Вэл Макдермид - Охота за тенями
В одном из кафе на краю площади Мигель Делгадо улыбнулся англичанке, работавшей в отеле «Альфонсо VI». За пару вечеров до этого он подошел к стойке, за которой она сидела, и, задев ее сумку, опрокинул заказанный ею бокал вина. Так как она была с друзьями, то ничего не заподозрила, когда он заказал ей вино взамен пролитого. А сегодня друзей не было. Заплатив всего лишь за пару бокалов, он мог приступить к следующему акту мести.
Мигель Делгадо допил cafe solo и сложил газету. Стараясь не привлекать к себе внимание, он подошел к женщине, наклонил голову и улыбнулся; «Buenas tardes» [10].
Ни на мгновение не встревожившись, женщина улыбнулась в ответ. Через пару минут они уже были поглощены оживленной беседой. Делгадо вновь готовился к исполнению долга.
Глава 13
…Сначала о делах. Я слышал вчера вечером, что Блейк дал интервью воскресной газетенке. Можешь себе представить, что он там наговорил о своей несчастной жизни после того, как на него возвели напраслину. А потом он укатил в Испанию, якобы желая отдохнуть. Естественно, мы не упускаем Блейка из поля зрения, держим на поводке, и в туристической конторе нам сообщили, что он на весь следующий месяц снял виллу в Фуэнгироле. По крайней мере не рядом с тобой, если ты еще в Толедо, а то столкнулась бы с ним в кафе или в баре. Сообщи, когда вернешься, и мы вместе пообедаем.
С любовью
Стив
Фиона убрала послание Стива с экрана. Ответ может подождать. Он молодец, что не прислал сведения об убийстве Дрю, однако сейчас ей надо заниматься делом, а не отвлекаться на Фрэнсиса Блейка.
В ожидании Беррокала она дважды проверила свою карту. Едва Фиона оторвалась от компьютера, как в дверях появился Беррокал, рассыпаясь в извинениях.
– Итак, что у вас есть для меня?
Карта Толедо на экране была серой с черными линиями улиц.
– Вот так это работает, – отозвалась Фиона. – Я начала с уличных происшествий. Вчера вечером ввела места тех происшествий, которые меня заинтересовали.
Фиона не стала рассказывать Беррокалу о новостях из Англии, которые оживили воспоминания и не дали ей спать ночью. Ведь сочувствие Беррокала было ей ни к чему, гораздо важнее заткнуть рот любому, кто посмел бы обвинить ее в пренебрежении своими обязанностями. Она выпила кофе, который принес младший офицер, и постаралась говорить бодро:
– Сначала случаи вандализма.
Фиона нажала на несколько клавиш, и экран как будто ожил, расцвеченный неоновым светом: от морского зеленого до синего и от фиолетового до красного, но красными были только два крошечных участка, оба к западу от кафедрального собора.
– Разные цвета показывают разную степень вероятности. Тот, кто громил магазины, живет, скорее всего, в районах, отмеченных красным цветом.
– Очень интересно, – откликнулся Беррокал.
– Только не спрашивайте, как это работает. Математика не моя стихия. Это делают другие. Мне же известно, что система дает поразительно высокий уровень достоверности. – Фиона убрала цвет. – Теперь возьмем нападения.
Экран опять зажегся разными цветами, на сей раз красным были выделены три участка. Один из них был почти идентичен отмеченному на первой карте, но казался побольше, два других расположились чуть севернее.
– Думаю, число три связано с тем, что наш преступник искал места с большей вероятностью встретить припозднившуюся жертву, – продолжала Фиона, указывая на красные пятна. – А теперь посмотрите, что будет, когда я соединю вандализм и нападения.
Фиона несколько раз щелкнула мышью. Самое большое из красных пятен осталось на экране, а два других стали фиолетовыми.
– Будь я здешним полицейским, который занимается этими делами, я бы обратила внимание на людей, живущих вот тут, внизу Калле-Альфонсо X.
– Поразительно, – не мог не признать Беррокал. – А если прибавить убийства?
– Это не совсем правильно, – признала Фиона. – У нас слишком мало данных. И, как я уже говорила прежде, у этих преступлений скорее ярко выраженный исторический, нежели личностный фон. Однако, если считать мое понимание серийных преступлений верным, то есть признать, что жестокость должна нарастать, то мы можем соединить все три вида преступлений, и тогда красное пятно будет примерно в том же месте. Но если я ошибаюсь, тогда картинка будет совсем другая. – Фиона поглядела на Беррокала и криво усмехнулась. – Готовы?
– Неизвестность убивает меня.
Фиона стукнула по клавишам, и картинка на экране изменилась. Красное пятно осталось на месте, хотя и не такое яркое. Фиолетовое тоже, правда, оно стало синим. Фиона обвела красный участок карандашом.
