Джонатан Мэйберри - Фабрика драконов
— Вздор. Внутренняя безопасность — это как раз я. Обращайтесь по инстанции.
Глыба тронул Лося за плечо: дескать, отодвинься, дай-ка я потолкую с ним сам.
— У нас инструкция вас доставить.
— Кто подписывал ордер?
— Детектив…
— Вы опять?
— Ну ладно, капитан, — досадливо фыркнул Глыба. — Капитан Леджер, — повторил он намеренно едко, чтобы проняло.
— Представьтесь, — потребовал я.
В ответ он снова выставил удостоверение, но нарочито быстро спрятал, чтобы я не успел прочесть.
— Агент по особым делам Джон Эндрюс, — добавил он все же после паузы.
— Вот как мы все обставим, Эндрюс: я сейчас иду вон туда и кладу цветы на могилу своего самого давнего и дорогого друга — женщины, которая ужасно мучилась и умерла незаслуженной смертью. Какое-то время я планирую пробыть там; вы же, надеюсь, проявите достаточно воспитанности и такта, позволив нам с ней побыть наедине. Можете наблюдать, но так, чтобы я этого не видел. Если, когда я вернусь, вы все еще будете здесь, мы сможем снова обсудить тему «зачем» и я решу, идти ли мне с вами.
Чё он там? — не выдержал Лось.
Глыба сверлил меня взглядом.
Вот такая постановка задачи, Эндрюс, — вздохнул я. — Хотите вы того или нет.
Несмотря на инструкции и профессиональную крутизну, уверенность в нем, судя по всему, поколебалась. А это уже намек на то, что и сам агент считал свое задание несколько подозрительным и цели его толком не знал, так что скручивать меня силком оказался не готов. Как-никак, я федеральный служащий, связанный с национальной безопасностью, да еще и с воинским званием, поэтому, если что не так, ему и до служебного взыскания недалеко. Видно было, что Эндрюс напряженно размышляет.
— Десять минут, — бросил он наконец.
Я хотел было кивнуть и отправиться на могилу Хелен, но меня вывела из себя их откровенная демонстрация готовности к насилию.
— Да неужто? — ухмыльнулся я в ответ. — Когда десять минут пройдет, наберите воздуха и стойте не дыша.
Подмигнув ему напоследок, я ткнул указательным пальцем в сторону Лося (бутылка воды затрудняла движение), повернулся и двинулся между надгробиями, чувствуя спиной их взгляды, похожие на острия рапир.
Глава 2
Кладбище Святого Искупителя, Балтимор, Мэриленд.
Суббота, 28 августа, 8.06.
Остаток времени на Часах вымирания:
99 часов 54 минуты.
Могила Хелен находилась на дальнем конце кладбища, в новой зоне — участок плоский, как блин, но многочисленные стелы и памятники давали некоторое укрытие. Своим сторожевым псам я был виден, однако мог кое-что скрытно предпринять. Боковым зрением я различал Лося и еще одного — блондина с внешностью серфера, который обошел меня с фланга по кладбищенской дорожке. Я невольно улыбнулся. Вчетвером эта свора представляла для меня угрозу; порознь же они годились только наблюдать. Учитывая расстояние, возможным раскладом мог быть вариант «двое на одного»: Глыба со своим напарником или Лось с Серфером. Меня вполне устраивало и то и другое.
Дорогу к могиле я знал наизусть. Букет с бутылочкой переместился в левую руку, чтобы правую можно было сунуть в карман. Последнее время я здорово поднаторел в быстром наборе исподтишка и теперь одним лишь пальцем нажал на мобильнике нужную кнопку плюс три цифры: код ситуации.
Здесь, на могиле Хелен, у меня всякий раз саднило в душе; но сердце еще сильнее болело, если я не бывал здесь хотя бы неделю. За два года, минувшие после ее самоубийства, я позволил себе примерно сорок раз пропустить визит. Например, на той неделе штурмовали лабораторию в Вирджинии, где парочка безнадежно двинутых ученых пыталась создать свой вирус атипичной пневмонии, чтобы потом толкнуть террористам. Пришлось их разубеждать. Думаю, Хелен бы мне простила.
Как раз когда я возлагал цветы на пронзительно-зеленый дерн, в кармане зажужжал телефон.
— Извини, милая, — пробормотал я, легонько коснувшись холодного надгробия, — но деваться некуда.
Опустившись на колени (якобы молюсь), я украдкой вынул и раскрыл телефон так, что со стороны ничего не было видно. Имени на дисплее не высветилось, но я знал, что это шеф.
— Утро у меня интересное, — произнес я. «Интересное» означало условный сигнал тревоги.
— На линии, — раздался в трубке голос Черча. — Сообщи обстановку.
