Юрий Кареткин - Сердце России
— Роберт… — голос Синтии дрогнул.
— Что, милая? — проглотив комок в горле, тихо спросил Корсар.
— Ты меня любишь?
— Люблю, — искренне произнес полковник и отключил телефон.
— Чарли!! — в отчаянье закричала рыжеволосая незнакомка, но мраморный дог уже прыгнул на причал.
— Спокойно, — улыбнувшись, произнес Илья.
Он определил по поведению несущейся к ним собаки, что никаких агрессивных намерений пес не имеет, разве что охвачен нетерпеливым желанием как можно скорее познакомиться с новым окружением, и шагнул вперед.
Дог бросился передними лапами ему на грудь, намереваясь по привычке разыграть старую шутку, которую он проделывал не раз, живя в своем особняке в Торонто и от широты собачьей души разделяя кров со своей хозяйкой: сбить нового гостя с ног и только после этого познакомиться с ним, тщательно вылизав его перепуганное лицо.
На этот раз шутка не удалась. В последнее мгновение Илья резко отстранился, и донельзя изумленный пес, пролетев по инерции в воздухе метра три, с громким всплеском рухнул в воду.
Его рыжеволосая хозяйка, не в силах удержаться на ногах от хохота, осела на песок у береговой кромки, рассмеялись и ее новые соседи.
Дог, слегка задетый смехом окружающих, с королевским достоинством подплыл к берегу и подошел к хозяйке.
— Чарли, нет!!! — отчаянно закричала женщина, разгадав маневр своего четвероногого друга.
Но было поздно: пес, не привыкший, чтобы над ним потешались, встряхнулся, окатив хозяйку водой, как из ушата. После этого Чарли улегся на песок и стал невозмутимо наблюдать, как незнакомые веселые люди помогают подняться его смеющейся хозяйке с песка и приглашают ее в дом; как молодой мужчина с такой невероятной реакцией, что даже он, Чарли, промахнулся, приглашает в дом и его тоже.
"Я подумаю", — всем своим видом отреагировал пес на личное приглашение и, положив голову на лапы, смотрел, как пятеро людей уходят по направлению к беседке.
Светлана увела женщину в дом, где помогла ей высушить феном волосы и белое с красной отделкой летнее платье.
Синтия по достоинству оценила обстановку гостиной особняка: ореховую мебель, белый рояль «Беккер», домашний кинотеатр, цветы в напольных вазах.
— У вас мило, — вздохнула она, — бездна вкуса и ничего лишнего.
— А у вас? — спросила Светлана, кивнув головой в сторону особняка Рогожина.
— Слишком роскошно, — улыбнулась Синтия, — в глазах пестрит.
Женщины покинули дом и подошли к беседке, мужчины при их появлении встали. Елена с любопытством разглядывала незнакомку: лет двадцать шесть — двадцать восемь, красивое лицо с правильными чертами, внимательные голубые глаза, замечательного оттенка рыжие волосы, сбегающие по плечам вертикально завитыми локонами, высокая, примерно одного роста с ней.
— Позвольте представить вам Синтию Тейн, нашу новую соседку, — радушно улыбаясь, произнесла Светлана.
Синтия протянула руку профессору.
— Мой муж, профессор Андрей Александрович Азаров, — представила его гостье Светлана.
— Просто Андрей, — улыбнулся профессор, галантно целуя женщине руку.
— Не так уж и просто… Андрей, — заметила Синтия. — Ваше имя в мире широко известно.
— Вы имеете отношение к науке? — с любопытством спросил профессор.
— Я журналистка, — объяснила женщина, — живу и работаю в Канаде. К науке имеет отношение мой… — она на секунду замялась, — близкий друг, который снял для меня этот дворец Гаруна-Аль-Рашида.
— Если не секрет, как его зовут? — поинтересовался Азаров.
— Его зовут Роберт Дрейк, — ответила Синтия.
— Роберт Дрейк, биофизик?! — воскликнул профессор. — Когда-то давно я читал две его любопытные работы относительно информационного межклеточного обмена, с тех пор его публикации мне не попадались.
— Он работает по закрытой тематике, — объяснила журналистка. — Полагаю, и вы, профессор, публикуете результаты далеко не всех своих исследований? — добавила она, прямо глядя Азарову в глаза.
Профессор пожал плечами и отвел взгляд. Синтия протянула руку Илье.
— Мой зять, Илья Синельников, — представил его Андрей, — студент.
— Студент?! — воскликнула журналистка, пожимая ему руку. — Для студента вы недурно обращаетесь с самурайскими мечами, — добавила она с иронией.
