Джек Лэнс - Страх огня
— Потому что ты делаешь то же самое.
Джейсон вынужден был молча проглотить упрек. Она была права.
— Здесь больше не о чем говорить, — подвела Кайла итог разговора.
Он почувствовал, что наступил один из тех редких моментов, когда она не до конца искренна с ним.
— Моя мать тоже умерла намного раньше отведенного ей срока, — упорствовал Джейсон. — Она была старше Ральфа, но сорок семь — это все равно слишком рано. Тем не менее, я могу говорить об этом.
— Прошу тебя, не надо, — раздраженно бросила Кайла.
Он неохотно умолк. Со смертью Ральфа что-то явно было нечисто. Джейсон читал официальное медицинское заключение, но при этом понимал: история далеко не так проста, как кажется на первый взгляд. Случившееся в тот день лишило Кайлу способности принимать смерть как данность. Джейсону очень хотелось узнать больше о тех секретах, которые она утаивала от него. Но сегодня вечером Кайла, к сожалению, вела себя словно устрица, замкнувшись настолько плотно, что он, как ни старался, не смог разговорить ее.
Глава четырнадцатая
В ОГНЕ
Ровно в пять вечера Джейсон уже стоял у дверей Марка. Кайла застряла в пробке, поэтому порог его кабинета они перешагнули только в четверть шестого.
Друзья тепло приветствовали друг друга. Марк предложил им присаживаться. Пока он разливал кофе по чашкам, Джейсон огляделся по сторонам. На стенах появилась парочка новых наград. Сертификаты и дипломы украшали оливково-зеленую стену над столом из красного дерева. Дела у Марка шли хорошо, он, полностью отдаваясь любимой профессии, выглядел вполне счастливым. Иногда жаловался на свои редевшие светло-русые волосы, постепенно отступавшие к затылку, и делал вид, будто завидует Джейсону по поводу его не тронутой сединой пышной шевелюры. Однако это была единственная причина для недовольства.
Марк поставил кофе на столик и уселся напротив.
— Ну что ж, давайте поговорим.
Молчание затягивалось. И Джейсон, и Кайла смотрели на Марка, который спокойно, благожелательно взирал на них.
Наконец Джейсон слегка подался вперед и начал разговор:
— Марк, я рассказал тебе обо всем по телефону. — Он задумчиво подпер подбородок рукой. — Кроме того, думаю, что будет лучше, если сейчас ты выступишь в роли психотерапевта, а не моего друга.
— Можешь не волноваться. Я не забуду о том, что являюсь психотерапевтом, — сказал Марк, складывая пальцы домиком. — Но я надеялся, что смогу совместить одно с другим.
Джейсон кивнул.
— Для начала покажи мне фотографии, — попросил Марк. — Ты ведь прихватил их с собой, не так ли?
Джейсон достал снимки из портфеля и протянул их Марку, который, внимательно изучив каждый, нахмурился.
— Значит, ты пытался найти кладбище?
— Конечно. И еще пытался снять слои в смонтированной фотографии, но у меня ничего не получилось.
— Ты мог бы обратиться в полицию, — предложил Марк, последовав примеру Лу и Кайлы.
— Для этого еще будет время. Не забывай однако: полиция всегда может сказать, что тот, кто прислал мне эти фотографии, всего лишь пишет послания. Полагаю, мы все согласны, что в них нет ничего противозаконного. Он не говорит, будто собирается убить меня. По его словам, я уже мертв, начиная с 18 августа. И нет никаких свидетельств того, что авария, в которую мы попали, возвращаясь с дня рождения моего отца, была спланированным нападением. Да, кстати, сегодня звонил инспектор Гильермо. Он осмотрел мой «бьюик», который еще некоторое время будет находиться в мастерской Рона Шаффнера, но не нашел ничего подозрительного. Он полагает, речь идет о случайном дорожно-транспортном происшествии. Так что не исключено: полиция вообще не сможет мне помочь. Посему я предпочту и дальше вести самостоятельное расследование.
Марк кивнул и оперся подбородком на скрещенные ладони.
— Я пришел сюда из-за… — начал Джейсон.
— …Своего повторяющегося кошмара, — закончил вместо него Марк. — И того, что сказал тебе Ноам Морейн.
— В конечном итоге все упирается в его пирофобию, — добавила Кайла. — Кстати, Марк, это редкое заболевание?
— Разновидностей страха и тревожного состояния великое множество, — ответил Марк. — И пирофобия — всего лишь одна из них. Да, она встречается не так часто, как боязнь пауков, мышей, высоты или замкнутого пространства, но я бы не называл ее редкой.
