Шэрон Болтон - Последняя жертва

ЧАСТЬ 1

1

Шестью днями ранее

С чего все началось? Думаю, с того дня, когда я спасла младенца от ядовитой змеи, узнала о смерти моей матери и повстречалась со своим первым привидением. Мысленно возвращаясь в тот день, я даже с точностью могу назвать время. Было почти шесть, раннее летнее утро пятницы, когда моей спокойной, размеренной жизни пришел конец.

Без семи минут шесть. Я бежала, выбиваясь из сил. Тяжело дыша и обливаясь потом. Нашла ключи и открыла дверь черного хода. Как только я вошла, мои юные питомцы начали пронзительно пищать.

Вытирая полотенцем шею, я прошла в кухню, подняла крышку инкубатора и заглянула внутрь. Их было трое. Каждый уместился бы на ладони — голодные, сердитые пушистые комочки. Птенцы сипухи: двух недель от роду, осиротевшие почти сразу после рождения, когда их мать сбил большой грузовик. Местный любитель птиц обнаружил мертвую сову, и он знал, где найти ее гнездо. Он принес птенцов в ветлечебницу, где я работаю ветеринаром. Они были еле живые, холодные и голодные.

С тех пор птенцы постоянно хотели есть. Я достала из холодильника поднос с едой для них, нашла щипцы и опустила в инкубатор крошечную мертвую мышку. Ждать пришлось недолго — птенцы быстро справились. Меня беспокоило то, что они уже слишком привыкли ко мне. Приручить диких птиц сложно. Без участия человека осиротевшие птенцы обязательно погибнут, но, с другой стороны, они не должны становиться зависимыми от людей. Я надеялась через пару недель подсадить их к взрослым совам, которые привили бы им навыки, необходимые птенцам для того, чтобы они смогли сами охотиться и прокормить себя, да и просто выжить. До тех пор я должна быть осторожной. Вероятно, пришло время пересадить их в вольер и начать пользоваться во время кормления перчаткой-манекеном, напоминающей по форме сипуху.

Без трех минут шесть. Я направлялась наверх, чтобы принять душ, когда зазвонил телефон. Приготовилась услышать, что меня вызывают по той причине, что на шоссе АЗ 5 сбили очередную косулю.

— Мисс Беннинг? Это мисс Беннинг, ветеринар? — Звонила молодая женщина. Очень взволнованная молодая женщина.

— Да, это я, — ответила я, гадая, удастся ли мне все же принять душ.

— Это Линей Хьюстон. Ваша соседка. Из второго дома. В детской кроватке, где спит моя малютка, — змея. Я не знаю, что делать. Черт возьми, я совершенно не знаю, что мне делать! — С каждым словом ее голос звучал все громче и громче, казалось, она уже на грани истерики.

— Вы ничего не путаете? — Глупый вопрос, знаю, но ведь не каждый день слышишь о том, что в детской кроватке нашли змею.

— Я ничего не путаю! Я сейчас смотрю прямо на нее. Что, черт возьми, мне делать?

Она уже срывалась на крик.

— Сохраняйте спокойствие и не делайте резких движений. — Я же при этом двигалась молниеносно — вылетела из дома, схватив ключи от машины, открыла брелком багажник, нырнула внутрь. — Вы думаете, змея укусила малышку?

К своему удивлению, я вспомнила, что ребенок — девочка. Несколько недель назад я видела, что их дом был украшен розовыми шариками.

— Не знаю. Думаю, она спит. Боже, а если не спит?

— Какого цвета ее кожа? Вы видите, она дышит? — Я выхватила пару вещей из багажника машины и поспешила вверх по холму.

Дом Хьюстонов был в пределах моей видимости: красивый, выкрашенный в белый цвет домик стоял в начале переулка. Их семья недавно переехала из города, они прожили здесь всего пару недель, но, пожалуй, я припоминала, как выглядит мать, — приблизительно моего возраста, высокая, с длинными, до плеч, светлыми волосами. Раньше мы с ней никогда не разговаривали.

— Да, вижу. И кожа у нее розовенькая. Вы можете прийти? Пожалуйста, пообещайте, что придете.

— Уже бегу. Самое главное — не испугать змею. Не делайте ничего, что могло бы ее потревожить.

Я толкнула ворота и побежала по тропинке к входным дверям. Заперто. Я побежала вокруг дома, направляясь к черному ходу. Телефон я отнесла слишком далеко от базы, поэтому он начал пищать. Я отключила его и толкнула дверь.

Я оказалась внутри светлой современной кухни. Для дома, где есть грудной ребенок, здесь было на удивление опрятно. Я положила телефон на стол и пошла по коридору на голос, доносившийся сверху. Подходя к лестнице, я заметила грязные мокрые следы на совершенно чистом кафельном полу. Мое внимание привлек знакомый писк. Повернув голову направо, я заметила в маленькой подсобке инкубатор для цыплят. Семья разводит кур.