— Я мог бы дать вам пространное интервью относительно духовной связи сибирского студенчества с японским микадо, — весело заговорил Илья, — если бы не опасался отвлечь вас от вашей основной темы. Полагаю, вы прибыли в Сибирь по следам гиперборейцев?
— О-ля-ля! — удивленно воскликнула Синтия. — Вы читали мои статьи?
— Почему вас это удивляет?
— Я не слышала, чтобы они публиковались на русском языке.
— Вы полагаете, в Сибири никто не владеет иностранными языками? — поинтересовался Илья по-французски.
Елена с удовлетворением отметила правильное парижское произношение своего мужа и встала: ей показалось, что Илья как-то по-особому смотрит на рыжеволосую красавицу.
— Моя жена, Елена Синельникова, — представил ее Илья, — студентка.
— В девичестве — Азарова, — важно заговорила Елена по-французски, пожимая руку журналистке. — Вы можете говорить на родном языке, если вам так удобнее.
— Мне удобнее говорить на языке страны пребывания, — сказала по-русски Синтия Тейн, — никогда не помешает лишняя практика. А ваше девичество, если я правильно понимаю, закончилось вчера вечером? Я приехала как раз тогда, когда вам с мужем кричали "горько", — пояснила она, — и откровенно залюбовалась вами из окна. Вы — великолепная пара! — сказала журналистка совершенно искренне.
— Благодарствуйте, — слегка покраснев от удовольствия произнесла Елена и доброжелательно взглянула на Синтию.
— А утром я любовалась из окна вашим мужем, — добавила журналистка, и доброжелательность из глаз "в девичестве Азаровой" тут же испарилась.
Синтия Тейн уловила перемену настроения юной женщины.
— Не обижайтесь, — мягко сказала она, — чрезмерное любопытство — одна из издержек моей профессии. Вы не рассердитесь, если я спрошу, сколько вам лет?
— Семнадцать, — ответила Елена и посмотрела на мужа, который внимательно слушал их диалог.
— Значит, я на десять лет вас старше, — вздохнула Синтия.
— А вы замужем? — с надеждой спросила Елена.
— Пока нет, — снова вздохнула Синтия Тейн, вспомнив серые глаза Роберта, чем-то неуловимо схожие с глазами Ильи.
Елена еще раз взглянула на мужа, и ей очень захотелось, чтобы гостья оказалась старше нее, по крайней мере, лет на шестьдесят!
— Чарли! — воскликнула Светлана, первой обратив внимание на дога, соблаговолившего, наконец, принять приглашение Ильи и теперь сидевшего неподалеку, оценивающе рассматривая незнакомцев. — Иди к нам!
Мраморный дог, безошибочно разобравшись в иерархии присутствующих, подошел к беседке и первому важно протянул лапу профессору.
— Азаров, — представился Андрей, пожимая лапу породистому псу.
— У него длинная родословная? — спросил Илья.
— В трех томах, — пошутила Синтия, — я к нему без книксена даже не подхожу!
Чарли поздоровался со Светланой, потом с Еленой и улегся рядом с беседкой на траву, демонстративно проигнорировав Илью.
— Так что там насчет вашей духовной связи с микадо? — сидя за столом в беседке с чашкой кофе и резко меняя тему разговора, с улыбкой спросила Илью журналистка. — Вы посылаете ему сигналы самурайским мечом?
До сих пор она разговаривала в основном с профессором и Светланой, и речь шла о раскопках в Аркаиме, где она провела последние полтора месяца. Елена с интересом слушала Синтию, поражаясь, как широко образована эта молодая женщина, как много она знает о России и ее истории, причем многое такое, что противоречит официальным версиям, изложенным в школьных учебниках. Илья отмалчивался, ожидая, что журналистка повернет разговор к прямым вещественным доказательствам существования "праматери человечества" — Гипербореи, с которыми узкий круг посвященных специалистов знакомить широкую общественность не торопился, но ошибся. Видимо, в первом разговоре Синтия решила не касаться щекотливой темы.
— Когда вы проживете в Сибири подольше, — улыбаясь, заговорил Илья, — вы поймете, что у нас без самурайского меча просто не обойтись!
— Неужели?! — воскликнула журналистка с иронией.
— Никак не обойтись, — подтвердил Илья. — Ни в кино не сходишь на поздний сеанс, ни в трамвае не проедешь бесплатно!
Синтия поняла, что этот молодой мужчина со стальными мускулами просто отшучивается, и решила ему не мешать.
— В Сибири самурайский меч — принадлежность национального костюма, — продолжал вдохновенно импровизировать Илья. — А национальный костюм сибиряка — овчинное кимоно, пимы и самурайский меч!
