Владлен Щербаков - УБИТЬ РАБА
Темноволосый врач, сдвинув брови к тонкому с горбинкой носу, осмотрел больного. Как ворон дохлую мышь, подумал Дмитрий.
Обернувшись, врач бросил:
- Фентанил. И приготовь Налоксон.
Стоявший в дверях фельдшер в момент поставил серый чемоданчик на пол, щелкнул замками.
А этот на длинноволосого немца из «Крепкого орешка» похож. Пока Дмитрий удивлялся пришедшим на ум образам, доктор сделал внутривенную инъекцию.
С лица Трайбера сошла зелень. Как фантомас маску снял.
- Доктор, что с ним? – Спросил Дмитрий.
- Не смертельно, сейчас прокапаем, направление в больницу выпишем.
Доктор достал пакет из чемодана, бросил в него пустую ампулу и шприц.
- Лечиться надо, господин Трайбер. Сами идти можете?
Фельдшер помог больному встать, поддерживая за локоть, повел к двери. Трайбер, впрочем, шел уверенно, резким движением освободился от попечительства.
- Герман, я, наверно, останусь – с тобой поеду.
- Дмитрий, езжай по своим делам. Со мной все в порядке, я свой организм знаю.
СЕКТА
Дорога до Самары одна из бедовых в России. Климат климатом, но и совесть надо иметь, злился Кабанов в пробках на реверсивных участках. Каждый год ремонтируют дорогу в самых разных местах – снимут пласт асфальта, новый раскатают. Дорога местного значения, дядя бюджет пилит, он же контролирует, племянник ремонтирует. Оба зарплаты с премиями сами себе начисляют. Где вы здесь дураков видите?
Отправляясь в путь, Дмитрий решил, что план по внедрению в секту составит на месте – слишком мало исходных данных. Собственно, кроме обозначения частного дома на карте, никаких.
Четыре часа по выбоинам родного края и вот уже скромный знак «Самарская область». Нагрузка на подвеску снизилась, Кабанов прибавил скорость, позволили себе расслабиться. Пейзаж за окнами все тот же – поволжский, разве что деревьев побольше вдоль дороги. За ними поля, в основном, заброшенные, с неровной растительностью. Только поблизости от деревень наблюдалась сельскохозяйственная активность: комбайны, трактора, грузовики. Далекий от сельского хозяйства Дмитрий знал лишь, что на одного производителя имеется семь перекупщиков, отчего фермеры никогда не разбогатеют, какой бы урожай не собрали.
Близился вечер, серая пелена облаков до горизонта, черный асфальт, лобовое стекло время от времени окроплялось каплями дождя. Дмитрий задумался о религии.
Знания о христианстве были отрывочны и бессистемны. Вспомнилось, что в 11 веке церковная верхушка скрестила посохи в Константинополе. Вроде кто-то не так святые дары на алтарь положил. Запад Европы объявил себя католическим, Восток решил пойти православным путем. Позже на Западе особо умные взбрыкнули и выказали протест своему духовенству. Мол, человек и без посредников может Богу помолиться, для него все равны и нечего индульгенции за деньги раздавать. Так они и назвались – протестанты. Хватит, сказали, от мирского бегать, и на земле можно душу спасти – трудиться на себя больше надо. Но и между ними что-то там не заладилось. Мюнцер пошел на Лютера, много пивных кружек об головы друг другу поразбивали. Этот период, со школы запомнилось, господин Энгельс назвал борьбой буржуазии с феодализмом. Папа возжи отпустил: «Чья страна, того и вера». Протестанстские умники дальше ковырять веру начали, так до секстанства и скатились.
Странно получается: Бог один, а Келуарии со Львами заставляют верить в него надо по-разному.
В чем же там различия, вспоминал Дмитрий. Обряды разные – это мелочи. Посмотрел в окна, молнии нигде не сверкнуло? У православных после смерти сразу в ад или в рай. У католиков с протестантами еще и чистилище имеется. Душу не совсем пропащего негодяя на кусочки разберут, добро и зло на весы по чашам разложат, глядишь, и пронесет над кругами адовыми.
Православие официально в дела государственные не суется. Католики себе сразу непогрешимого интернационального президента выбрали – Папу. В Риме государство ему выделили. Два плевка в обе стороны, но юридически оформленное. Папа кардиналов с епископами в разные страны назначал, а уж те рулили коронами, как штурвалами.
В православии народу сразу было сказано: «Всякая власть от бога». Католикам немного заковырестее: «Всякое государство от бога». Вроде как: пропадешь ты, сын Божий, без общественного устройства, а уж кто и как тобой править будет, можешь и сам решить.
