, не взяться? И боязно, и так хочется! Чтобы как они, да с парнем под руку на площадь выйти! Да с каким! С Игнатом.
Мариша робко подняла руку, пальцы дрогнули и неуверенно коснулись рукава. Не решилась взяться полностью. Как дитя схватилась пальцами за ткань, да так и держалась до самой площади.
А там! А там костры горят! Пляски пляшутся, а в воздухе мошкара да бабочки, что на свет летят, глупые. И воздух душистый, яблоньки цветут. Смех вокруг, голоса, а она под руку с парнем! И как же хорошо-то! Неужели? Неужели сама она на этом месте?!
А Игнат, смеясь, вывел её на площадь – и тут же в танец! А она-то и не знает – как, да он ведёт, и так хочется за ним! И, вроде, даже получается! Будто
