Чернильно-Черное Сердце (ЛП) - Роулинг Джоан Кэтлин

— Я не знала, что он придет! — выпалила Шарлотта своему мужу

— Конечно, не знала, — ответил Джейго.

Но Шарлотта смотрела на Страйка, который с глубоким сомнением заметил, что она раскраснелась от удовольствия и надежды.

— Неужели я попал на воссоединение супругов? — спросил он, преследуя двойную цель: приглушить ожидания Шарлотты и как можно быстрее перейти к делу.

— Нет, — ответила Шарлотта и, несмотря на покрасневшие глаза, слегка рассмеялась. — Джейго позвал меня сюда, чтобы предложить купить у меня моих детей. Если я хочу, чтобы в суде меня не выставили психованной девицей, я могу уйти сейчас, получив сто пятьдесят тысяч без налогов. Полагаю, он думает, что это будет дешевле, чем доводить дело до суда. Сто сорок пять для Джеймса и пять для Мэри, я полагаю. Или она вообще не стоит этого? — бросила она Россу.

— Ну, если она похожа на свою мать, то нет, — сказал Джейго, глядя на нее.

— Видишь, как он со мной обращается? — Шарлотта обратилась к Страйку, ища на его лице признаки жалости.

— Это мое последнее предложение, — сказал Джейго своей жене, — и я делаю его только для того, чтобы твои дети не узнали правду о своей матери, когда они станут достаточно взрослыми, чтобы читать прессу. В противном случае я с большим удовольствием пойду в суд. “Они отдали детей отцу, потому что мать была настоящей Шарлоттой Росс”, — скажут они, когда я закончу с тобой. Прошу прощения, — добавил Джейго, лениво повернувшись к Страйку. Я знаю, как больно тебе это слышать.

— Мне плевать, кто из вас получит опекунство, — сказал Страйк. — Я здесь, чтобы убедиться, что меня и мое агентство не впутывают в ваше дерьмовое шоу.

— Это невозможно, к сожалению, — сказал Росс, хотя он выглядел далеко не несчастным. — Фотографии обнаженной натуры. “Я всегда буду любить тебя, Корм. Спасать ей жизнь, когда это сэкономило бы мне кучу времени, проблем и денег, если бы она просто умерла в психушке…

Шарлотта схватила с ближайшего стола полированный малахитовый шар размером с грейпфрут и бросила его, целясь в зеркало на каминной полке. Как и предсказывал Страйк, шар пролетел совсем немного и с глухим стуком упал на стопку книг, разложенных на журнальном столике, а затем безвредно скатился на ковер. Джейго рассмеялся. Как и предполагал Страйк, Шарлотта схватила ближайший предмет, инкрустированную шкатулку из черепаховой скорлупы, и бросила ее в Джейго, который отбил ее взмахом руки, отклонив шкатулку в решетку, где она с громким треском распалась на части.

— Это, — сказал он, больше не улыбаясь, — восемнадцатый век, и ты за это, блядь, заплатишь.

— Неужели? Неужели? — кричала Шарлотта.

— Да, сука ты сумасшедшая, так и есть, — сказал Джейго. — Будет на десять тысяч меньше, чем я предлагал. Сто сорок, и ты сможешь видеться с близнецами, под присмотром, шесть раз в год.

Он снова повернулся к Страйку.

— Надеюсь, ты не думаешь, что ты единственный, с кем она играет, потому что…

— Ты лживый ублюдок! — закричала Шарлотта. — Я ничего не делала с Лэндоном, и ты это знаешь, ты просто пытаешься разжечь дерьмо между мной и Кормом!

— Нет никаких “Корма и меня”, Шарлотта, — сказал Страйк. — И не было уже пять лет. Если бы вы двое смогли контролировать себя в течение пары минут, я думаю, вы оба захотите услышать, что я хочу сказать, потому что это очень важно для нашего разговора.

Оба, казалось, были немного удивлены этим, и прежде чем кто-то из них успел перебить, Страйк продолжил, обращаясь к Джейго,

— Один из моих субподрядчиков сегодня навестил вашу бывшую жену. Она показала ей видеодоказательства того, как вы пинали и били своих дочерей возле дома в Кенте и на территории. Ваша бывшая также видела видеозапись, на которой вы заставляете одну из них сесть на пони, что привело к серьезной травме. Мой субподрядчик сообщил мне, что ваша бывшая сейчас думает о том, чтобы подать на единоличную опеку, используя доказательства, собранные моим агентством.

