Джорджо Фалетти - Я — Господь Бог
Припарковала свою «вольво» на противоположной стороне улицы, постояла минуту, глядя на фасад из светлого кирпича, на ступени, ведущие к трем дверям портала, над которыми возвышались полукруглые арки с колоннами и фризом.
Здание построено недавно. Его историю следовало искать не в прошлом, а в том, что создавалось сегодня для будущего. Никогда не думала Вивьен, что подобное место может стать для нее таким важным.
Выйдя из машины, перешла на другую сторону улицы.
В воздухе уже висел тот сумрак, когда все кошки одного цвета, но еще можно рассмотреть и узнать человека. Уже подходя к церкви, она увидела отца Анджело Кремонези, одного из викариев прихода, который выходил из центральной двери с какими-то людьми, мужчиной и женщиной. Обычно исповедовались тут по субботам с четырех до пяти, но никто не соблюдал это правило слишком строго, и расписание всегда оставалось довольно гибким.
Вивьен поднялась на несколько ступенек и подошла к священнику, а вышедшие вместе с ним люди удалились.
— Добрый вечер, мисс Лайт.
— Добрый вечер, преподобный отец.
Вивьен пожала ему руку. Это был крепкий мужчина лет шестидесяти, если не больше, седовласый, с мягким взглядом. Увидев его впервые, она вспомнила Спенсера Трейси в каком-то старом фильме.
— Вы приехали за своей племянницей?
— Да, я договорилась с отцом Маккином, мы оба считаем, что она уже могла бы пару дней провести дома. В понедельник привезу обратно.
Называя имя священника, она представила выразительное лицо и проникающий в самую душу взгляд Майкла Маккина. Казалось, он видит даже сквозь стены, не снося их и не взламывая никаких замков. Наверное, благодаря такой способности он всегда оказывался там, где в нем нуждались.
Викарий, человек мягкий, но несколько занудный, решил уточнить кое-что:
— Отца Маккина сегодня нет, и он просит извинить его. Дети еще на молу. Один любезный господин, не помню его имени, предложил им покататься на парусной лодке. Мне только что звонил Джон. Он знает о вашей договоренности с Майклом и просил предупредить вас, что они уже собирают вещи и вскоре будут здесь.
— Очень хорошо.
— Хотите подождать у него в кабинете?
— Нет, спасибо, отец. Подожду в церкви.
— В таком случае прощаюсь с вами, мисс Лайт.
Священник удалился. Наверное, он принял ее желание подождать в церкви за благочестие. Вивьен не придала этому значения. На самом деле ей всего лишь хотелось побыть немного одной.
Она толкнула дверь и прошла через вестибюль, отделанный светлым деревом, где в нише стояли статуи святой Терезы и святого Герарда, потом открыла другую дверь, полегче, и вошла в церковь.
Тут царили прохлада, полумрак и тишина. И обещание приветливо встретить и защитить, исходившее от алтаря на противоположном конце единственного нефа.
Обычно, входя в ту или иную церковь, Вивьен с трудом находила там Бога. Значительную часть своей короткой жизни она провела на улице и повстречала уже немало демонов, неизменно осознавая себя лишь слабым человеческим существом, опасающимся столкновения с ними.
Здесь, в этом месте с изображениями святых, при свете зажженных свечей, где люди всей душой стремятся обрести столь необходимую им святую веру и надежду, ей не удавалось разделить даже крохотной частицы этой веры и этой надежды.
Жизнь — это помещение, которое мы арендуем на время. И Бог, если он все время крутится в доме, только мешает.
Она села на одну из последних скамей. И поняла простую вещь. В этом месте, которое для всех верующих олицетворяет мир и спасение, только у нее на поясе висит пистолет. И все равно она чувствует себя уязвимой.
Она закрыла глаза, ускользнув из неверного света в темноту.
С ожиданием Санденс, племянницы, пришли воспоминания. День, когда…
…она сидела за письменным столом, находящимся как раз напротив «Плазы» и заваленным кучей бумаг, отвечала на телефонные звонки о плохих людях и плохих жизнях, слушала шутки коллег и их рассказы о прошедшей смене. В какой-то момент — никогда не забудет его — в дверях неожиданно появился детектив Питер Кэртен. Он еще недавно служил в Тринадцатом округе. Во время одной операции получил в перестрелке довольно тяжелое ранение. Поправился и физически был здоров, но с психологической точки зрения стало ясно, что это уже не прежний человек. Под давлением жены он попросил перевести его куда-нибудь в более спокойное место. И теперь работал в полиции нравов.
