Джеффри Арчер - Ни пенсом больше, ни пенсом меньше
Хотя Хенрик думал быстро, он не сразу сообразил, что делать дальше. Поспешно покинув туалет, он вскоре оказался на Уолл-стрит, прошёл в небольшое кафе на Ректор-стрит и, делая вид, что пьёт кока-колу, стал тщательно продумывать дальнейший план действий. Когда план был готов, Хенрик приступил к его выполнению.
Первое, что он сделал, — получил по чеку деньги в филиале банка Моргана на юго-западной стороне Уолл-стрит, отлично понимая, что в красивой форме посыльного биржи он легко сойдёт за молодого человека, выполняющего поручение солидной компании. Вернувшись на биржу, он приобрёл 2500 акций «Стандарт ойл» по цене 19 и 7/8 доллара, оставив себе после уплаты брокерской комиссии 126 долларов 61 цент сдачи. Затем он положил эту сумму на текущий счёт в банке Моргана. В жутком волнении, заставляя себя работать весь день как обычно, Хенрик ждал официального заявления из канцелярии губернатора. Но операция с акциями «Стандарт ойл» настолько захватила его, что он даже перестал заходить в туалет с порученными ему записками.
А сообщение из канцелярии губернатора Техаса так и не пришло. Хенрик не мог знать, что все новости попридержали до официального закрытия торгов на бирже в три часа дня, чтобы дать возможность губернатору самому скупить акции везде, куда только могли дотянуться его загребущие руки. В тот вечер Хенрик возвращался домой с каменным сердцем: он совершил непоправимую ошибку. Ему чудилось, что его увольняют и он теряет все, что удалось скопить за последние четыре года. И даже, возможно, жизнь его закончится в тюрьме.
В ту ночь он не мог заснуть, ворочаясь с боку на бок в душной, несмотря на открытое окно, каморке. Не в силах больше терпеть неопределённость, в час ночи он соскочил с постели, побрился, оделся и отправился на метро к Центральному вокзалу. Оттуда прошёл на Таймс-сквер, где с дрожью в руках купил свежий выпуск «Уолл-стрит джорнэл». Несколько секунд он тупо глядел на огромные заголовки первой страницы:
ПРАВА НА НЕФТЕПРОВОД ГУБЕРНАТОР ПЕРЕДАЁТ РОКФЕЛЛЕРУ
и ниже:
ВПЕРЕДИ ЯРОСТНАЯ БОРЬБА ЗА АКЦИИ «СТАНДАРТ ОЙЛ»
Ошеломлённый, Хенрик зашёл в ближайшее ночное кафе на Западной 42-й улице, заказал большой гамбургер и французский картофель-фри, залил все это кетчупом и стал через силу есть. Со стороны он выглядел как человек, который ест свой последний завтрак перед тем, как сесть на электрический стул, но совсем не как первый завтрак на пути к богатству. Прочитав четырнадцать страниц главного материала номера об удачной сделке Рокфеллера, Хенрик около четырех часов купил первые три выпуска «Нью-Йорк таймс» и два первых выпуска «Геральд трибюн». В обеих газетах новость дня была та же. Голова шла кругом. Окрылённый, молодой человек поспешил домой, переоделся в униформу и к восьми часам пришёл на биржу. Рабочий день пролетел на одном дыхании: все мысли Хенрика сосредоточились теперь на одном — как выполнить вторую часть плана.
Когда Фондовая биржа официально открылась, Хенрик отправился в банк Моргана и попросил выдать ему заём на 50 000 долларов под залог его 2500 акций «Стандарт ойл», которые при открытии торгов котировались в 21 и 1/4 доллара. Он положил полученную сумму на свой текущий счёт и поручил выдать ему переводной вексель на 50 000 долларов на имя Роз Ренник. Выйдя из банка, он нашёл в справочнике адрес и номер телефона своей нечаянной благодетельницы.
Миссис Ренник оказалась вдовой, проживавшей на средства, оставленные ей покойным мужем, в небольшой квартире на 62-й улице в одном из самых фешенебельных районов Нью-Йорка. Звонок от неизвестного ей Хенрика Метельски, попросившего о встрече по неотложному личному делу, несколько удивил её, но упоминание о «Халгартен и Ко» в какой-то мере успокоило, и она согласилась встретиться в отеле «Уолдорф-Астория» в четыре часа того же дня.
Хенрику никогда не приходилось бывать внутри этого фешенебельного отеля, но после четырех лет работы на Фондовой бирже осталось совсем мало известных отелей или ресторанов, о которых он не слышал из разговоров других людей. Он прекрасно понимал: миссис Ренник с большим удовольствием выпьет чаю с ним там, чем встретится с человеком с польским именем Хенрик Метельски у себя дома, особенно если учесть, что его акцент был более явным по телефону, чем в живом разговоре.
