Фелис Пикано - Приманка
Крадучись, он двинулся дальше, заглядывая сначала в одну дверь, потом в другую. У каждой он замирал, выжидая, беззвучно проникал в комнату, снова замирал, готовый отскочить в сторону в любой момент, напряженно ожидая какого-нибудь движения, атаки. Он заглядывал в каждый темный угол, убеждался, что никто не прячется в тени, снова проверял внешнюю комнату, выскальзывал наружу, переходил к следующей двери.
В пятой комнате он увидел фонарь. Тусклый блеск его полированного корпуса заставил Ноэля вздрогнуть. Вот она, нужная комната.
Он остановился и долго смотрел на покорёженный бок фонаря, потом проскользнул в комнату и замер. Никого. Только табличка «Курительная комната» на противоположной окнам стене. В углу громоздились ненужные двери. Фонарь валялся на куче строительного мусора.
«Я здесь. А где же ты, черт бы тебя побрал!»
В любую секунду ожидая нападения, Ноэль подобрал фонарик, хватая его, словно раскаленную головешку, хотя даже через тонкие перчатки чувствовалось, какой он холодный. Тяжелый, крепкий — настоящий. А как насчет остального — человека, наносящего удары, криков жертвы, её мольбы? Было ли это на самом деле? Никаких доказательств. Кроме фонаря.
Интересно, будет ли он работать, подумал Ноэль и нажал кнопку. Луч света его ослепил, и он поспешно опустить фонарь.
Круг света упал на сваленные в углу двери. Верхняя, бледно-зеленая, была вся забрызганной чем-то темным, как будто её начали красить и бросили на полдороги. Темный слой влажно блестел, словно краска ещё не высохла.
Он осторожно дотронулся до двери. Она была влажная, липкая. Господи, это, наверное, кровь! Он вытер пальцы о штанину и медленно повернул фонарь, испытывая смутный ужас перед тем, что может увидеть. Под грудой досок он заметил какую-то ткань, а подойдя ближе, смог разглядеть высовывающуюся из-под дверей ногу в брючине. Она тоже блестела, от колена и до носка, который раньше был белым, а теперь тоже казался выкрашенным во что-то темное. Влажно-коричневая кожаная туфля почти сваливалась со ступни.
Ноэль сделал шаг назад, продолжая освещать эту ногу и не в силах пошевелиться.
Потом он склонился над дверью и попытался сдвинуть её. Пока он её ворочал, нога медленно убралась внутрь. Что это за звук? Как будто собачонка скулит. Ноэль услышал сухой свист. Раненый ещё жив! Он успел вовремя.
— Не бойтесь, — тихо сказал Ноэль. — Это я. Парень с эстакады. Они ушли. Я бросил в них фонарь, чтобы напугать их. Я вас вытащу.
Свист не прекратился, наоборот, стал ещё громче. Ноэль закрепил фонарь между какими-то болтающимися досками на правой стене, наклонил его, чтобы лучше видеть. Потом уже обеими руками поднял сначала одну дверь, за ней вторую, аккуратно положил их на пол в сторонке.
Убрав последнюю, он увидел раненого.
Тот лежал, как брошенный в углу мусор. Ноги вытянуты, руки раскинуты. Голова упала вперед, так что Ноэль видел только тонкие прямые светлые волосы на темени. Вокруг разливалась темная лужа. Рукава и штанины покрывали темные расплывшиеся пятна. Он был весь исколот, вдоль и поперек.
Раненый слегка поднял голову, и Ноэль услышал резкий вдох, дрожащий свист и едва слышное невнятное бормотание:
— Не хотел… не хотел…
С этими словами голова раненого упала назад, ударяясь о стену. Только ли из-за слишком тусклого света Ноэль не может разобрать ни единой черты его лица? Нет, фонарь светит прямо на раненого. И Ноэль увидел, что там, где полагалось быть носу, глазам, рту, осталось только влажное темное месиво, бурлящее, в пузырях. Он понял, почему не может разглядеть лица: его изрезали в клочья.
— Боже мой! — почти про себя прошептал Ноэль, чувствуя, как сокращается желудок, как сжимается горло. — Господи помилуй…
Слова помогли, и он зажмурился, нащупывая помятый бок фонаря, нашел кнопку и выключил свет.
Лучше в темноте. Лучше не видеть того, что видеть не полагается. Ему уже становилось легче.
Он наклонился к человеку и заговорил тихо и быстро.
— Послушайте. Вы очень тяжело ранены. Надо привести врача. Вы истекаете кровью. Мне нужно сходить за помощью.
Ноэль почувствовал, что пока он говорил, у него промокло колено. Он резко отдёрнул ногу и сел на корточки.
— Они ушли. Они не вернутся. Просто не шевелитесь. Я на велосипеде. Я съезжу за помощью. Я быстро, обещаю. Не двигаетесь, просто не двигаетесь.
— Сссззз, — разобрал Ноэль в хриплом дыхании, потом почувствовал, как лодыжки коснулась рука. Он вздрогнул от этого прикосновения.