Вспомнилась религиозная карта мира. Страны были закрашены разными цветами. Христианское население так обозначалось: красным цветом – протестанты, розовым – католики, оранжевым – православные. Англия, Германия, Швеция с Норвегией, США, половина Канады и Австралия – красные. Другая Западная Европа с Канадой, Мексика и Южная Америка – католики. Восточная Европа, Греция и Россия – оранжевые. Сразу видно, где мир чистогана, а где особенная стать.
Для себя Дмитрий давно определил, что Бог есть. Есть какая-то Высшая сила, которую и понимать не надо – просто верить. И совсем не обязательно на коленях ползать и шишку на лбу набивать. Высшую силу и назвали Богом для простоты восприятия, а после и совсем в человекообразный образ привели для всеобщего понимания. А между верующими и теми, кто считает себя агностиками, совсем небольшая разница, когда смерть перед глазами стоит. Как прищучит, каким бы суперменом-ницшеанцем не был, а молиться начнешь. Даже если сам молитвам не веришь, все равно крохотный кусочек надежды в сознании тлеет. А когда и надежда уже к нулю близится, тут она в веру и переходит. А уж веру ничто поколебать не сможет. Вера тогда и горы сдвинет и человека преобразит. Неловко признавать, но для общения с Богом Дмитрий в посредниках не то, чтобы не нуждался – к священнослужителям относился уважительно, но считал, что и без них вполне можно обойтись. Тем более такое общение трудно назвать молитвами. Совсем далеко в эти сферы Кабанов не углублялся, старался соблюдать Десять заповедей, да золотое правило: «Как ты ко мне, так и я к тебе».
Что касается сект, несколько лет назад Дмитрий принимал заявление от одной барышни. Заявительницу звали Наташа, запомнилась светлыми волосами, коровьими глазами и грудью третьего размера. Приехала Наташа из деревни, отучилась в медучилище, стала работать в больнице. С общежитием не вышло, снимала комнаты. Дмитрий тогда подумал, красивая девушка, давно бы парня себе нашла, да жила с ним. Но такая бы в секту не попала. А от Наташи за километр веяло виктимностью: говорила тихо, смотрела с надеждой, движения замедленные. Зарплата у медсестры маленькая, сняла комнату подешевле у мужика лет 35. Хозяин казался тихим и скромным, раз в неделю к нему приходили гости – три парня и женщина. Название секты Дмитрий не запомнил, да и религии там было мало, судя по рассказу Натальи. Хозяин предложил ей повысить, так сказать, жизненный уровень, поманил скорым счастьем. Всего-то надо в еженедельном обряде поучаствовать. Обряд заключался в распитии настойки на молоке и вдыхании дыма всем известного растения под мычание повторяющихся слов. Как ни скромничала Наташа, призналась, что кончилось все свальным грехом, а попросту оргией. Самое удивительное, Наташа заявляла не о сексуальном насилии. После одного такого священнодействия Наташа, одеваясь, не обнаружила телефона в кармане джинс. Денег на приобретение нового не было. Крысу установить не удалось – кто же сознается? А пытать по таким пустякам себе дороже. Дмитрий все же убедил секстантов в солидарной греховности. Наташа получила отступные и съехала с нехорошей квартиры. Дмитрий историю сразу забыл, а сейчас, набравшись знаний из интернета, сделал вывод. Секты возникают, когда харизматичный параноик начинает удовлетворять свою похоть и потребность во власти, манипулируя слабовольными людьми.
Когда прибываешь в чужой город, возникает мазохическое чувство патриота: вот в этом городе и то лучше, и небо выше и люди краше. При въезде в Самару такого чувства не возникло.
В город на Волге Кабанов прибыл под затянутым серыми тучами небом. Утомительное путешествие, нервические размышления, ненастье – и горожане показались обычными пьяницами и бездельниками. Первые впечатления – неряшливый город, мусор на улицах, дороги узкие, кривые, движение нервное, пробки. Дмитрий ориентировался по схеме, срисованной с картографического сайта. Маршрут пролегал через исторический центр к рабочей окраине. Центр – прогнившие деревянные домишки, двух-трехэтажные кирпичные здания, представляющие историческую ценность. Старая купеческая Самара – видимо, закатывают глаза патриоты-чиновники. Не дадим разрушить славную историю запасной столицы. За бесплатно. И рука ковшиком. И вот среди хлама, пока не смело растут высотки. А чиновники и коммерсанты разъезжают на новых иномарках. А на старых разъезжают остальные - похоже, неплохо живут самарцы. На каждой улице продуктовый магазин из разряда «суперминимаркетов», через улицу щиты на окнах с рисунком гарного хлопца и надписью «Горилка». Как будто не уезжал никуда – сходств с родным городом почти стопроцентное.