Он направился прямо к ее письменному столу.
— Привет, Питер. Что тебя привело в наши края?
— Нужно поговорить, Вивьен.
В голосе его слышалось некоторое смущение, и оно погасило улыбку, с которой Вивьен встретила его.
— Конечно, слушаю тебя.
— Не здесь. Давай пройдемся.
Удивленная Вивьен поднялась, и они вышли на улицу. Кэртен направился к Третьй авеню, Вивьен шла рядом. Чувствуя напряжение, он попытался смягчить его:
— Как тебе работается? Белью по-прежнему всех держит в узде?
Вивьен остановилась:
— Кончай ходить вокруг да около, Питер. Что происходит?
Ее коллега смотрел в сторону. И это очень не понравилось Вивьен.
— Ты ведь знаешь, что творится в городе. Эскорт и тому подобное. Азиатки, негритянки, трансы — на любой вкус. Восемьдесят процентов заведений, выдающих себя за спа-салоны, массажные кабинеты и прочее, на самом деле — дома свиданий. Такое делается повсюду. Но мы на Манхэттене. Это центр мира, и тут все происходит более… — Питер остановился и наконец решился посмотреть ей в глаза. — Мы проводили тут облаву. Роскошное место. Верхний Ист-Сайд. Туда ходят мужчины, которые любят молоденьких девушек. Иногда это девочки. Несовершеннолетние, в любом случае. Мы вошли и выловили нескольких человек, и…
Он замолчал, и это насторожило Вивьен. Еле слышно она произнесла только одно слово:
— И?..
Опасение превратилось в реальность.
— Одна из них — твоя племянница.
Внезапно весь мир переместился на карусель. Она ощутила в душе нечто такое, что охотно променяла бы на смерть.
— Я вошел в ту комнату, где…
У Питера не было сил продолжать. Но его молчания хватило, чтобы заработало воображение Вивьен, и это оказалось еще хуже, чем если бы он все назвал своими именами.
— К счастью, я узнал ее и просто чудом сумел увезти из борделя.
Питер взял ее за руки:
— Если эта история станет известна, то за дело примутся социальные работники. При той семейной ситуации, что сложилась у вас, ее отдадут в какое-нибудь учреждение. Этой девочке нужна помощь.
Вивьен посмотрела ему в глаза:
— Ты не все рассказал мне, Питер.
Он помолчал. Потом произнес то, что не хотел бы говорить, а ей не хотелось бы слышать:
— Твоя племянница употребляет наркотики. В кармане у нее нашли кокаин.
— Сколько?
— Не столько, чтобы говорить о торговле. Но сколько требуется на каждый день, если она уже дошла до того…
«До того, что занимается проституцией ради денег», — мысленно закончила за него Вивьен.
— Где она сейчас?
Питер кивнул куда-то в сторону дороги:
— В моей машине. Коллега присматривает за ней.
Вивьен протянула ему руку:
— Спасибо, Питер. Ты настоящий друг. В долгу перед тобой до конца жизни.
Они направились к машине. Вивьен Лайт прошла этот короткий путь как сомнамбула, торопясь увидеть племянницу и в то же время опасаясь этой встречи…
…с тем же волнением, с каким ожидала ее сейчас. Шаги за спиной заставили Вивьен открыть глаза и вернули в настоящее, которое было лишь ненамного лучше минувшего.
Она поднялась и, обернувшись к двери, увидела племянницу: в руках спортивная сумка, очень хороша, как и ее мать, и так же искалечена. Но у нее хотя бы оставалась надежда. Должна была оставаться.
Джон Кортиген стоял в дверях. Внимательный и заботливый, как всегда. И настолько деликатный, что не стал мешать их встрече. Лишь кивнул ей в знак приветствия и подтверждения, и она ответила ему, подняв руку, — жестом отца Маккина, священника, основавшего «Радость», общину, которая взяла на себя заботу о Санденс и других детях с таким же, как у нее, горьким опытом.
Вивьен ласково погладила племянницу по щеке. Каждый раз, встречаясь с девочкой, она не могла не испытывать чувства вины. За все, чего не сделала. За то, что, занимаясь проблемами других, незнакомых людей, не замечала того, кто больше всех нуждался в ней, находился совсем рядом и по-своему просил о помощи, но никто не услышал.