Потом снова раздалось шипение:
— Сссззз.
— Я не понимаю.
Пальцы раненого некрепко сжались на его лодыжке. Он потянулся и взял руку раненого в свою. Рука тоже кровоточила.
— Посмотрите… — смог выговорить раненый; голос звучал тихо и резко, как у больного астмой. — Через… улицу…
— Я приведу помощь. Не волнуйтесь.
— Через… улицу… — медленно, с усилием повторил раненый. — Через… улицу.
— На другой стороне улицы?
Пальцы в его руке сжались.
— На другой стороне Вест-стрит?
Да, снова сжавшись, ответили пальцы.
— Точно напротив?
— Да, — смог выговорить раненый.
— Почему? Что там такое? Это же не полицейский участок? Он ведь на Десятой, да?
— Через… улицу. — Пальцы раненого ещё раз сжались в его руке. Он снова захрипел, не в силах говорить.
Ноэль посмотрел на него. Потом, вспомнив и испугавшись, что может увидеть его глаза или то, что от них осталось, он отвернулся, переводя взгляд на тусклый блеск висящего на стене фонаря.
— Хорошо, я пойду на ту сторону улицы. Не волнуйтесь. Просто лежите тихо. Не шевелитесь. Хорошо?
Пальцы раненого расслабились, и Ноэль подумал, что тот, наверное, потерял сознание, но хриплый свист не умолк. Осторожно опустив руку раненого на промокшую штанину, Ноэль встал.
Его так трясло, что ему пришлось ухватиться за дверной косяк.
— Я сразу же вернусь, — пообещал он, не зная, слышит его раненый или нет. В комнате постепенно светлело: солнце вот-вот взойдет.
Пошатываясь, Ноэль вышел и со всех ног бросился вниз по лестнице. Только на нижней площадке он пришел в себя и вспомнил об осторожности. Нет никаких доказательств, что нападавшие покинули здание. Поэтому он осторожно пробрался мимо нижних офисов, потом выбрался из-под едва приоткрытой двери гаража на Вест-стрит.
Под эстакадой по-прежнему царила ночь, булыжная мостовая светилась желтым.
На другой стороне Вест-стрит, сказал раненый. Ноэль перешел через дорогу, оглядываясь на ходу, чтобы убедиться, не включится ли опять свет наверху. В голове у него звучали стоны раненого. Его хриплое, свистящее дыхание. Без лица. У него больше нет лица. «Прекрати!» — одернул себя Ноэль. Сосредоточься на том, чтобы найти подмогу.
Напротив склада, по ту сторону шоссе, располагались два здания, и было непохоже, что хоть в одном из них можно рассчитывать на помощь. Слева от Ноэля был семиэтажный склад с выбеленными стенами и закрашенными черным окнами. Черная дверь, ведёт в гараж. Заперта. Ещё одна дверь, к ней поднимаются четыре ступеньки. Тоже заперта. Заброшено.
Второе здание — из красного кирпича, почерневшего от толстого слоя сажи. Высокие, глубокие и непрозрачные окна с первого по четвёртый этаж закрывали решётки; последний пятый этаж представлял собой тент из проволочной сетки, вроде спортзала на крыше школы. Один глубокий дверной проем с тяжелой на вид металлической дверью, табличка: «Осторожно: раздвижная дверь». Даже громоздкая зеленоватая коробка кондиционера была забрана в клетку из проволочной сетки.
Потом Ноэль вспомнил: это федеральная тюрьма предварительного заключения, где подсудимые ожидали федеральных процессов, слушающихся в Нью-Йорке. Разве её не закрыли совсем недавно? Ну да, он читал об этом в «Таймс» четыре или пять месяцев тому назад.
Точно напротив, сказал раненый. Может, ему казалось, что он в другом месте? Что должно здесь найтись? На кого он будет похож, если он выживет? Одни шрамы вместо лица или… Боже, как пузырилась кровь.
Дверь ответила на его стук пустым гулким звуком. Ноэль подобрался, готовясь, что вот сейчас она распахнется. Она не распахнулась. Он постучал ещё раз. И ещё.
Может, раненому было слишком плохо, и потому он что-то перепутал? Хотя нет, разве не должен наступить шок, резко снимающий боль? Ради него Ноэль надеялся, что так и было.
Может, другая дверь. Но с этой стороны нет больше ничего, кроме зарешеченных окон. За углом? Там тоже ничего. Потом он увидел ещё одну вывеску, на этот раз написанную прямо на стене: «Федеральная стоянка. Только для служащих». Ну, во всяком случае, это подтверждает его предположение насчет того, что это за место. Или чем оно было. Ещё один дверной проем, такой же глубокий, как и тот, что на Вест-стрит. Зарешеченный, так что он даже не сможет дотянуться до двери и постучать. Кирпичная стена. Рифленая дверь гаража. В неё он тоже постучал, но ответа не было. Я только теряю тут время. Лучше взять велосипед и поехать в полицию, подумал Ноэль. Он как раз дошел до конца здания. Ещё один вход — для курьеров.
