Мэг Гардинер - Мыс Иерихон
— Твои родные здесь, так что оставайся.
Забор был обвит темнеющим в сумерках плющом. Джесси остановился у своего «мустанга». В свете уходящего дня он выглядел старше своих двадцати восьми лет. Я отвела локон волос на его голове за ухо.
— Я знаю, — сказал он, — что веду себя подобно болезненному ребенку. Извини меня за грубые слова там, рядом с «Эксплорером».
— Никаких проблем. Извини, что я не дала тебе сломать колено этому идиоту.
— Да, это дало бы повод придумать хороший заголовок: «Потливого Шона согнули в три погибели».
— Я и не думала, что ты узнал его.
— Не каждый день меня избивает отвергнутый герой реалити-шоу. — Он нагнулся, чтобы посмотреть мне в лицо. — Ты, наверное, знаешь, что членом жюри, который назвал Шона «потливым», был Рикки Джимсон, ведь так?
— Да, верно. И теперь я вспомнила, где видела его раньше. В машине Джимсонов со всеми ведущими у «Санчес-Маркс». Они курили опиум с Синсой.
Некоторое время Джесси стоял задумавшись.
— Меня только что топтал ревнивый любовник. Дело становится с каждым разом все хуже.
Я протянула руку, а когда он взял ее, я приподняла юбку и села на его колени. Он обнял меня. Мои ноги болтались где-то позади.
— Хотелось бы сейчас иметь жезл, которым можно было бы размахивать.
— Ничего не поделаешь. Ты играешь только теми картами, которые тебе сданы. — Он часто задышал. — Впрочем, иногда мне кажется, что обыкновенная сдача тоже может быть хорошей.
Он никогда не признавался в том, что наезд на него и бегство преступника сломали ему жизнь. Он перенес свой недуг и продолжал жить полноценной жизнью. Он выжил. И хотя его ноги больше не двигались так, как положено, можно использовать либо инвалидную коляску, либо костыли и делать то, что можешь делать. Так что катастрофа не всегда казалась слишком серьезным ударом. Однако в случаях, подобных этому, сила воли срабатывала не всегда. Хоть плачь.
Но я не плакала. Я смеялась.
— Ну, парень, ты сама страстность.
— Правда?
— Джесси Мэтью Блэкберн, лихой парень, умница, чемпион страны, мастер перекрестных допросов. Когда тебе хотелось по-настоящему быть обыкновенным человеком?
Джесси все еще хранил мрачное выражение лица, но я лишила его этой возможности, и он закатил глаза.
— Не обращай внимания на мою хандру. Может быть, один раз в году. Вот и все, что я прошу.
— Возможно, на твой день рождения.
Дальний свет фар захватил нас врасплох. Это подъехал серебристый «форд» Марка Дюпри. Мы почувствовали себя как подростки, нарушившие комендантский час. Я спрыгнула с колен Джесси и одернула юбку, а Джесси убрал закрывавшие ему глаза волосы.
Марк поставил машину и выключил фары. Брайан вышел из машины и прошел, посвистывая, мимо нас с непроницаемым лицом. За ним последовал Марк.
— Офицер, клянусь, что она выглядела восемнадцатилетней, — сообщил ему Джесси.
Марк засмеялся и вошел в калитку. Джесси достал ключи от своего автомобиля. Представление закончилось.
Когда я вошла в дом, Брайан занимался поиском еды в холодильнике. Он вынул кусок сыра, понюхал его и начал обрезать голубые участки.
— Все в порядке? — спросил он.
— Это рокфор. Голубой цвет — его особое качество.
Мне не хотелось ничего рассказывать о случившемся и еще меньше о своей личной жизни.
— Джесси выглядел довольно усталым.
— День был длинный.
Он продолжал обрезать.
— Сколько он потерял в весе?
Я стояла, облокотившись на стойку, и молчала.
— Эван, с ним все в порядке?
Я уже не могла скрывать. Он положил нож, привлек меня к себе и обнял.
— Брайан, я так напугана.
Глава одиннадцатая
Утро понедельника выдалось тихим. Шторм прекратился, и над горами простерлось лазурное небо. На улице был небольшой морозец. Я поехала в Голету, где на углу аллеи стоял банк «Эллайд Пасифик». Войдя внутрь, я сказала, что желаю поговорить с менеджером.
Бьянка Нестор, одетая в узкую юбку, быстро подошла ко мне. Я вручила ей заявление о преступлении, поданное мной в полицейское управление Санта-Барбары.
— Полагаю, что похититель открыл в вашем банке счет до востребования на мое имя.
— Сложное дело. — Она уставилась на мое заявление в полицию. — Мы займемся этим, и вам будет сообщена вся информация, которая имеет отношение к делу. Обычно на это уходит десять дней.