Когда Хенрик в неказистом костюме ступил на пушистый ковёр в холле отеля, его лицо залилось краской. Казалось, все взгляды устремились в его сторону, и он поспешил погрузить своё коренастое тело вместе с мешковатым костюмом в элегантное кресло в зале Джефферсона. Некоторые из постоянных клиентов отеля тоже носили мешковатую одежду, которая топорщилась на них, придавая им вид картошки, но скорее по причине тучности, чем от вынужденного питания французским картофелем-фри. Тщетно ругая себя за то, что потратил чересчур много лосьона на свои чёрные волнистые волосы и чересчур мало ваксы на стоптанные туфли, Хенрик ждал миссис Ренник, нервно ковыряя болячку в углу рта. Костюм, в котором он чувствовал себя таким уверенным и солидным среди друзей, выглядел потёртым, тесным, дешёвым и крикливым. Не вписываясь в интерьер и явно выделяясь среди посетителей отеля, Хенрик впервые в жизни почувствовал своё несоответствие всей этой роскоши и поспешно спрятался за свежий номер «Нью-йоркера», изо всех сил уповая на то, что его визави не заставит себя долго ждать. Официанты деловито сновали у накрытых столиков, намеренно не обращая внимания на плохо одетого молодого человека. Один из них вообще ничего не делал, кроме того, что обходил чайный зал, деликатно подавая кусочки сахара серебряными щипчиками, которые держал в руке, затянутой в белую перчатку: это произвело на Хенрика неизгладимое впечатление.
Опоздав на несколько минут, появилась Роз Ренник в безобразно огромной шляпе и в сопровождении двух маленьких собачек. Хенрик решил, что ей уже за шестьдесят, она чересчур толстая, накрашенная и расфуфыренная, но у неё была такая тёплая улыбка, и по тому, как она продвигалась между столиками, болтая с завсегдатаями отеля, создавалось впечатление, что миссис Ренник знакома со всеми. Наконец дойдя до столика, за которым, как она правильно догадалась, сидел Хенрик, пожилая дама удивилась не только его несколько странному одеянию, но и тому, что он выглядит моложе своих восемнадцати лет.
Миссис Ренник заказала чай, а Хенрик рассказал ей свою хорошо отрепетированную легенду: произошла ужасная ошибка с её чеком, который вчера по ошибке был оприходован на бирже его компанией; босс поручил ему немедленно вернуть чек и передать, что он весьма сожалеет о злосчастной ошибке. При этих словах Хенрик вручил пожилой даме вексель на 50 000 долларов и добавил, что если она будет настаивать на разбирательстве этого дела, то он потеряет работу, потому что эта оплошность произошла исключительно по его вине. Искреннее волнение Хенрика, когда он, заикаясь, рассказывал о происшествии, убедила бы даже более наблюдательного знатока человеческой натуры, чем миссис Ренник. О пропаже чека её оповестили только сегодня утром, но она не знала, что по нему уже произвели выплату. Довольная, что деньги вернулись — да ещё и в виде векселя банка Моргана, — она охотно согласилась не поднимать шум. Хенрик с облегчением вздохнул и впервые за весь день почувствовал, что напряжение уходит и возвращается радость жизни. Он даже подозвал официанта с сахаром и серебряными щипчиками.
Выждав некоторое время, чтобы не показаться невежливым, Хенрик объяснил, что должен вернуться на работу, поблагодарил миссис Ренник, расплатился по счёту и ушёл. Выйдя на улицу, он даже присвистнул. Его новая рубашка насквозь пропиталась потом (миссис Ренник назвала бы её «влажной»), но его не упрятали в тюрьму, и он снова мог дышать свободно. Его первая крупная афёра прошла безупречно.
Хенрик стоял на Парк-авеню. По забавному стечению обстоятельств его встреча с миссис Ренник состоялась в отеле «Уолдорф-Астория», где у президента «Стандарт ойл» Джона Д. Рокфеллера были апартаменты. Хенрик пришёл в отель пешком и вошёл через парадный вход, в то время как Рокфеллер прибыл чуть раньше подземкой и поднялся в «башню» отеля на персональном лифте. Мало кто из ньюйоркцев знал, что на глубине пятнадцати метров под отелем у Рокфеллера была собственная станция метро, построенная для того, чтобы ему не приходилось идти пешком восемь кварталов от Центрального вокзала, потому что до 125-й улицы не было ни одной остановки. (Станция существует и сегодня, но, так как Рокфеллеры больше не живут в «Уолдорф-Астории», поезда там больше не останавливаются.) Пока Хенрик решал судьбу своих 50 000 долларов с миссис Ренник, пятьюдесятью семью этажами выше Рокфеллер обсуждал с министром финансов президента Кулиджа Эндрю У. Меллоном вопрос об инвестиции 5 000 000 долларов.
На следующее утро Хенрик приступил к работе как обычно. Он знал, что у него всего пять льготных дней, чтобы продать акции, погасить долг банку Моргана и заплатить биржевому брокеру, так как операционный период на Нью-Йоркской фондовой бирже составляет пять рабочих или семь календарных дней. В последний расчётный день стоимость акций составляла 23 1/4 доллара. Он продал их по 23 1/8, погасил свою задолженность банку в размере 49 625 долларов и положил оставшиеся 7490 долларов на текущий счёт.