– Видите, все на месте. Это значит, что человек, совершивший убийства, скорее всего, тот же, что занимался вандализмом и совершал нападения. Но вы видите фиолетовую зону?
Беррокал кивнул.
– Это запасная зона, правильно? Если его нет в красной зоне, он может быть в фиолетовой.
– Правильно, – подтвердила Фиона. – То, как картинка изменилась после присоединения данных об убийствах, возможно, само по себе не имеет значения, если учесть, как важно убийце то место, куда он помещает свою жертву. Однако у меня есть большое искушение предположить, что он, возможно, куда-то переселился между последним нападением и первым убийством.
Беррокал нахмурился.
– Почему вы так думаете?
– Какой бы высокотехничной ни была программа, едва доходишь до интерпретации, должен работать инстинкт. Я могу лишь сказать в свою защиту, что очень часто работала с этой программой и у меня выработалось инстинктивное понимание некоторых вещей. Вот эти очертания заставляют меня предположить, что он изменил адрес. Боюсь, ничего научного я сказать не могу.
– Значит, все бесполезно?
– Совсем нет. Если он переехал в другое место, то это было относительно недавно, как я уже сказала, между последним нападением и первым убийством. Должны же у вас быть какие-то данные о жителях города, и там вы узнаете, кто переехал в другое место за последние два месяца. Но, может быть, я ошибаюсь и он никуда не переезжал. Однако, будь я следователем, в первую очередь проверила бы жителей красного участка, которые куда-то переехали.
– Думаете, он сделал это, чтобы запутать следы? – спросил Беррокал.
– Да нет, вряд ли. Вполне возможно, что он покинул свой дом не по своей воле. Не исключено, что дом стали перестраивать для какой-то компании, имеющей отношение к туристическому бизнесу. И он усмотрел в этом вызов. Если так, то, вероятно, это подтолкнуло его к убийству. Какое-то время он взращивал в себе ненависть, судя по тому, сколько всего успел совершить. Возможно, фирма разворачивалась довольно долго, и он боролся с ней. А потом проиграл. Ион решил отомстить людям, которых винил в своей судьбе. – Фиона откинулась на спинку стула. – Я знаю, это звучит странно, но психопатические мотивы тоже с чем-то связаны, как все другие. И они могут объяснить то, что не могут объяснить сексуальные мотивы.
– У вас все логично получается, – признал Беррокал. – Вы можете напечатать для нас эти карты? Я хочу как можно быстрее заняться ими.
Фиона кивнула.
– Никаких проблем. Я уже начала писать для вас отчет. В него будет включен и мой анализ поведения преступника.
Беррокал нахмурился.
– Мне показалось, что к анализу поведения вы относитесь неважно.
– Если брать его отдельно. Но если соединить его с анализом преступлений и географическим анализом, он может быть полезен.
– Когда же будет готов отчет? – не в силах скрыть сомнение, спросил Беррокал.
– Надеюсь, сегодня вечером.
– Хорошо. Я раздам его моим людям, и завтра утром, если вы не против, мы соберемся все вместе и вы ответите на вопросы.
– Конечно, – кивнула Фиона.
Беррокал встал.
– А потом, насколько я понимаю, вы хотите вернуться в Англию.
Фиона улыбнулась.
– Правильно. Больше я ничем не могу быть вам полезна, поэтому с чистой совестью отправлюсь домой.
Он кивнул.
– Не буду вам мешать. Спасибо.
– Пожалуйста, – автоматически ответила Фиона, погрузившись в отчет.
Чем быстрее она с ним покончит, тем быстрее сможет всерьез подумать об отъезде.
II
Он никогда не знал, сколько это продлится, поэтому дорожил каждым мгновением, как ребенок, который открывает рождественский подарок, не зная, стоит ли его открывать. Надо было все сделать так, чтобы ничто не могло помешать высшему наслаждению. Но бывало, что не получалось, и тогда он не мог сдержать ненависть, он ненавидел ярость, которая кипела в нем, когда отвратительные шлюхи обманывали его надежды и уходили, не дав ему извлечь всю меру наслаждения из их страданий. Смерть должна была быть последней нотой в крещендо, а не печальным диминуэндо, после которого его душа оставалась неудовлетворенной.
Вот почему он так настойчиво трудился, желая достичь совершенства. Постепенно он понял, что каждая стадия доставляет свое особое удовольствие: с первого мгновения, когда она попадалась ему на глаза, и до последнего, когда он уходил от нее. Весь секрет в точном плане. Предвкушение удовольствия не уступало самому удовольствию. Не менее приятно было видеть, как недоумки напрасно пытаются очернить его искусную работу и вычислить его.