Карен Джимсон жаждет моей крови сегодня пополудни.
— Не могли бы вы проверить прямо сейчас? Пожалуйста. У меня большие неприятности.
Она постучала пальцами по столу, повернулась к клавиатуре и начала печатать, глядя на экран компьютера. Минуту спустя она поморщилась.
— Я права, — сказала я. — У вас есть счет на имя Эван Делани.
— Нет. — И она прочитала то, что появилось на экране. — Сегодня утром счет был закрыт.
Мы встали одновременно. Выйдя из-за стойки, она опросила всех кассиров. Наконец один лысеющий молодой человек согласно кивнул ей. Бьянка Нестор вернулась, постукивая каблуками.
— Мы только что разминулись с ней?
— Нет. Мистер Эван Делани закрыл счет до востребования за двадцать пять минут до того, как вы пришли сюда.
Мужчина. И виноваты в этом мои родители, назвавшие меня мужским именем. Так что мошенничать с моим именем может кто угодно.
— Как он выглядел?
— Лет двадцать с небольшим. Белый. Неряшливые волосы, покрытые перхотью, как говорит мой кассир.
Пи-Джей.
Она строго посмотрела на меня:
— Вам известно, кто это был?
Чем меня еще мог разочаровать Пи-Джей, я просто не знаю. Но ему это удалось.
— Возможно.
Она проводила меня до двери.
— Мы внесем его в список подозреваемых. Доверьтесь мне. Я свяжусь с вами.
Я вышла на улицу в морозный и солнечный день. Рядом с моей машиной стояла, облокотившись на нее, детектив Лили Родригес.
— Поговорим, если не возражаете.
Я не умею лгать. Вот почему я не являюсь ни секретным агентом, ни автором таких книг, как «Семь секретов похудения». Я становлюсь застенчивой при общении с людьми, которых я уважаю. Однажды я попыталась прикинуться во время близости, и Джесси сказал: «От твоего вранья взорвется печатный полиграфический станок».
Но лгать Родригес не было необходимости. Мне нужно убедить ее в том, что я всего лишь честная гражданка своей страны. Что было не менее трудно, потому что все испытывают беспокойство, когда приходится отвечать на вопросы полицейского. «Это ваши пальцы торчат у вас на ногах?» Человек начинает заикаться. «Да, мои». — «Они не завезены контрабандным путем из Южной Америки?» — «Бог мой, нет!» Паника и наигранный смех.
Мне пришлось проехать через весь город для того, чтобы убедить Лавонн Маркс в том, что никакой кражи я не совершала.
Родригес была одета в блейзер и рубашку цвета хаки. На голове торчал ужасный вихор. Из-за него она была похожа на мальчишку.
— Фальшивые чеки? — спросила она.
— Как вы догадались?
— Лейтенант Роум передал мне заявление о преступлении, которое вы подали.
Я подумала, что лейтенанту Роуму надо бы послать букет сорняков.
Она открыла свою записную книжку.
— Вечеринка в пятницу. Капитан пожарных сообщил, что вы были слишком возбуждены, когда не обнаружили тело мисс Гейнс. Вы полагали, что оно будет найдено?
— Я надеялась на то, что они найдут живую девушку, а не ее труп.
Она провела указательным пальцем по разрезанному пластику на окне моей машины.
— По-моему, это непозволительно с точки зрения правил дорожного движения.
— Если вы хотите узнать, кто стоит за всем этим, проверьте солистов из джаз-банда под названием «Авалон».
— И где же я могу их найти?
— На еврейских богослужениях, в баре, на собрании ветеранов, а то и на балу полицейских. — Я сообщила ей краткий список возможных мест.
— Хорошо. На дискотеке. — Ее вихор развевался на ветру. — Обвиним в этом их. — Она закрыла записную книжку. — Наблюдение за вашими передвижениями ничего не дает. — Она кивком показала на машину: — А стекло все-таки вставьте.
Чушь собачья. Это доводило его до сумасшествия. Чем больше он думал об этом, тем больше понимал. Это было то, что нужно, настоящее действо, представление, которое должно было стать самым лучшим в его коллекции.
«Эй, красотка, зайди сюда на минутку. У меня для тебя кое-что есть».
Глупа как пень, девочкой была, девочкой и осталась. Даже в том подавленном состоянии, в котором она сейчас пребывала. Ее внимание было легко отвлечь.
«Это ужасно видеть, в том числе и тебя. Тихо, закрой дверь. Там слишком шумно. Пойди и закрой ее на замок. Не включай свет. Здесь тебя ожидает маленький сюрприз».
Она плакала. И надо же по кому — по Пи-Джею.
«Почему же ты позволила ему обойтись с тобой таким образом? Он этого не достоин».
