Не видя зла - Екатерина Сергеевна Богушева
Дед замолчал. Оглядел меня, вглядываясь в глаза… наконец прошипел:
— Владислава? А какого чёрта ты припёрлась? Десять лет не было, а тут прикатила.
— Ты сам знаешь причину… а сейчас мне нужна твоя помощь.
Дед недовольно цыкнул, качнул головой и отвернулся
— Без вещей, без приглашения, как к себе домой. А если бы я пальнул?! Поганка мелкая
Прошёл мимо нас в дом, пёс побежал за хозяином. Я кивнула Лютому
— Идём, всё в порядке
Вик удивлённо уставился на меня, явно сомневаясь в правдивости слов — А он нас так в гости пригласил? Я не понял
— Да
— Он не зол?
— Нет, иначе уже пристрелил бы
— Помни, главное не привлекать внимание. Затеряемся в толпе…
Вик прошёл в дом первым, я за ним следом. Дом и снаружи то выглядел внушительно, а уж внутри и вовсе современный, охотничий колорит! Шкуры животных, на полу. Ружья и ножи на стенах. Всё из дерева. Диван и кресло из белой кожи. Столик журнальный, на нём балон молока и ваза со спелыми яблоками. Дед не дал мне спросить, с кухни отдал приказ:
— Марш в предбанник, руки мыть. Сейчас обедать будем. Я пока баньку пойду истопить
Я прошла в кухню. Здесь тоже стояла навороченная техника, и весьма современная. В кастрюле вкусно пах зелёный борщ. А в глиняном горшке приятно скворчало жаркое
— С кролика, твоё любимое Поганка… десять лет не приезжала. Подумаешь, запретили. А свой чугун на что?!
Я собрала всю свою волю в кулак и решилась обнять деда, он удивлённо уставился на меня
— Прости… Кстати в баню мне нельзя
— С чего это?
— Ребёнка ждём
В кухню заглянул Вик. И Дед тут же выпустил колючки
— Так он твой муж?
Я замялась
— Я замужем, но… Лютый не муж. Вернее Виктор.
Дед развёл руками, разливая борщ по тарелкам
— Идёмте обедать
Втроём мы сидели в беседке, в саду и наслаждались чаем с мятой и потрясающим домашним медовиком. Дед сурово так на меня поглядел
— Значит рожать сюда приехала? Что же… оставайтесь, оба. Понимаю, от кого-то сбежали, при чем так торопились, что даже вещей не взяли.
Мы с Виком переглянулись, дед нахмурился
— Ладно, пейте чай. Мне на работу надо. Ключи под ковриком.
— У вас тут магазины есть? Игнат Степанович
— Есть. Один, поселковый и один продуктовый.
Дед ушёл. А мы остались вдвоём. Я решила, что будет не лишним пройтись к магазину, Лютый тоже решил, что нужно прогуляться пешком. Медленно мы прогулочным шагом двигались к продуктовому магазину, попутно спрашивая у прохожих где он находится. Желающих помочь нам вызвалось не мало, кто-то даже предложил показать дорогу, когда неожиданно перед нами остановился шикарный серый внедорожник. Тонированное стекло опустилось и мы увидели моложавое лицо, с чёрными, вьющимися волосами в тёмных очках.
— Слушай, не знаешь как тут выехать в город? Где короткая дорога?
— Слушай, мы сами только приехали к… родственникам. Не подскажу
–
Аслан
Стуча пальцами по столу, смотрел на телефон… с ума сойти. Докатился. Дожился. Сижу страдаю по какой-то безродной девке. Схожу с ума по её запаху. Теряю голову по её телу… могу думать только о том, как укладываю её на лопатки, и вхожу в неё… как толкаясь в ней, растягиваю собой, до криков, до стонов…как она впивается когтями в мою спину. Как двигаюсь в ней, так глубоко проникая, заполняя собой… Неожиданный звонок. Снимаю, лениво зевая, грубо отвечаю — Да?
— Ты просил сказать тебе, если увижу девчонку с фотографии
Сжал в руке бокал с виски — И?
— Видел её
— Где?!!
Едва с кресла не вскочил — Адрес скину. Но… кто она тебе, у неё вроде муж есть
«Муж… Виктор… подлая свинья…» Шипя, рычу в трубку
— Моя жена…Скоро буду.
Глава 17
«Просыпаясь ночами от щемящей тоски, сжимающей сердце в своих тисках, она запиралась в ванной и часами напролет ревела под звук льющейся воды, раз за разом теряя частичку своей души. А утром как ни в чем не бывало, нацепив дежурную улыбку, продолжала жить.»
Аслан
Два самых сильных чувства на свете — любовь и ненависть — смешались в один взрывоопасный коктейль и буквально раздирали изнутри. На улице было холодно. В машине напротив очень тепло, увы, душа моя озябшая от холода Собственного сердца, которое обратилось в камень. Этот камень алмаз, драгоценный и многогранный… прозрачный как слеза и сильный слово гранит. Как же меня бесит когда берут моё. Когда отбирают то, что дорого.
Машина стояла возле продуктового магазина, специально не глушил мотор. Этот хутор казачий настоящее село. А дороги — минное поле! До деда своего сбежала, кто бы сомневался. Глупая попытка. Хотя… может сбегать сколько хочет, всё равно догоню. Эта игра в кошки-мышки возбуждает. От этих пряток хочу её ещё сильнее и яростнее. Теперь это уже не игра. Это дело принципа. «Своё не отдавай, чужое отбери, любыми способами» — так учили меня дед и отец, так стану учить своего сына. Этот мир для сильных Слабаки должны умереть. Если ты волк, съешь овцу, и если ты овца — дай съесть себя волку. На село опускался чёрный цвет вечернего небо. Снег, хлопьями падал с небес, застилая собой землю. Воздух был пропитан горькой пряностью чужого предательства. Я шёл по следу её аромата… Словно дикий, голодный зверь жаждал отмщения. Видя его лишь в возвращении своей пленницы обратно… Напротив остановилась машина. Из неё вышли двое. Он и она…попались. Он неожиданно остановился. Поймал её за талию.
Притягивая к себе, заключил в объятия. Его лицо озарила широкая, искренняя улыбка. Её глаза светились не поддельным счастьем. Она смотрела на него так, как я знал, никогда не посмотрит на меня. Боль пронзила, острая нехватка её близости затмила разум. Он целовал её. Нежно и красиво, страстно, но, бережно. Словно в его глазах весь мир… она — его жизнь.
Чувствую как в глазах щипет… опустил взгляд. В руке сжал мобильный так, что тот едва не треснул. Злость и ненависть слились в едином желании Обладания. Под час нам нужно то, что мы знаем никогда нам не достанется. Я намерен разбить эту теорию на мелкие осколки стекла В её улыбке ему такое обожание… такая сладость, что на зубах скрипит. Заходит в магазин, он курит у машины. Казалось бы идеальный момент… которым нужно воспользоваться. Обычный супермаркет, в чём-то похож на торговый центр, только с двумя этажами и на выезде из