Невозможно было понять, побледнел ли Росс, потому что этот человек всегда выглядел так, словно в его жилах течет антифриз, а не кровь, но он определенно стал неестественно неподвижным.

— Сегодня днем я отправил копии тех же фильмов к тебе домой, — сказал он Шарлотте, которая, в отличие от Росса, покраснела еще сильнее и выглядела взволнованной. — Нет нужды говорить, что я сохранил свои собственные копии.

— Если мое имя будет упомянуто в суде во время вашего бракоразводного процесса, — продолжал Страйк, глядя Россу прямо в глаза, — я отправлю эту запись прямо в таблоиды, и мы посмотрим, какая история их заинтересует больше: необоснованное утверждение, что у меня был роман с замужней женщиной, или аристократический миллионер со связями в королевской семье, который выбивает дерьмо из своих маленьких девочек и устраивает аварии, в результате которых они ломают ноги, потому что считает себя неприкасаемым.

Страйк направился к двери, но остановился.

— Да, и кстати: одна из ваших многочисленных нянь находится на грани увольнения. Разумеется, мое агентство не стало бы тайно записывать частный разговор, но один из моих детективов сделал обширные записи после того, как поболтал с ней в пабе. По ее мнению, вы оба не годитесь для того, чтобы находиться рядом с детьми. Несомненно, у вас с ней есть соглашение о неразглашении, но я уверен, что газеты взяли бы на себя ее судебные издержки в обмен на все ужасные подробности.

— Так что не забудьте: у меня есть имя и адрес няни, записи ее разговоров. И у меня есть эти видео. Один звонок в новостное бюро, и мы увидим, чье имя будет вымазано в грязи. Так что вы оба хорошенько подумайте, прежде чем впутывать меня в свое дерьмо.

Ни звука не последовало за ним по коридору. Россы, казалось, были ошеломлены. Он плотно закрыл за собой дверь квартиры.

Портье в вестибюле удивился, что Страйк так скоро снова появился, и встал, чтобы открыть ему дверь. Поскольку Страйк и сам мог бы легко открыть дверь, он не счел нужным давать ему чаевые, поэтому, пожелав “спокойной ночи”, вышел из квартиры и направился в темноте в сторону Кенсингтон Хай Стрит, где надеялся найти такси.

Но когда через несколько минут он подошел к улице, то услышал позади себя щелчок каблуков по камню и понял, чей голос он сейчас услышит.

— Корм — Корм!

Он повернулся. Шарлотта прошла последние несколько футов на своих тонких каблуках, запыхавшаяся, красивая и раскрасневшаяся.

— Спасибо, — сказала она, протягивая руку, чтобы коснуться его руки.

— Я сделал это не для тебя, — сказал Страйк.

— Не обманывай обманщика, Блюи.

Теперь она улыбалась, сканируя его лицо в поисках подтверждения.

— Это правда. Я сделал это для себя и для старших детей.

Он снова повернулся, доставая сигареты на ходу, но она побежала догонять его, схватив за руку.

— Корм…

— Нет, — прямо сказал он, отпихивая ее. — Это было не из-за нас.

— Ты чертов лжец, — сказала она, наполовину смеясь.

— Я не лгу, — солгал он.

— Корм, притормози, я на каблуках.

— Шарлотта, — сказал он, поворачиваясь к ней лицом, — пропусти это через свою голову. Мое агентство было под угрозой. Все, ради чего я работал последние пять лет, пошло бы прахом, если бы меня втянули в дело о вашем разводе. Я не хочу оказаться в колонках сплетен.

— Да, я слышала о том, что вы с Мэдлин разошлись, — сказала она, полуулыбаясь, и он понял, что его слова не произвели на нее никакого впечатления. — Корм, давай выпьем и отпразднуем. Твое агентство в безопасности, я свободн от Джейго…

— Нет, — повторил Страйк и снова повернулся, чтобы уйти, но на этот раз она схватила его за руку так крепко, что вырвать ее означало бы рискнуть опрокинуть ее со шпилек.

— Пожалуйста, — мягко сказала она, и он понял, что она все еще верит в то, что прежняя власть, которую она так долго проявляла над ним, сохранилась, что под его гневом и нетерпением скрывается любовь, пережившая столько уродливых сцен. — Пожалуйста. Один стаканчик. Корм, я говорила тебе, когда умирала — когда я умирала — это могли быть мои последние слова. Я люблю тебя.