Я проработал с ним вот уже два месяца, но так и не уяснил, какое у него все-таки настоящее имя. Его звали кто Дьяконом, кто полковником Элдритчем, кто Пономарем — список можно продолжить, — мне же он представился как Черч, и я стал звать его так. Было ему, как говорится, «к северу от шестидесяти», но в каком именно месте, не проглядывало. Ребята бились меж собой об заклад: одни спорили, что он бывший спецназовец, другие считали его агентом ЦРУ, выбившимся в верховное руководство.
— Мы нынче прогневали кого-нибудь в Вашингтоне?
— Ну не с самого же утра, — хмыкнул он. — Что там у тебя?
— Я на кладбище. Пара хряков из ДВБ просят меня проследовать за ними — дескать, вопрос национальной безопасности, — а в чем суть дела, не говорят.
— Имена есть?
— Только одно: Джон Эндрюс. — Я описал шефу Глыбу и остальных. — Ордерами они не размахивают, но ясно и так, что долго упрашивать не станут.
— Надо кое с кем перемолвиться. Пока я не перезвоню, ничего не предпринимай.
— Эти гориллы меня дожидаются.
— Тебя это заботит?
— Да не особо.
— Ну и меня тоже.
Он повесил трубку. Минуту-другую я с улыбкой наблюдал за парой стрекоз, вертолетиками зависших над камнем Хелен. Между тем внутри меня колотило. Ведь я не сделал ничего такого, что могло бы вызвать подобную реакцию безопасников, и при этом все равно чувствовал себя виноватым. Вот уж не ожидал; неужели от одних копов это передается другим?
Черт знает что. Предыдущее задание у меня закрыто, ничего нового в «горячий цех» с той поры не поступало, с безопасниками я последний раз сталкивался месяц с лишним назад, и при этом все для всех закончилось благополучно. Никому не наступили на ногу и не накапали на мозги. Так с чего им сейчас на меня набрасываться?
Беспокойство во мне взыграло, когда в ворота въехали два полицейских «форда», остановившиеся по обе стороны от моего внедорожника. Из них выбрались еще четверо в штатском, без промедления заняв места на возможных путях к отступлению. Четыре выхода — четыре пары сотрудников. Глыба стоял у машин; Лось с напарником — между моим автомобилем и воротами. Вот и приплыли.
Зажужжал мобильник.
— Слушай сюда, — сказал в трубку Черч. — Похоже, мы в самом деле въехали на чей-то газон в высших сферах и не все идет гладко. Ты сам знаешь, что президента как раз сейчас оперируют на сердце, и, пока его нет, вся власть фактически находится в руках вице-президента. А тот, в свою очередь, никогда не жаловал Оборонную систему обмена информацией и заявлял об этом во всеуслышание. Так что, похоже, он от слов перешел к делу и пытается ее развалить.
— На каких основаниях?
— Он каким-то образом убедил генпрокурора, что я давлю на президента с целью добиться наделения Оборонной системы несвойственным объемом полномочий, сделав ее неподотчетной.
— А что, разве это не так?
— Знаешь, все не так просто. Скажу одно: теперь по его указке ДВБ может на законных основаниях задерживать всех особистов-оборонщиков, накладывать арест на нашу аппаратуру и тэ дэ и тэ пэ.
— Так уж прямо и может?
— Может, может. Де факто наш виц сейчас — верховный главнокомандующий. Когда президент очнется и займет свое место, ему, возможно, мало не покажется, но до этого еще несколько часов, в течение которых ох каких дров наломать можно. Тетушка Салли сообщает, что по указке вица на площадке «Флойд Беннет» только что приземлились два вертолета с безопасниками; разворачивают там свой контингент. Так что полномочия им дали, да еще какие.
Тетушка Салли была у Черча первым замом и начальником оперслужбы Ангара, штаба ОВН в Бруклине. Сам я с ней знаком не был, а вообще по отделу о ней ходили, можно сказать, легенды.
— А что?
«Ясновидец» — он же СМ, или Считыватель Мысли — это компьютерная система, которую Черч не то разработал, не то заказал (толком я так и не знаю) и которая способна проникать сквозь самую серьезную защиту, внедряться в любой накопитель, носитель и дисковод — была бы только с ним связь через Wi-Fi или по проводам; вживляться, а затем изникать, не оставляя следов. Аналогов в мире у нее, насколько мне известно, нет, за что, собственно, хвала Всевышнему. Именно благодаря «Ясновидцу» наша система обмена сообщениями на шаг опережает многочисленные террористические сети. Майор Грейс Кортленд, моя знакомая, как-то призналась в своем подозрении: уж не «Ясновидец» ли позволил Черчу сбросить со своего хребта и президента, и всяких прочих деятелей? Свобода действий давала нашей системе связи эффективность, поскольку помножала на ноль бюрократическую волокиту, донельзя замедляющую обмен оперативными данными во всей схеме национальной безопасности.