— Я уже в доме, — негромко произнесла я.

Когда я поднялась по лестнице, в дальнем конце коридора увидела белое от испуга лицо, высунувшееся в проем двери. Женщина сделала мне знак, и я направилась к ней. Она отступила, пропуская меня в комнату.

Я оказалась в маленькой розово-бежевой спальне, расположенной под крышей. Несущие балки чернели на фоне белых оштукатуренных стен. Розовая штора с изображением фей и грибов обрамляла маленькое окно в глубоком проеме. Куда ни кинь взгляд — везде мягкие игрушки, в основном розовые. Вдоль длинной стены стояла детская кроватка, колыбелька сказочной маленькой принцессы: вся в бежевых кружевах и розовых рюшах. Я подошла ближе, все еще теша себя надеждой, которая родилась, когда я подняла трубку: змея — игрушечная, над мамой зло подшутил кто-то из старших детей.

Малютка, просто крошечный ангелочек в белом комбинезончике с вышитыми розовыми кроликами, мирно спала. Ее рот был приоткрыт. Я увидела самый милый курносый носик, длинные ресницы и едва заметные следы молока на щечках. Кулачки сжаты, ручки подняты над головой — классическая поза спящего младенца. Она выглядела совершенно здоровой. Правда, делила постельку с ядовитой змеей, готовой ужалить в любой момент, чуть ребенок шевельнется.

2

Удивительное дело: несмотря на шум, поднятый матерью, казалось, что змея тоже спит. Она лежала, пригревшись на груди у ребенка, вытянув голову, свернувшись до половины в клубок. Змея была длиной где-то сантиметров тридцать пять и в самой широкой части тела в окружности имела восемь с половиной сантиметров. Уже не молодая особь.

С моим приходом мать немного успокоилась, но все еще могла в любой момент запаниковать.

— Я решила, что это уж, — сообщила она громким шепотом, — но не могу сказать наверняка. Ужи бывают темно-серые, верно?

Я уже натягивала свои перчатки из грубой кожи длиной выше локтя — они защищали меня от укусов диких млекопитающих куда крупнее этой змеи: барсуков, лисиц и прочих. Раньше я никогда не пользовалась этими перчатками, имея дело со змеями.

— Это не уж. Мне нужно, чтобы вы оставались на месте и не шевелились. Не делайте никаких резких движений, не издавайте громких звуков.

— Черт, но это же не гадюка, нет? Того мужчину, который живет на главной улице, — его на прошлой неделе укусила гадюка. Говорят, он очень плох.

Я подошла ближе. Я не слышала, чтобы кого-то укусила змея, но эта новость непосредственно меня не касалась.

— Он поправится, — начала я. — От укуса гадюки…

И прикусила язык. Я хотела сказать, что взрослый здоровый человек не может умереть от укуса гадюки, но в данном случае это было совершенно неуместно и бестактно. Последним, кто в Великобритании погиб от укуса змеи, был пятилетний ребенок. Младенца же после укуса взрослой гадюки мы не успеем и до больницы довезти.

— Пожалуйста, сейчас помолчите.

— Что мне делать? Может, вызвать «скорую помощь»? Молчать она не умела. Пусть лучше уйдет из комнаты.

— Да, спуститесь вниз, молча. Объясните им ситуацию, скажите, что ребенку может срочно понадобиться помощь. Они должны быть готовы к реанимации грудного ребенка.

Она неохотно вышла из комнаты, а я подошла еще ближе к кроватке. Ноги не слушались, а руки в плотных перчатках дрожали. Давненько же я так не боялась животных! Я входила в клетки с тиграми и обрабатывала напильником ногти слона. Вводила успокоительное обезумевшим от боли барсукам и помогала отелиться буйволице. Я изведала и волнение, и азарт. И не раз. У меня случались нервные припадки, но страх я испытывала очень редко.

А вот сейчас я боялась — боялась за невинного младенца, который лежал всего в метре от меня. Боялась за малышку, смотревшую свои мирные детские сны о молоке и маминой ласке. Боялась из-за гада, свернувшегося на ее животике, высасывающего, словно паразит, ее тепло, и смертельно опасного. Змеиный яд — сложное вещество, предназначенное для того, чтобы обездвижить, убить, а после этого еще и помочь переварить жертву. Если бы эту кроху укусила змея, за считанные минуты антикоагулянты, содержащиеся в яде гадюки, начали бы препятствовать свертываемости крови, и место укуса продолжало бы кровоточить. Девочка страдала бы от нестерпимой боли, а болевой шок может привести к смерти. Спустя некоторое время расщепляющие ферменты стали бы разлагать ткани тела, началось бы обильное кровоизлияние. В конечном итоге ее плоть разбухла бы, кожа стала бы синюшной, багровой и даже черной.