— Откуда вообще берется такой страх? — вновь задала вопрос Кайла.
— Причины бывают самые разные, как ты легко можешь себе представить. Например, чего боишься ты?
— Пауков. — Она буквально выплюнула это слово, и ее передернуло от брезгливости. — Одна только мысль о тарантулах приводит меня в содрогание.
— Понятно. А почему ты их боишься?
— Я боюсь, что одна из этих тварей укусит меня!
— Вот именно, — сказал Марк. — То же самое относится и к остальным людям с преувеличенными страхами. Они опасаются, что нечто, вызывающее у них страх, причинит им вред.
— А как же клаустрофобия? — поинтересовался Джейсон. — Почему люди впадают в панику, оказываясь в небольшом пространстве? Что в этом такого уж опасного?
— Это вовсе необязательно должно быть небольшим пространством, — пояснил Марк. — Человек может испытывать страх, оказавшись в самом обычном кинотеатре. Зачастую клаустрофобия связана с какими-либо неприятными событиями детства. Примерно так же дело обстоит и с агорафобией[20], потому что люди боятся, будто не смогут выбраться с открытого пространства или из толпы. Список можно продолжать. Всегда имеется причина того, почему у человека возникает то или иное тревожное состояние.
— А как же те, кто страшатся огня? — настаивала Кайла.
Марк встал и, покусывая губы, задумчиво взглянул на Джейсона.
— Разницы нет никакой. Подозреваю, что когда-то тебе довелось пережить неприятности, связанные с огнем. Или дымом и сильным жаром.
— Мой кошмар… — начал было Джейсон.
— Мне представляется, что он как раз и указывает на негативный опыт, — перебил его Марк.
Джейсон пожал плечами:
— Насколько я знаю, мне никогда не доводилось попадать в опасные для жизни ситуации, связанные с огнем. И тебе об этом известно, Марк. И Кайле тоже. Мы уже много раз обсуждали такую возможность. Я и сам часто думал об этом, и, поверь мне, в моей жизни не было ничего, что могло бы вызвать такую фобию.
— Не так быстро, — сказал Марк. — Для начала ты должен убедить меня в том, что твое прошлое действительно столь безупречно, как ты о нем думаешь.
— Ну хорошо, — вздохнул Джейсон. — Если это нужно сделать, я согласен. Вот только как?
— Существует несколько методов, — ответил Марк. — Но знаешь что… Я на сто процентов не уверен в том, будто твое состояние — фобия. По крайней мере, не в обычном смысле этого слова. Люди, страдающие фобиями, трудно приспосабливаются к жизни в обществе. Вот ты, Джейсон, только что упомянул клаустрофобию. Когда-то у меня был пациент, страдающий ею. Этот человек боялся войти в лифт, не мог водить машину, пользуясь ванной, никогда не закрывал дверь и несколько раз за ночь вставал с кровати, дабы убедиться, что он с легкостью может открыть дверь спальни. И при этом он каждый день должен был ходить на работу. Причем он не мог признаться в своем страхе боссу, потому что это означало бы конец карьеры.
— Какой ужас, — негромко заметила Кайла.
— Этому пациенту постоянно приходилось делать вид, будто у него все в порядке. На все у него находилось оправдание. Он не пользуется лифтом потому, что ходить по лестнице полезно для здоровья. По той же причине он лгал, утверждая, будто предпочитает автомобилю езду на велосипеде. Но его страхи лишь усиливались, и все закончилось тем, что он оказался здесь. Он много лет хранил свое расстройство в тайне, и оно, измотав его, подкосило душевно и физически.
— И что было потом? Помогло ему лечение? — спросила Кайла.
— Мы с ним провели несколько сеансов гипнотерапии, которая, как вам известно, чрезвычайно меня интересует. Я не сторонник того, чтобы накачивать пациентов сильнодействующими медицинскими препаратами, да и нейролингвистическое программирование вызывает у меня серьезные сомнения. А с помощью гипнотерапии пациента можно ввести в состояние транса, или релаксации, если хотите. Она помогает высвободить нечто, лежащее глубоко в подсознании. В ходе этих сеансов мы установили: в детстве отец насиловал его и избивал, а мать запирала мальчика в крошечный чулан. Постепенно воспоминания, которые он сознательно подавлял, всплыли на поверхность. Можете представить, насколько шокирующим стало для него это открытие. Когда воспоминания, долгие годы таившиеся в глубинах подсознания, вернулись к нему, он расплакался. Он расчувствовался, а потом очень сильно разозлился. Но, как бы там ни было, теперь понимал природу своего страха, и ему стало легче.
